А потом она сказала, что уходит. И он должен избавиться от ее оболочки. Это было нехорошо. Все его планы, все идеи… ничего этого ему воплотить в жизнь не удалось. И это расстраивало его. У него были такие планы в отношении Рани, такие изысканные планы… если бы они осуществились, она бы просто визжала от удовольствия.

Но нет.

Точнее, пока что нет.

Он вздохнул и огляделся по сторонам. По крайней мере, с этого места он мог видеть свою Рани. Он увешал стены снимками в различных ее инкарнациях. Он видел ее повсюду. Иногда только мельком, по телевизору, в журналах. В газетах. Иногда соблазнительно близко — казалось, протяни руку, и можно дотронуться, — но в то же время такую далекую. А порой — совсем рядом. Рядом с ним. Фотографии всего этого висели здесь на стенах.

Он улыбнулся. Затерянный в своем собственном мире, заблудившийся в Рани.

И наконец он снова услышал ее голос.

Ты уже отчаялся и отказался от меня?

— Никогда. Я всегда буду в твоем распоряжении…

Когда-нибудь я напомню тебе эти слова.

Он услышал ее смех и подождал, пока он стихнет вдали. Ему казалось, что сердце его перестало биться в ожидании, когда она заговорит снова. В ожидании тех слов, которые он хотел от нее услышать.

Я вернулась, мой любимый…

Он сел.

— Новое тело? Когда я смогу увидеть тебя?

Скоро…

Это звучало игриво. Ему должно было нравиться включиться в эту игру. Но когда она делала это, то только распаляла его голод. Как будто она насмехается над ним. Над его любовью к ней.

Он ничего не ответил, он ждал.

Что-то ты затих. Ты не хочешь увидеть меня?

— Конечно, хочу. И ты знаешь это… — Он не мог больше ждать. — Ну и… где же ты? Когда я смогу тебя увидеть?

Скоро. Я дам тебе новый адрес. На этот раз он может оказаться довольно сложным. Сам понимаешь, я не одна живу в этом теле.

Он почувствовал, как его начинает трясти. Кто-то еще находится с его Рани? Он не мог допустить этого…

— Я разберусь с ними.

Нет. Пока еще рано. Подожди моего сигнала. Я дам тебе знать, когда будет нужно. Доверься мне.

— О’кей.

Эти слова немного успокоили его. Терпение. Вот и все. Неважно, насколько это больно. А потом был и еще один вопрос. Тот самый, который он всегда задавал ей. И ответ на который он одновременно и обожал, и боялся его.

— Как… как ты выглядишь сейчас?

Так же, как всегда. Лишь немножко по-другому. Дай мне время адаптироваться. И скоро я начну выглядеть так, как выгляжу на самом деле.

И все происходило действительно так. Всегда. Это было очень странно. Когда он видел ее в новом теле в первый раз, то не узнавал. Но если он смотрел на нее достаточно долго, если проводил с ней некоторое время, она начинала меняться, начинала напоминать ту Рани, которую он знал и которую любил. В этом было что-то сверхъестественное. Он всегда удивлялся, почему это замечал только он и не видели остальные вокруг.

— Когда я смогу увидеть тебя?

Я сообщу тебе свой новый адрес. И то, как я выгляжу теперь.

— И еще твое новое имя. Не забудь об этом.

Она вздохнула.

Не забуду. Мне пора идти. Но скоро мы увидимся с тобой, любовь моя.

— Я не могу ждать. Я люблю тебя, Рани.

Я знаю.

И она пропала.

Он лежал на спине и глупо улыбался, словно влюбленный подросток. Он снова был счастлив.

Он еще и еще прокручивал в памяти все, что она сказала, каждое ее слово. Раз за разом. Запоминая все намертво. Как всегда.

А потом он получил ее новый адрес. Найти его было довольно легко. Потом он увидел, как она выглядит. И опять улыбнулся. Красивая. Но не такая красивая, какой она собиралась быть.

Новое имя для него ничего не значило, потому что он знал, как ее зовут на самом деле. Знал ее тайное имя. Но под этим новым именем жила ее оболочка. Он должен был запомнить его, должен был привыкнуть к нему, прежде чем начнет звать ее настоящим именем.

Для тренировки он произнес его вслух. Один раз. Другой. Потом еще раз, теперь так громко, как только можно было.

— Роза Мартин, — сказал он и улыбнулся.

— Я знал, что мы можем увидеться снова…

Роза Мартин с трудом выжала из себя улыбку. Сидевший перед ней мужчина был толстым и неприятным. Костюм на его обрюзгшем теле сидел в обтяжку, как будто он оттого, что носит одежду на размер меньше, станет выглядеть более стройным. Казалось, он полностью заплыл салом. Лицо его было ужасно потным и выглядело так, будто из него сочится жир, а волосы упрямо топорщились, несмотря на то что были обильно смазаны гелем. На лице его блуждала кривая развратная ухмылка, а взгляд намертво приклеился к ее бюсту.

Как заведующий отделением эрготерапии он, возможно, и находится на своем месте, подумала она, и даже может быть талантливым специалистом в своей области. Но для Розы он представлялся копией лидера БНП Ника Гриффина[16]. И выглядел личностью не менее харизматичной.

— Джулия Миллер… — Он нахмурился и откинулся на спинку кресла, все пружины и шарниры которого при этом жалобно заскрипели. — Я читал об этом в газетах. Ужасно…

— На данный момент у нас еще нет официального подтверждения, что это именно она, мистер Лаверти.

Он театрально закатил глаза.

— Да бросьте вы! С чего бы тогда ваши люди переворачивали все это крыло?

Она нахмурилась.

— Мои люди?

Он поторопился продолжить, ему нравилось владеть инициативой в разговоре. Это его даже возбуждало.

— Полицейские. Убитая женщина, тело которой обнаружено сегодня утром, была логопедом. Из отделения ЛТ. Как и та женщина, которая пропала.

Роза Мартин все поняла. И тут же разозлилась на себя. Бен инструктировал ее и их нового профайлера по отдельности, иначе бы она сразу догадалась, что между этими делами есть связь.

А если полиция здесь, значит, связь эта уже установлена.

— Значит, насколько я понимаю, это между собой взаимосвязано? — сказал Лаверти, словно читая ее мысли.

— Сейчас пока еще рано делать какие-то выводы.

Ответ вырвался у нее машинально.

Лаверти вытер лоб тыльной стороной ладони, а руку, в свою очередь, вытер о борт пиджака. Глаза его сверкали, он буквально гудел от возбуждения. Бывают же такие люди, подумала Роза. Игнорируют человеческую трагедию, ужас произошедшего и крушение чьей-то жизни, захваченные просто фактом того, что являются частью полицейского расследования.