проживания. Подробнее об эвакуации.

Хоакин выключил радио.

В кабинете стояло молчание. И только кипение чайника развеивало полную тишину.

— Несущий Погибель, — произнес Альбедо, — кто это может быть?

— Прислужник Призраков, — предположила Элен, — они наняли кого-то, кто теперь начнет убивать властителей города одного за другим.

— Если это так, то жизнь всех министров и жизнь мэра в большой опасности, — вывел очевидное следствие Хоакин.

— У нас есть новый враг, — добавил Скальд, — кем бы он ни был, нам придется его остановить.

Альбедо заметно занервничал. Он ходил из стороны в сторону, сминая потные пальцы.

— Энтони… сначала он…

Альбедо замер и посмотрел на Скальда. Он произнес с мольбой:

— Прошу…

Скальд помнил об обещании, которое он дал.

— Вы правы, Альбедо. Сначала спасем Энтони и Айс. А потом займемся этим Несущим Погибель и всем остальным. Без Энтони и Айс мы не справимся. Они — хорошие воины. И наши друзья. Нужно спасти их как можно быстрее, пока не случилось ничего непоправимого.

— Ох, надеюсь, мы не опоздали…

— Гринштейн.

Она подошла к нему со спины.

— Не трогай меня…

Она остановилось, и настроение ее изменилось.

— Что с вами? Господин…

Он не ответил.

Эвр оставила зонтик на полу и положила свои ручки его на плечи.

— Вам нужно расслабиться…

Она чуть не сказала «Вили» в его присутствии. Эвр быстро поймала себя на этом и стиснула зубы, словно приказывала языку молчать.

— Эвр, ты уже слышала новость?

— Новость? Какую новость?

Она радовалась лишь тому, что он не смахнул ее руки с себя. Она хотела продолжать его трогать. Мять ему плечи. И стоять рядом, вдыхая его запах.

А про новость она, конечно, знала.

Алойш мертв.

— Он проиграл.

— Проиграл?

— Да, Эвр.

Пауза.

— Алойша больше нет.

— Ах! Как же так?! Не может быть!

— Может. Теперь мы остались с тобой одни.

«Наконец-то» — подумала она.

Ей больше никто не будет мешать. Все внимание Вили отныне будет направлено на нее, а не рассеяно на Алойша и Присциллу Пирс.

Она продолжила делать массаж с еще большим наслаждением.

— И знаешь, что самое паршивое в этой ситуации?

— Что же?

Он повернул голову и посмотрел ей в глаза. Она никак не среагировала, а даже испугалась на мгновение от того, что не знала ответа.

Но продолжения странного взгляда не последовало. Гринштейн снова отвернулся, позволяя ей продолжить массаж.

— Помнишь, как создали Алойша?

— Да… сама Верховная Матерь одарила его частью своей силы.

— Вот именно, Эвр. Именно! Сначала «Харон» использовали какое-то существо из иного мира. сила Верховной Матери стала лишь добавкой. Она хотела испытать свою силу и посмотреть, что получится.

— Она подействовала слишком хорошо, так ведь?

— Да, даже семиотики не могли с ним справиться. Алойш сделался неуязвимым к любому оружию. Или силе. Кроме той, что его создала.

Эвр промолчала, позволяя Гринштейну продолжить свою мысль.

— Скальд сделал это.

— Ах! Так я и подумала!

— Он даже ничего не понял. Он не знает, на что способен. Но если узнает… он сможет противостоять не только нам, но и ей самой.

— Нет… она слишком сильна и могущественна! Я уверена в ее силе и власти. Она же первая… открыла это в себе.

— Верно, но сила досталась ему, и он ей владеет. И его незнание — слабость. Но теперь он начнет задавать вопросы. И искать на них ответы. Это сделает слабее нас.

Она наклонилась к нему ближе, чтобы еще сильнее ощутить его присутствие рядом с собой. Эвр не хотела быть просто правой рукой Гринштейна. Она хотела быть с ним на равных.

Быть вместе с ним.

— Мы успеем. Вот увидите. Мы успеем завершить дело, а Скальдом она займется сама. Время близится. Две луны вот-вот столкнутся, и тогда она получит то, что так давно хочет. И никто не посмеет ей помешать.

— Хм…

— Успокойтесь, господин. Очень скоро вся власть над Перламутр-Бич окажется в наших… в ваших руках. Даю вам слово.

Эвр продолжила массировать старые плечи Гринштейна, но вот он положил свои ладони на ее руки. Ощутив его прикосновение к своей коже, Эвр вздрогнула. Но это движение было лишь для того, чтобы убрать ее руки.

— Ты права, Эвр. Лорд Сеера выполнил нашу просьбу. Каратель уже работает на меня. Он убил Бину Ларс, министра Безопасности. И это только начало. Власти города вот-вот падут. А с их смертью Перламутр-Бич лишится защитников. И тогда город будет моим. Я исполню свою мечту. Моя месть… свершится.

Эвр предвкушала этот день.

Она верила, что, получив желаемое, Гринштейн наконец сможет расслабиться, не думать о войне. И у него появиться шанс взглянуть на ту, кто всегда была рядом с ним.

И он ее заметит.

Ее Вили…

— Несущий Погибель? Так это он? Я слышала новости.

— О да, Эвр. Это он. Их дружок. Энтони…

— Как они это сделали?

— Используя силу Верховной Матери, они болью сломали его и разделили Энтони на две личности. Одна личность сейчас находится вместе с той, кого он так любит. А вторая работает на нас. Она не ведает пощады. Ей не знакомы любовь, дружба, добро, милосердие, сострадание и совесть. У нее есть лишь одна цель — убивать. Нести смерть. И выполнять приказы. Машина для убийств. Очень сильная.

— Правда?

— Ему дали семиотики, и они пропитались силой Матери, как только его руки коснулись рукоятей. Мечи принадлежали его родителям. Такая ирония… Лорд Сеера хорошо потрудился. И скоро его проект будет готов. И мир увидит то, что все эти годы от них скрывали глубины Сапфирового моря. Перламутр-Бич склонит колени передо мной.

Эвр обошла кресло Гринштейна стороной и встала перед ним. Она хотела смотреть на его лицо, видеть его горящие счастливые глаза. Ощущать движения его губ…

— Ваши враги будут лежать у вас в ногах.

— Ты права, Эвр. Так и будет. Лишь бы успеть, пока он не понял, что произошло семь лет назад…

— Он не узнает. А если узнает, то только от нее. Верховная Матерь понимает, какой силой он обладает. И она не позволит ему ее использовать. Будьте уверены, она знает, что делает.

— Очень на это надеюсь.

Эвр не сдержалась. Ей начали владеть чувства, а не разум. Она перестала контролировать себя и приблизилась к Вилиамонту сильнее.

Набравшись смелости или безумия, она села к нему на колени и обняла за шею.

— Эвр, что ты творишь?

— Господин… я только хотела…

Его взгляд суров.

Она ощущала в нем нежелание ее касаний.

Ее близости.

— Эвр, — процедил он сквозь зубы.

Она чуть не заплакала прямо перед ним. Она была