Элизабет с кем-нибудь из них познакомится. Эшлинг не понимала, как так получилось, ведь в школе Элизабет не блистала на уроках рисования, но преподавательница рисования, сестра Мартин, была неописуемо довольна. Мистер Брейс сказал, что она первая из его учениц, кто сумел добиться таких успехов, мистер Кларк подарил ей четыре старые книги по искусству, которые числились лишними в библиотечных фондах, и даже надписал их для нее. А мистер Ворски из антикварного магазина сказал, что раз теперь она официально считается студенткой колледжа искусств, то, может быть, ей понравится иногда помогать ему в магазине.

Элизабет согласилась у него работать. Однажды в субботу, вскоре после начала занятий в колледже, чувствуя себя настоящим человеком искусства, она зашла в магазин. В дальнем углу, углубившись в изучение каталога, вместо старика Ворски стоял молодой мужчина. У Элизабет екнуло сердце: а вдруг магазин продали? Она не приходила сюда несколько недель…

– Что вам показать? – галантно спросил он. – Или просто хотите осмотреться?

Какой красавчик! – подумала Элизабет. Заостренные черты лица, густые черные волосы, спадающие на лоб, – кинозвезда, да и только!

– Я хотела бы видеть мистера Ворски. Он ведь еще здесь?

– Разумеется, где ж ему быть! – улыбнулся молодой человек. – Просто сегодня он получил кое-что, чего давно не имел, – выходной. А я Джонни Стоун, его помощник.

– Ах да, конечно! Он говорил мне про вас! – Элизабет улыбнулась с облегчением. – Правда, из его описания я подумала, что вы гораздо старше…

– А вас он мне совсем не описывал… Однако вы очень молоды и очень привлекательны, осмелюсь заметить.

Элизабет снова улыбнулась и слегка покраснела:

– Благодарю вас за комплимент. Меня зовут Элизабет Уайт, и мистер Ворски как-то вроде бы говорил, что если по субботам будет много работы, то он мог бы взять меня.

– Только глупец вас не взял бы, а Стефан Ворски далеко не глуп.

– Здорово, значит, вы на моей стороне! – прямодушно сказала Элизабет. – Вы не могли бы ему передать, что в колледже искусств уже начались занятия и я взяла несколько курсов по дизайну, а также по истории искусства, и если он не возражает, то я могла бы зайти на неделе, во второй половине дня, и спросить, нужна ли ему моя помощь по субботам… – Она огляделась: ни одного покупателя. – Кажется, здесь не слишком оживленно. Как вы думаете, ему действительно нужен помощник?

– Еще слишком рано, – ответил Джонни Стоун. – Через полчасика здесь будет не протолкнуться. Я мог бы попросить вас начать прямо сегодня, но, пожалуй, это несколько бесцеремонно. Уверен, что мы увидимся в следующую субботу. По крайней мере, я очень надеюсь…

– Я тоже, мистер Стоун, – вежливо сказала Элизабет.

– Ой, да ладно!

– Я тоже на это надеюсь, Джонни, – повторила Элизабет, пожимая ему руку.

– Так-то лучше!

* * *

О помолвке Морин О’Коннор с Бренданом Дейли объявили весной, а свадьбу назначили на сентябрь. Свадьба ни для кого не стала сюрпризом, все скорее удивлялись тому, что ее пришлось ждать так долго. Даже по меркам Килгаррета период ухаживания затянулся. Имон слышал ходившую про них шутку: когда Брендан наконец набрался храбрости, чтобы сделать предложение Морин, то сказал: «Хочешь ли ты быть похоронена с моими родственниками?» Имон считал шутку невероятно забавной и всем ее рассказывал, пока папаня не велел ему закрыть свой поганый рот.

– Хватит того, что бедняжку выставили дурочкой, а тут еще и ты ржешь как конь!

Имон опешил, не понимая, почему Морин выставили дурочкой, и решил спросить у Эшлинг.

– Поскольку когда она встречалась с ним, то давала понять, что хочет выйти за него замуж, а раз он все тянул со свадьбой, то как бы не решался жениться. В этом городишке все просто чокнутые, – рассеянно ответила Эшлинг. – Только о чем тут переживать? Она его хотела, она его получила. Так все устроено.

* * *

Морин только и говорила что о нарядах для свадьбы. Эшлинг и Шейла Дейли будут в розовом. Розовый – отличный цвет для платьев подружек невесты. Жаль, конечно, что к рыжим волосам Эшлинг он не подходит, но тут уж ничего не поделаешь, не переделывать же всю свадьбу только потому, что у младшей сестры такие огненно-рыжие волосы. Эшлинг пожала плечами и предложила сделать подружкой невесты Ниам. Морин ответила, что так не пойдет, могут подумать, будто сестры поссорились, и начнутся сплетни. К тому же Эшлинг и Шейла Дейли примерно одного роста.

Порой Эшлинг пыталась спросить маманю, нормально ли для невесты так себя вести, или Морин слегка не в себе, но маманя ничего вразумительного не говорила. Сказала только, что свадьба – настолько особенный день, что следует позволять любые капризы. После свадьбы замужняя жизнь быстро превращается в рутину, поэтому невестам разрешают немножко сходить с ума. Нет, у самой мамани не было возможности сходить с ума, поскольку в те времена жизнь была тяжелая: мало денег, никакой уверенности в завтрашнем дне, необходимо стараться изо всех сил, чтобы выжить, иметь какой-то доход. Семья мамани потеряла все деньги, которые имела, а семье папани и терять-то было нечего. Теперь же все по-другому: жизнь куда лучше, чем в ужасные двадцатые годы…

– Но, маманя, она же совсем рехнулась! Она всего лишь выходит за Брендана Дейли, а ведет себя так, словно на ней принц женится! Представляешь, она попросила меня похудеть! Сбросить вес ради ее бракосочетания! Я ушам своим не поверила!

Маманя рассмеялась:

– Может, наденешь корсет, мы его немного затянем, и ты скажешь ей, что похудела? Я именно так и сделаю.

– Она что, и тебя похудеть попросила?!

– Да, но мне-то уже скоро полтинник. Неплохо бы и сбросить немного. А что касается мозгов, то тебе до меня еще расти и расти.

Эшлинг заявила, что слишком обескуражена предложением мамани соврать, чтобы заняться стенографией и зубрить умопомрачительные сокращения.

– Тогда пойди напиши своей подружке, – сказала маманя. – Передай Элизабет привет от меня и спроси, не хочет ли она приехать на великое торжество.

– Отличная идея! – загорелась Эшлинг. – А можно я и Джоанни напишу? Она возвращается из Франции в сентябре.

– Нет уж, лучше подожди, пока наши голубки сами решат, включать ли Мюрреев в список гостей, – улыбнулась маманя.

– Ты смеешься над ними!

– Вовсе нет!

* * *

Элизабет прислала Морин великолепный свадебный подарок – маленькое овальное блюдо из серебра. Посылка пришла за целых три недели до свадьбы, так что было полно времени любоваться на подарок. В приложенном письме Элизабет написала:

Это называется конфетница. Не думаю, что у вас есть для нее конфеты, у нас тут их