приказал солдату постучать в дверь дома. У них был не весь день, и они были только в конце третьего квартала из восьми. На этот раз, как только солдат закончил стучать молотком, дверь открылась.

В полумраке вестибюля стоял невысокий человек, одетый как философ: грубый плащ и туника, босой, с растрепанными длинными волосами и бородой. В одной руке он держал посох, другой теребил кошелек, висевший у него на поясе.

-Я Марк Клодий Баллиста, Дукс...

-Я знаю, - грубо прервал его мужчина. Было трудно что-либо разглядеть, так как Баллиста смотрела с яркого солнечного света в относительную темноту, но мужчина казался очень взволнованным. Его левая рука оторвалась от бумажника и начала теребить пряжку ремня, которая была сделана в форме рыбы.

"Всеотец, снова-здорово", - подумал Баллиста. "Давайте попробуем избежать разглагольствований".

-Какой философской школы вы придерживаетесь?

-Что? - мужчина тупо посмотрел на Баллисту, как будто эти слова ничего для него не значили.

-Ты одет как циник или, возможно, как бескомпромиссный стоик. Хотя, конечно, символика подходит практически для всех школ.

-Нет... нет, я не философ… конечно, нет, ничего подобного. - Он выглядел одновременно оскорбленным и испуганным.

-Ты владелец этого дома?" - настаивал Баллиста. Он и так потратил впустую достаточно времени.

-Нет.

-Ты приведешь его?

-Я не знаю… он занят, - мужчина дико посмотрел на Баллисту и солдат. - Я приведу его. Следуйте за мной. - внезапно он повернулся и повел меня через вестибюль в небольшой, вымощенный камнем центральный атриум. -Проверяйте, что хотите, - сказал он, а затем без предупреждения исчез, поднявшись по ступенькам на второй этаж.

Баллиста и Деметрий переглянулись.

-Ну, нельзя сказать, что философия принесла ему внутренний покой, - сказал грек.

-Счастлив только мудрый человек, - процитировал Баллиста, хотя, честно говоря, он не был уверен, откуда взялась эта цитата. - Давайте осмотримся.

Слева от них был открытый портик. Прямо перед собой они вошли в длинную комнату, которая тянулась почти во всю длину дома. Он был выкрашен в простой белый цвет и обставлен только скамейками. Это было похоже на классную комнату. Стоял почти невыносимый запах благовоний. Вернувшись в атриум, они заглянули в другую комнату, расположенную напротив портика. Пусто, если не считать нескольких банок для хранения в одном из дальних углов. Комната снова была выкрашена в белый цвет. И снова почти удушливый запах благовоний перекрыл все остальные.

На первом этаже была еще одна комната, отделенная от вестибюля лестницей, по которой исчез мужчина. Войдя, Баллиста удивленно остановился. Хотя, как и во всем доме, в этой комнате почти не было мебели, она поражала буйством красок. В одном конце была арка с колоннами, выкрашенная под мрамор. Потолок был небесно-голубым и усеян серебряными звездами. Под аркой находилась ванна, достаточно большая для одного человека, а за ней - изображение мужчины, несущего овцу.

Баллиста огляделся вокруг. Куда бы он ни посмотрел, везде были картинки. Он обнаружил, что смотрит на грубую картину, изображающую трех мужчин. Мужчина слева нес кровать к мужчине справа, который лежал на другой кровати. Над ними стоял третий человек, протягивая руку над лежащей фигурой.

-Чертовски странно, - сказал один из солдат.

Чуть правее этой фотографии мужчина, одетый как крестьянин, парил над морем. Некоторые матросы с изумлением смотрели на него с хорошо оснащенного корабля.

-Приветствую тебя, Марк Клодий Баллиста, Вир Эгрегий, Дукс Реки. - говоривший тихо вошел следом за ними. Обернувшись, Баллиста увидел высокого мужчину, одетого в простую синюю тунику, белые штаны и простые сандалии. Он был лысеющим, волосы коротко подстрижены по бокам. Он щеголял окладистой бородой и открытой улыбкой. Он выглядел очень знакомым.

-Я Теодот, сын Теодота, советник города Арет и священник христианской общины города. - Он приятно улыбнулся.

Досадуя на себя за то, что не узнал христианского священника, Баллиста виновато улыбнулся и протянул руку.

-Я надеюсь, что ты простишь любую грубость в приветствии со стороны моего брата Иосифа Флавия. Ты понимаешь, после гонений, начатых императором Децием несколько лет назад, мы, христиане, нервничаем, когда римские солдаты стучат в наши двери. - он пожал руку Баллисты и от души рассмеялся.

-Конечно, сейчас все намного лучше, спасибо мудрому правлению Валериана и Галлиена, и мы молимся, чтобы они жили долго, но все же старые привычки умирают с трудом. Мы считаем, что лучше всего оставаться осторожными.

-Нет, если уж на то пошло, я был непреднамеренно груб. Я принял твоего брата за языческого философа, - хотя Теодот казался достаточно дружелюбно настроенным, Баллиста счел за лучшее предотвратить любые неприятности, если это возможно.

-Мне очень жаль, очень жаль, что приходится разрушать ваше место поклонения. Я уверяю тебя, что этого бы не произошло, если бы в этом не было крайней необходимости. Я сделаю все возможное, чтобы вам выплатили компенсацию – если, конечно, город не падет.

Вместо бури протестов и жалоб, которую ожидал Баллиста, Теодот широко развел руками и улыбнулся блаженной улыбкой.

-Все будет так, как угодно Богу, - сказал священник. - Пути его неисповедимы.

Баллиста собирался сказать что-то еще, но запах ладана застрял у него в горле и вызвал приступ кашля.

-Мы воскуриваем много благовоний во славу господа, - сказал Теодот, похлопывая северянина по спине. - Когда я вошел, то увидел, что ты смотришь на фрески. Хочешь, я расскажу истории, стоящие за ними?

Все еще не в силах говорить, Баллиста кивнул, показывая, что так и сделает. К счастью, сегодня его не сопровождал солдат, ненавидящий христиан.

Теодот только начал, когда в дверь ворвался солдат.

-Доминус. - Быстрый салют, и легионер перешел к делу: - Мы нашли Гая Скрибония Муциана.

Глава   11

Гай Скрибоний Муциан был мертв.

Внезапная насильственная смерть в мирное время всегда привлекает толпу. Плотная толпа солдат и гражданских, старых и молодых, столпилась под восточной стеной у входа в один из старых водопроводных туннелей.

Ромул прокричал что-то на латыни, затем на греческом и, наконец, на арамейском, и толпа неохотно расступилась, открывая небольшой проход, чтобы пропустить Баллисту и его свиту. Мамурра, Ацилий Глабрион и центурион из IIII Скифского стояли над телом. Они повернулись и отсалютовали.

Баллиста с любопытством посмотрел на Деметрия, который наклонился ближе и прошептал ему на ухо "Луций