Так и получилось, что несмотря на желание в этот же день к вечеру оказаться в Плавии, всё-таки пришлось выбирать подходящую полянку и устраивать там привал до рассвета.

На присмотреной площадке их маленький караван оказался далеко не единственным. Многие следовавшие в столицу, как одинокие путники, так и компании, тоже предпочли не тащиться за колонной ополченцев, а переночевать возле тракта и тронуться в путь с утра.

Трое рабов Нерчура и Феристоля быстро соорудили походный стол и скамейки, а дочь торговца, вместе со своей служанкой и Мэй приготовили вкусный ужин.

Селя, после того как все поели и сидели у костра с разговорами за жизнь, уговорила Мэй «поиглать на удаське».

Когда в сумерках над поляной потекла мелодия «Одинокого пастуха», к их костру прибилось десятка три человек, включая рабов — все, кто в этот вечер остановился здесь на ночлег.

Искусство требует жертв. Но жертвовать ради него сном своих людей Олег не собирался. Поэтому, как ни уговаривали собравшиеся вокруг их костра продолжить концерт, Лис, поняв жест шефа абсолютно точно, был неумолим, предлагая посетить их концерты в Плавии. От увеличивающихся сумм денег, предлагаемых благодарными слушателями, они отказались наотрез, взяв только причитающееся за четыре исполненных номера вознаграждение.

— Лис, а поехали ко мне в имение, — уговаривал расчуствовавшийся Нерчур, поддержанный в этом порыве не только дочерью и внучкой, но и компаньоном Феристолем, неожиданно оказавшимся большим поклонником музыки, — Времена сейчас тревожные. Пересидите в нашей лесной глуши. С деньгами, если вам очень нужно, помогу.

Чтобы не затягивать очередной разговор до утра, Лис пообещал подумать и дать ответ в столице.

До Плавия они добрались, когда солнце уже перевалило на вторую половину дня. Остаток пути не был безоблачным и беззаботным — к доставале Селе добавились двое молодых дорвингских благородных, воспылавших страстью к хрупкой дудочнице.

Дорвинг, довольно обширное, но крайне бедное королевство севернее Тарка, соревнуясь в этом с Горными и Лесными княжествами, поставляло материку множество полу-нищих дворян, не имеющих при себе ничего, кроме меча. Даже лошадь для таких считалась богатством.

Зато гонору, задиристости и спеси у этих благородных бродяг хватало с избытком.

Вкусовые и эстетические пристрастия этого средневекового мира мало чем отличались от таковых же земного Средневековья, поэтому наибольшим успехом у мужчин здесь пользовались женщины не отличающиеся худобой, и в обычных обстоятельствах у худощавой и субтильной Мыши-Мэй не было никаких шансов привлечь к себе внимание благородных, хоть и нищих дорвингцев, разумеется, если те не примут на грудь необходимое количество горячительного.

Но последствия её вчерашнего музыкального исполнения ярко показали, что далеко не всегда в женщине привлекает внешность, как, наверное, и в мужчине. Молодые дорвингцы уже с самого ранья, мешая Мэй даже привести себя в порядок, наперебой начали предлагать ей свои услуги в качестве кавалеров.

А Мэй, видимо желая немного позлить Олега, стала вполне благосклонно воспринимать их комплименты и ухаживания, что вместе с не прекращающимися вопросами и разговорами Сели, испортило Олегу остаток пути.

— Как я понимаю, Нерчур, куда-то сейчас идти жаловаться бесполезно, — громко, плачущим голосом, сказал торговец кожами, — Посмотри, что творится, — он показал на сумятицу и столпотворение при въезде в город и беспорядочные хаотичные лагеря полков ополчения вокруг него.

За две лиги перед столицей, к их увеличившемуся каравану добавились ещё и четыре повозки купцов, которые всё же решились ехать лесной дорогой через поселение Траник. И были ограблены.

Не понравилось, и очень сильно, Олегу то, что грабёж купцов устроили не разбойники, которым это полагалось по их роду деятельности, а отбившийся от армии Плавия отряд наёмников.

Олег не хотел разрушения Таркского королевства, а вовсе наоборот — установления в нём порядка, такого, каким он должен быть в его понимании.

Нет, изъять под непосредственное имперское управление Иврскую и Лидурскую горную провинции Олег запланировал, но всё остальное должно было перейти Чеку и Гортензии в относительно приличном состоянии. И бесчинства наёмников в эти планы никак не вписывались.

К тому же, Олег успел достаточно хорошо изучить эту наглую, хоть и довольно храбрую братию, и понимал, что приводить наёмников к законопослушанию надо очень быстро и крайне жёстко.

И ещё вырисовывалась очень важная задача, которую надо будет решать безотлагательно — это сохранение существующего аппарата управления королевством, потому что уже сейчас он своими глазами наблюдал разрастающийся хаос.

В прежней своей жизни Олегу доводилось видеть примеры непродуманных решений. Хотя бы история с тем же Ираком, когда американцы разогнали всех хусейновских чиновников и силовиков, и в результате получили раздел страны на религиозные анклавы, вяло текущую гражданскую войну и, в конце концов, игил.

Понятно, что здесь другие времена и несколько иные нравы, но наводить потом порядок после тотальной разрухи ему не хотелось.

— Всё равно сходи в королевскую стражу, — посоветовал торговцу кожами Феристоль, — Наёмники тут недалеко, может и найдётся отряд, чтобы съездить их захватить.

Нерчур иронично посмотрел на своего компаньона, но комментировать его слова не стал.

— Это же вообще! — один из ухажёров Мэй, отъезжавший в голову колонны желавших попасть в город, спешил поразить сердце любимой женщины свежими новостями, — Винорцы взяли Ланчер! Королевская армия Тарка полностью разгромлена! — в голосе благородного, но нищего юноши было столько восторга, что можно было именно его принять за победителя, — И теперь с двух направлений — из Чебара и Ланчера надвигается тридцать полков регента Олега, и север он тоже уже отрезал. Плавий почти окружён!

Его слова вызвали громкие ахи и охи всех, кто их услышал. А тётка, ехавшая в телеге стоявшего впереди крестьянского обоза, даже громко заголосила и заткнулась только получив увесистый тумак от сидевшего с ней рядом мужика, по всей видимости её мужа.

«Бьёт, значит, любит» в этом патриархальном мире не всегда воспринималось бы как издевательская шутка.

— Надо будет поторопиться с отъездом, — сделал вывод из услышанного озаботившийся Нерчур, — Лис, Лег, Мэй, — обратился он к их троице, — Подумайте ещё раз. Крепко подумайте. Я вам предлагаю свой кров совершенно искренне.

— Леглисьмэй, к нам, — присоединилась к приглашению Селя.

Даже подозрительно на них смотревший поначалу Феристоль и дочь Нерчура начали уговаривать полюбившихся за столь короткое время и после прослушивания столь короткой программы музыкантов.

— Спасибо, — ещё раз отказался Лис, — но нет. Нас ждут в Плавии.

По знаку Олега Мэй, мило улыбнувшись своим кавалерам, упорхнула под тент фургона.