— Прекрасна… — прошептал он в ее шею, оставляя следом там поцелуй. Утомленные друг другом, пара лежала на траве в обнимку.

— Спасибо… — смотрит на него, пока ноги дрожат. Девушка пальцами щелкнула, второй, третий и руку опустила на грудь, вздохнув. — Но… если вдруг передумаешь. Лучше скажи мне сразу ладно? Дело в том, что… мое проклятье оно… Как бы это…

Арон наблюдал за девушкой вполне серьезно, потом довольно улыбнулся и притянул ее к себе.

— Я разве не говорил, что однолюб? — спрашивает тот, прерывая ее речь, — если такое и случится… когда-то, что я тебя разлюблю, то скорее всего останусь один на всю вечность.

— Это… Очень странное признание, — смеётся Зеста, прижимаясь к нему сильнее, положив голову на плечо. — Похвастаюсь сегодня Элизабет! Скажу, что у нас было свидание!

— Ох… А как насчет того, чтобы принять предложение посерьезнее, чем просто сказать, что погибнешь? — спросил тот определенно с умыслом, а после коснулся своей груди. Темный кристалл, излучая легкое свечение, выехал откуда-то из области солнечного сплетения, а после поместился на его ладони и был протянут брюнетке. — Примешь мое сердце?

У брюнетки глаза чуть ли не выехали из орбит. Она коснулась пальцами сердца, а после подняла взгляд на Арона, смотря на него своими блестящими бусинами странно-зеленого цвета.

— Приму… А как мне… Отдать тебе своё?.. — девушка до сих пор поверить в происходящее не может.

Он снова улыбнулся.

— Сама ведь сказала, что погибнешь… Зачем тебе отдавать мне свое? Но… Если хочешь…

Он взял ее руку в свою, а после ее же пальчиками коснулся той же области чуть выше груди.

— Ты ведь отдал мне свое. Как я теперь могу думать о гибели? — легко улыбаясь, спросила она.

— Стоит только подумать… На твоей ладони теперь уже появятся два… Поскольку ты приняла мое.

— Забирай мое, Арон. Оно твое и больше никому не может принадлежать, — без запинок произнесла Зеста.

Он помог ей явить его и, как и сказал, на ладони было два камня. Побольше, чёрное, его и поменьше, алое, ее.

— Вот и твоё…

Зеста забирает черный камень себе, а свой оставляет ему. Она укроет сердце Арона, оно будет в безопасном месте. Мужчина может не переживать.

— Мое… — опускает взгляд на чёрное сердце и улыбается легонько, переводя взгляд на змея. — Но почему твое чёрное? У всех мужчин такое?

— Милая, я не слежу за сердцами других! — Посмеялся змей, но точно знал ответ на ее вопрос, — Будем считать, что это моё проклятье… Не принимай близко…

— У тебя тоже? — проходится пальцами по его щеке, убирая прядь волос, которую колышет ветерок.

— Тоже? — он усмехнулся, — фамильяром не становятся просто так. Для кого-то это наказание… Для кого-то второй шанс…

— Ты помнишь свою прошлую жизнь? — усаживается она удобнее, как будто ожидая сказки.

— Помню. Долго работал над тем, чтобы не забыть. И не могу похвастаться тем… Что творил в прошлом. Так что не стоит.

— А… Хорошо, — кивнула она и уселась ему между ног, обнимая за пояс, и головой уткнулась в грудь, вздохнув. — Тогда посидим и вернёмся?

— Если так уж интересно, что задом ерзаешь, почитай про дракона Исииду… Да-да… Что сжег пол страны. Не смотри так. Сказал же, что нечем гордиться.

— Это ты?.. — она голову поднимает, продолжая обнимать его за пояс, пока челюсть падает на его грудь, а после чуть ли не вниз ещё тянется. — Мой возлюбленный знаменитость?! Вот Элизабет обзавидуется!

— Чему ты радуешься? Я стольких убил… Совсем не боишься? — смеётся тот с нее, смотря вниз. Сейчас Арону забавно, но тяжкость греха до сих пор даёт о себе знать.

— Понимаешь, я не особо блещу умом. Но ты же был восхитителен! Это точно! Наверное, огонек такой и туда, и сюда! — машет она ладонями позади его спины.

— Я лишь жадно охранял добытые веками сокровища, магические артефакты и злато… И когда некто посмел взять его часть, наложив на меня чары — обрушил свой гнев… Коль тебе известна моя история… Скажу, что ты стоишь сотни тысяч таких пещер. И я готов снова и снова заставлять мир дышать огнём…

Она смотрит своими глазами яркими на него и оказалась у его лица, чтобы повалить на траву и начать его целовать. Такая романтика, что аж его сердце в руке сильнее сжала!

Арон обнимает ее так, чтобы не упала, придерживает, нежно гладит, а сам улыбается. Много нужно для счастья?

Глава 32

Тем временем Джозеф уже несколько раз косо посмотрел на Элизабет при разговоре со своей компанией. Когда четверка начала заниматься практикой по магии, то Джо глянул на ту пятую, на Лиз и спросил:

— Долго сверлить будешь? Алекс заслужил.

— Это за какие такие заслуги он это заслужил? — спрашивает она у него, сложив руки на груди, даже не беспокоясь о том, что их разговор выглядит странно и совершенно не скрытно.

— Ты точно хочешь поговорить о нем здесь? — задаёт парень вопрос.

Лиз переводит взгляд на друзей Самберса, которые уже уши развесили, дай им послушать о том, что у них за секретики, а потом подходит к другой стороне стола, листая книгу, словно ни в чем не бывало.

— Нужно три горстки пыли из корня мандрагоры… мешать пока не поменяло цвет до лилового…

Джо только рукой махнул и все рассосались. На полянке было много людей, но у этого стола никого. Можно поговорить.

— Он называл тебя нехорошими словами, — сложил руки в замок Самберс, усевшись рядом.

— Еще понадобится сушеные листья златоцвета… Думаю, их можно попросить у Лонга… — словно не слушает она его.

— Мне при всех усадить тебя на стол и показать, как на самом деле происходит романтика, о которой пишут в книгах? — рычит на нее Джозеф. — Если задала вопрос, то будь добра слушать ответ. Или мне сломать ему ещё пальцев? На левой руке ничего не тронуто.

Элизабет наконец подняла на нег освой взгляд, недовольный.

— В академии и без того происходит столько всего. Хочешь, чтобы виноватым сделали тебя? — поругала его девушка, — Плевать мне кто что говорит. Они всегда говорят… А вот если с тобой что-то случится — обо мне подумал?

— Черт, Лиз! Он отзывался о тебе как… — не произносит то слово парень, но раз стукнул по столу кулаком от злости, — Ты под моей защитой, защитой Арона, Зесты, что с тобой произойдет?! А ещё, ты бы предпочла, чтобы твой партнёр сидел молча в стороне, когда о девушке отзываются нелестно?!

— Да, если бы речь могла