– Сорок восемь.

– Да, но мне-то восемнадцать! И, честно говоря, если это предприятие хочет добиться успеха, то, ты же понимаешь, вся семья должна активно помогать…

– Вот как?

– Да нет, ты все-таки не понимаешь. Ты слишком много работаешь, все так говорят. А когда тебя спрашивают, почему ты не возьмешь помощников, то начинаешь перечислять целую кучу проблем. Почему я не могу тебе помочь? У меня есть нужные навыки, я получила дипломы… Как тебе такая мысль, маманя?

– С чего бы вдруг? Ты ведь раньше не вызывалась помогать в лавке, когда у нас много работы, и никогда не говорила, что хочешь здесь работать, так что мы с отцом даже и не рассчитывали…

– Маманя, я и правда не хотела помогать, в этом-то и суть. Я хочу полноценную работу с расписанием, и зарплатой, и определенным кругом обязанностей… Понимаешь?

– Мне нужно поговорить с твоим отцом. Уж слишком неожиданное предложение.

– Маманя, ты прекрасно знаешь, что папаня сделает так, как ты скажешь!

– Ничего я не знаю. Все деловые вопросы решает отец, и он исключительно придирчив к выбору сотрудников. Возможно, он подумает, что ты немного…

– Немного что?

– Не доросла.

– Ты имеешь в виду, что я слишком легкомысленная! – надулась Эшлинг.

– Именно так, – спокойно призналась Эйлин.

– Я больше не легкомысленная! Если я буду получать настоящее жалованье и меня могут уволить и все такое…

– Значит, ты передумала насчет работы у Мюрреев? – тихо спросила маманя.

– Да! Я пошла, и мы поговорили. Вместо собеседования мы с Тони Мюрреем просто поговорили по душам. И пришли к выводу, что лучше не надо…

– И ты не хочешь поискать работу в гостинице или в аптеке, где будет возможность больше общаться с людьми? – осторожно предложила маманя.

– Нет. Мориарти не могут платить еще одному сотруднику, а в гостинице уже есть Джуди Линч.

– Как насчет страхового агента, банка?..

– Нет, у всех уже хватает людей. И тогда я подумала: почему бы нам не расширить наше дело? Пусть будет большой семейный бизнес. Ты, папаня, Имон и я могли бы обсудить планы на будущее. И может быть, когда Донал подрастет, для него найдется какая-нибудь не слишком утомительная работа… – (Маманя улыбалась, словно слова Эшлинг ее позабавили.) – Ведь именно так все и делают! – рассердилась Эшлинг.

Маманя взяла ее за руку:

– А как насчет Ниам? Для нее найдется место в нашем новом семейном бизнесе?

– Ниам лучше выдать замуж за богатенького, чтобы у нас были деньги на расширение дела. На заднем дворе можно еще что-нибудь построить.

– За ужином я предложу ей такой вариант, – сказала маманя.

Разозленная Эшлинг отдернула руку:

– Ты не воспринимаешь меня всерьез!

– Напротив, я абсолютно серьезна… Я поговорю с твоим отцом. Если он согласится, когда ты хочешь приступить к работе?

Эшлинг бросилась к матери и заключила ее в объятия; у Эйлин слетели поднятые на лоб очки.

– В понедельник! И можно я не буду носить рабочий халат, как ты? Можно мне в своей одежде ходить?

– Ты вся измажешься. Именно поэтому мы надеваем халаты, здесь ужасно пыльно.

– Маманя, клянусь, я сама буду стирать!

– Так одежда слишком быстро износится. Ты все жалованье будешь тратить на покупку новой одежды. Я тебе из собственного опыта говорю. Давай мы выдадим тебе красивый халат – любого цвета, какого захочешь.

– Маманя! Но это же издевательство… Я дипломы получила, выучила стенографию и все остальное, а тут халат…

– Тебе очень идет зеленый цвет. Давай мы купим тебе пару изумрудных халатов, чтобы защитить одежду?

– Ну и как это будет выглядеть?

– Настолько сногсшибательно, что весь Килгаррет будет оборачиваться тебе вслед. Ты невероятно красивая девочка.

Эшлинг растерялась:

– Господи, маманя… продолжай…

– Ты и правда очень красивая. Разве ты сама не знаешь? Ты ведь столько внимания уделяешь своей внешности.

– Это я-то красивая? – засмущалась Эшлинг.

– Ты прекрасна! И слишком хороша для какого-то Неда Барретта, но раз уж он тебе нравится…

– Маманя! Откуда ты знаешь про Неда Барретта? – изумилась Эшлинг. – Впрочем, там и знать-то нечего…

– Конечно нечего, – согласилась маманя. – Просто, когда тебе будет почти полтинник, как мне сейчас, ты будешь себе что-нибудь придумывать, чтобы не скучать.

– Мне кажется, я не из тех, кто всерьез интересуется мужчинами.

– Ну разумеется, Эшлинг! Такое всегда чувствуется.

– Маманя?

– Что, зайка?

– Если папаня согласится, можно будет объявить, чтобы покупатели обращались ко мне «мисс О’Коннор»? Некоторые… Я буду настаивать на этом с самого начала.

* * *

Джонни Стоун сказал, что с радостью отвезет Элизабет в Престон. Он в любом случае собирался поехать на север по делам антикварного магазина, так почему бы не взять с собой Элизабет? Все веселее будет! Она сможет вместе с ним походить по домам, немного поучиться отличать настоящие вещи от подделок и красивые вещи от тех, которые только кажутся таковыми. А что на этот счет думает мистер Ворски?

Мистер Ворски думал, что решение за Элизабет и ее отцом. Если они не возражают, то он, разумеется, будет только рад! Целых двое сотрудников будут искать для него антиквариат. Он не предвидел никаких неловких затруднений, в которых не по годам взрослая Элизабет могла пострадать или растеряться. Она вполне в состоянии справиться с таким Ромео, как мистер Джонни Стоун.

Элизабет не стала обсуждать с отцом подробности, а только сообщила ему, что на каникулах в середине семестра нанесет маме давно обещанный визит. Гарри выслал деньги, и нет, сверху ничего не нужно, обычной суммы на карманные расходы будет достаточно. Она предусмотрительно договорилась, чтобы в первый вечер ее отсутствия у отца была еда, но в остальные пять дней ему придется справляться самостоятельно. Возможно, он начнет больше ценить, насколько гладко и деловито она вела хозяйство. Деньги, предназначенные на хозяйственные расходы на неделю, Элизабет оставила в конверте, заранее зная, что такой суммы ему ни на что не хватит. Она не считала, что поступает жестоко, скорее разумно. Отец жил странной жизнью между банком и игрой в бридж, слишком удалившись от реальности, и возвращение на землю пойдет ему на пользу.

Моя дорогая Элизабет,

мы с Гарри ужасно рады, неописуемо рады, что ты наконец приезжаешь! Я просыпаюсь каждое утро и говорю себе, что теперь осталось всего девять дней. Гарри поинтересовался, испытывала ли я такое же чувство во время войны, считала ли дни, когда ты жила в Ирландии? Я думаю, это не одно и то же. Тогда я знала, что ты в безопасности, здорова и счастлива. Я читала твои письма каждую неделю и не