– Вот это новость! – воскликнул Глеб.

Лицо священника снова приобрело загадочное выражение.

– Это еще не все, мои дорогие. Знаете, кто последним ознакомился с текстом письма?

Уже уставшая чему-либо удивляться Вероника безучастно спросила:

– И кто же?

Прежде чем ответить, падре посмотрел на нее долгим внимательным взглядом.

– Ваш муж. Причем уже после событий в Талавере.

Вероника раскрыла рот, но так и не смогла ничего сказать. Ситуацию подытожил Глеб:

– Выходит, что и Дуарте, и Гонсалес оба знали о некоем сокровище, якобы спрятанном в одном из подземелий Толедо. Представим, что Дуарте, возможно, продвинулся дальше нас и узнал точное местоположение клада.

– Уж не думаешь ли ты, что пергамент, который мы нашли в Москве, тоже имеет к этому какое-то отношение? – спросила пришедшая в себя Вероника.

– Вот вам и повод для убийства, – с волнением принялся рассуждать Бальбоа.

– Но кто мог желать смерти Рамону и Дуарте? – спросила его Вероника.

– Не исключено, что о секрете узнал кто-то еще. Может быть, даже от самого Дуарте. Учитывая, что в письме кардинала говорится о пещере, можно предположить, что речь идет о том самом месте, в котором фонд только что начал вести раскопки.

– Это соответствует и рассказу моего мужа на заседании совета о том, что он собирался встретиться с Дуарте именно по этому поводу. И кстати, я больше чем уверена, в этом деле замешан кто-то из совета фонда.

– Скорее всего, вы правы. Поэтому-то мы сейчас самым внимательным образом присматриваемся ко всем этим людям.

– Мы? Кого вы имеете в виду?

– Э-э… церковь, – коротко ответил священник и поспешил сменить тему: – Чем собираетесь заняться теперь?

Глеб ответил за двоих:

– Похоже, пришло время снова повидаться с вдовой Дуарте. Нам есть что ей рассказать. Вы присоединитесь?

– Нет, спасибо. У меня кое-какие дела в Саламанке, – ответил Бальбоа. Он уже было засобирался домой, но прежде попросил Глеба: – А вы не покажете мне еще раз копию найденного в Москве пергамента?

Глеб выложил листок на стол:

– Вот, пожалуйста. На карту, сказать по правде, совсем не похоже.

Внимательно повертев листок и так и сяк, священник спросил:

– Помните последние слова де Безье?

– Что-то насчет того, что точное место клада укажет Бафомет?

– Ага.

Глеб снова взглянул на листок.

– Честное слово, я пытаюсь напрячь все свое воображение, но никакого черта не вижу и в помине. А ты, Вероника?

Та помотала головой:

– Я тоже.

Лукаво улыбнувшись, отец Бальбоа эффектным жестом заправского иллюзиониста перевернул изображение вверх ногами.

– Ну а теперь?

Вероника и Глеб дружно ахнули. И было от чего. В перевернутом виде пятиконечная звезда, ассиметрично вытянутая вдоль своей продольной оси, и впрямь поразительно напоминала голову рогатого существа с козлиной бородкой.

* * *

Самым неприятным последствием химиотерапии были приступы головокружения, столь ужасные, что стоило немалых трудов не валиться тут же на пол, а из последних сил ковылять до ближайшей опоры. И, конечно, этот проклятый привкус рвоты, который было совершенно невозможно заглушить ни вином, ни едой. Впрочем, сегодня Командор чувствовал себя вполне сносно и решил разобрать почту, скопившуюся за несколько дней.

В утренней газете обнаружилась короткая заметка о ходе расследования убийства Хавьера Дуарте. Газетчики сообщали, что никаких подвижек в деле пока нет. Командор раздраженно отшвырнул газету на пол. Черт побери, Хавьер, ты был так нужен мне живым!

Командор вспомнил об обстоятельствах их знакомства. Нет, они, конечно, встречались и раньше, но никогда не заговаривали друг с другом. А тут столкнулись перед кабинетом онколога. Окидывая товарища по несчастью понимающим взглядом и пытаясь прикинуть на глаз, сколько времени ему отмеряно, двое совершенно чужих людей внезапно почувствовали себя ближайшими родственниками.

Тот день оказался по истине судьбоносным. К сожалению, их пути вскоре разошлись. Дуарте был полон тщеславия и хотел, чтобы о его открытии узнал весь мир, а не горстка посвященных. В этом вопросе их взгляды оказались строго противоположными. Командор сделал все, чтобы заткнуть ученому рот и избежать огласки, однако убивать Дуарте он не собирался. Тем не менее кто-то это сделал. Но кто?

Покопавшись в памяти, Командор припомнил, что в день произошедшего между ними разрыва Дуарте пообещал, что передаст свой секрет только в самые надежные руки. Похоже, эти-то «надежные руки» его и прихлопнули.

* * *

Пройдясь по супермаркетам и закупив всякой вкуснятины, Глеб с довольным видом раскладывал еду по полкам холодильника, мысленно планируя кулинарные изыски на ближайшую неделю.

Задумавшись над тем, каким будет сегодняшний ужин – мясо или рыба, он решил узнать, чего хочет Вероника. Глеб набрал ее номер и о, чудо, сразу же услышал знакомый голос, томно напевающий Besame mucho. Звук, правда, был очень слабым. Прислушавшись, Глеб понял, что звонок доносится из-за стены, за которой располагались апартаменты Луиса Ригаля. Он едва сдержал острое желание треснуть по этой стене чем-нибудь тяжелым.

Глеб с горечью вспомнил, как наутро после совместно проведенной ночи Вероника сказала, что ей надо «разобраться в самой себе». Судя по всему, именно этим она сейчас и занималась. На свой собственный манер.

Успокоившись, Глеб дал себе слово не впадать в истерику, а посвятить время исключительно тем, зачем, собственно, приехал, тем более что они с Вероникой заключили уговор.

Разве не так? А кроме того, Луис сегодня объявил, что уедет из города на несколько дней. Вот и славно. Одной головной болью меньше.

* * *

Сев в поезд, священник все продолжал размышлять над письмом кардинала Тулузы. Теперь прояснялись многие вещи, раньше казавшиеся ему странными. Например, тот факт, что в 1375 году архиепископ Педро Тенорьо, едва заняв свое место, первым делом повелел прочесать подземелья города в районе, прилегавшем к бывшим владениям тамплиеров. Несколько мумифицированных тел и пара не особо ценных безделушек – вот и все, что удалось тогда найти.

В 1546 году другой архиепископ Толедо – кардинал Хуан Мартинес Силисео – вновь приказывает тщательно осмотреть каждую пядь подземных ходов, что использовали тамплиеры. И снова безрезультатно. И если раньше все ломали головы, зачем это было сделано, то теперь становилось понятно, что оба епископа, очевидно, имели доступ к секретной переписке и показаниям де Безье. У них были все основания верить, что недра Толедо до сих пор хранят в себе несметные клады. Но о каком именно сокровище все же шла речь? За размышлениями священник и не заметил, как добрался до места назначения.