Минхо очень точно выразил мысли самого Томаса. Скорее начать что-то делать — только так можно было заглушить тоску и безнадёгу, которые он ощущал, вспоминая Ньюта и его страшную записку.

Хорхе нажал кнопку, и верхний конец входной рампы пошёл вниз. Люк приоткрылся лишь наполовину, когда друзья увидели трёх человек, стоящих в непосредственной близости от «айсберга». В тот момент, когда рампа одним концом упёрлась в бетон, Томас понял, что незнакомцы собрались здесь отнюдь не для того, чтобы приветствовать новоприбывших.

Двое мужчин. Одна женщина. Все носили металлические защитные маски, как та, что была у краснорубашечника из кафе. У мужчин в руках пистолеты, у женщины — гранатомёт. Лица грязные и потные, одежда рваная, словно чтобы попасть на аэродром, им пришлось с боем прорываться сквозь неприятельскую армию. Томас цеплялся за надежду, что это просто охрана, перестраховываясь, выслала наряд — на всякий случай.

— Это ещё что такое? — рявкнул Хорхе.

— Заткни пасть, мунатик, — прорычал один из парней; металлический отзвук придавал его голосу ещё более зловещий оттенок. — Выходите по одному, да не дёргайтесь, не то сами знаете, что может случиться. Ручаемся, вам это не понравится. Так что — тихо. Спокойно. И без шуток.

Томас взглянул в сторону городской стены и ужаснулся. Обе двери, ведущие в Денвер, были распахнуты настежь, а в узком коридоре, выходящем в город, валялись две неподвижные фигуры.

Первым среагировал Хорхе.

— Только попробуй открыть пальбу, hermano, и опомниться не успеешь, как мы все накинемся на вас, как мухи на кучу говна. Может, одного вы и свалите, но остальные даже вони от вас не оставят, грязные вы задницы.

Томас знал, что это только пустые угрозы — трёп для поднятия духа.

— Все преимущества на нашей стороне, — ответил парень. — Уж ради вас я постараюсь и уложу как минимум двоих, прежде чем остальные успеют глазом моргнуть.

Он поднял свой пистолет и направил его прямо в лицо Хорхе.

— Твоя взяла, — пробормотал Хорхе и поднял обе руки вверх. — Вы выиграли... пока.

— Тоже мне нашёлся крутой, дубина! — простонал Минхо, но руки тоже поднял. — Ребята, вы, вообще-то, будьте настороже. Это я вам на всякий случай говорю.

Томас понял: выхода у них нет, придётся подчиниться. Он поднял руки и первым двинулся вниз по рампе. Остальные последовали за ним. Конвоиры провели их за «айсберг» — там, ворча двигателем, дожидался видавший виды фургон. За рулём сидела женщина в защитной маске, ещё двое расположились на сиденье позади неё, держа в руках лончеры.

Один из мужчин-конвоиров откатил в сторону боковую дверь и кивком указал Томасу с друзьями — мол, залезайте.

— Садитесь, быстро! Одно неверное движение — и мы открываем огонь. Как я уже сказал, нам терять нечего. И по моему глубокому убеждению, на свете есть вещи куда хуже, чем парочка мёртвых мунатиков.

Томас забрался в фургон. Он всё время прикидывал их шансы. Шестеро против четверых[4], думал он. К тому же у нападавших есть оружие, а у нас нет.

— Кто платит вам за похищение иммунов? — спросил он.

Никто не ответил.

Друзья Томаса тоже забрались в машину, вслед за ними на сиденьях расселись остальные похитители и направили стволы на пленников. Двери закрылись.

— Там, в углу, лежит стопка чёрных повязок, — сказал вожак похитителей. — Наденьте их. И я буду очень недоволен, если поймаю кого-нибудь на подглядывании. Мы предпочитаем не разглашать свои секреты и не останавливаемся ни перед чем, чтобы их сохранить.

Спорить бесполезно. Томас вздохнул, взял одну из эластичных повязок и натянул её себе на глаза. Больше он ничего не видел. Двигатель фургона взревел, и машина рванула с места.

Поездка прошла гладко — только разве что длилась, как казалось, целую вечность. Слишком много времени на ненужные, невесёлые размышления, особенно если ничего не видеть. У него уже голова начала идти кругом, но тут фургон наконец остановился.

Послышался звук откатывающейся двери, и Томас автоматически поднял руку, чтобы стащить с глаз повязку.

— Не смей! — рыкнул вожак. — Даже не думайте снимать повязки, пока вам не разрешат. А теперь выходите — медленно и спокойно. Уж окажите нам такую любезность — останьтесь, пожалуйста, в живых!

— Шенк, ну ты суровый, как я погляжу! — услышал Томас голос Минхо. — Ещё бы не повыпендриваться, когда вас шестеро с пушками против четверых безоружных. Почему бы вам...

Послышался звук удара, сопровождаемый вскриком боли.

Чьи-то руки схватили Томаса и вытянули его из машины, да так бесцеремонно, что он едва не упал. Не успел юноша выпрямиться, как его опять куда-то потащили. Томасу с большим трудом удавалось сохранять равновесие.

Его вели вниз по лестнице, потом по длинному коридору. За всё это время он не проронил ни слова. Наконец, они остановились. Томас услышал, как электронный ключ ввели в щель, затем щёлкнул замок и дверь, скрипнув, отворилась. До его ушей донёсся приглушённый гомон голосов — как будто внутри помещения находилось, по крайней мере, несколько десятков человек.

Ему наподдали в спину, и Томас пролетел вперёд, едва не запахав носом по полу. Услышав стук захлопнувшейся двери, он немедленно сорвал с головы повязку.

Друзья стояли в огромном зале, полном народа. Люди в основном сидели на полу. Слабые лампочки под потолком освещали множество повёрнутых к пришельцам лиц — грязных, покрытых синяками и ссадинами.

Вперёд выступила женщина, на её лице отчётливо читались опасение и тревога.

— Как там, снаружи? — спросила она. — Мы тут сидим уже несколько часов — с тех пор как начались беспорядки — и ничего не знаем. Положение ухудшается?

Другие тоже начали придвигаться поближе к новоприбывшим.

— Да мы даже в город не успели войти, — ответил Томас. — Нас схватили у самых ворот. Что вы имеете в виду под беспорядками? Что здесь произошло?

Она опустила глаза.

— Правительство объявило чрезвычайное положение — внезапно, без всякого предупреждения. А потом все исчезли: полиция, коп-машины, патрули, проверяющие на Вспышку — все пропали в одно мгновение. Мы шли на работу в городское управление, но нас схватили, притащили сюда... Мы так и не узнали, что, как и почему...

— А мы работали охранниками в Санатории, — принялся рассказывать другой человек. — Другие иммуны, такие же, как мы, исчезали десятками. В конце концов мы махнули на всё рукой и несколько дней назад прилетели в Денвер. Нас повязали прямо в аэропорту.