и не размышляла: лук, ледяная размножающая стрела, и в два движения: ногой — распахнуть окно, руками — спустить стрелу! Как тут же выяснилось, на главном стояла мощная защита от холода. Но выстрел в упор из эльфийского лука — из набора, присланного Свергом (плюс 36 % к дальности, плюс 12 % к пробивной силе, плюс 6 % к вероятности игнорирования 36 % магической защиты.) — сам по себе страшен. Тем более, что на горле орка никакой брони не было. А с семи ярдов она и вишенку попадёт, не то что в кадык! Зато пара его подручных рассыпались в ледяные осколки.

Рилль прыгнула в комнату. Ещё секунда — забрать всё приблизительно целое с пола (включая молот, которым вынесли дверь) и неповреждённую амуницию с тела. И тут же услышала:

— Эй, что там у вас? Как вы?

Ещё есть? Сколько их всего? Трое и командир? Шестеро? Двенадцать?

Спальня была на втором этаже, кричали снизу. Там находился высокий холл с лестницей на второй этаж, которая продлевалась коридором на три комнаты (будуар, спальня, кабинет). Спальня — средняя. Сверху весь холл виден, как на ладони, а снизу… Ограда коридорчика — исполнена из витого железа, причём, чем ниже, тем витки были гуще. У пола и почти на два фута вверх они становились практически сплошными. Стандартная практика. Чтобы у мужчин не возникало соблазна приглядеться снизу, во что одеты ножки дам.

Таурэтариэлль легла на пол и змейкой выскользнула через развороченную дверь к лестнице. Прикрываясь стойкой поднялась. Ночное зрение у эльфов лучше, чем у орков, но в тёмном холле и она не видела ничего. Против ожидания, ничего и не слышала — ни повторного вопроса, ни даже сопения какого-нибудь или тяжёлого дыхания. «Но это мой дом!» — подумала она и скомандовала:

— Свет!

И не приглядываясь — всё-таки это было жильё для местных купцов, а не столичных вельмож — свет не потихоньку усилился до дневного, а, ослепляя глаза, вспыхнул моментально, но метнувшиеся силуэты были слишком крупой целью и слишком недалёкой — две секунды, два щелчка тетивы, два шума падения, один стон.

— Тьма!

И света опять не стало. Но она, уже закрыв глаза, чтоб сохранить дневное зрение, бесшумной змеёй метнулась в другой конец коридорчика, к другой конечной стойке. И через ограду спрыгнула вниз, за мгновения до того скомандовав:

— Свет!

Там, вверху, загремели две сулицы: орки метнули их на звук, но она была уже внизу, на колене, с натянутым луком и ясно видела спрятавшихся от обзора с лестницы двух усиленно моргавших орков.

И опять дважды хлопнула тетива.

— Тьма!

И кувырком ушла в сторону. Но никакого движения больше не последовало. Только сипло хрипел раненый.

Он ей живым нужен? «Язык»? Орк из ближнего отряда лидера — сразу честно отвечать не будет. Хорошо бы его сдать в гарнизоне — там бы, может, с ним справилась, но тащить — на себе тащить? Она бы, может, и сумела, но что с городом? Это один отряд? А если их несколько? А если город практически взят?

Нет, возиться с ним некогда.

— Свет! — и бросок в сторону.

Нет, никого, ничего. И опять в шесть секунд собрать лут, подойти к истекающему кровью орку — он следил за ней, провожая её движения глазами. Вынула из запасов, присланных Свергом, двуручный рыцарский меч.

— Лёгкой дороги тебе в светлые степи!

Орк на миг перестал сипеть, отвёл руки от пронзившей его стрелы и откинул чуть в сторону голову. И вдруг его глаза расширились, и он словно дёрнулся. Рилль усмехнулась: коготки драконы, взбиравшейся по её спине на плечо, она почувствовала раньше, чем орк увидел ту.

Она не стала удерживать удар и с размаху, одним ударом отсекла голову. Выдохнула и ладонью растёрла кровь по всему лезвию меча. Теперь, напившись с её руки красной руды, он, по людским преданиям, в первом бою не предаст её. Ещё за несколько биений сердца — пока золотая хищница слизывала кровь с перерубленной шеи — шёлковым платом вытереть сталь клинка, убрать его в рюкзак. После недолгого колебания туда же сунула и отрубленную голову. И осторожно выглянула на улицу.

Чисто. И вперёд! К вратам!

Город спал. Пустые улицы бессмысленно освещались неяркими фонарями, брусчатка мостовой смутно бликовала, а окна домов были темны. И темна была кладка стен, и переполнены тенями подъезды. Но особенно действовала на нервы зияющая пустота улиц. И её ящерка — от неё всё ещё пахло кровью — согласившись с нею, чуть цапнула за мочку уха.

Стража, где стража?! В практически осаждённой крепости она же должна быть на каждом углу!

— Стоять! Назовитесь!

Тени у одного из подъездов сгустились, и Рилль теперь увидела солдат, двое из которых уже натянули луки, а остальные взяли наизготовку копья — и обратившегося к ней капитана.

— Таурэтариэлль! — немедленно остановилась и отозвалась она.

У стражников есть полные списки обитателей города — и местных, и всех зарегистрировавшихся приезжих, вместе с портретами. Но тут драконочка с плеча Рилль перепрыгнула ей на голову и возмущённо зацвиркала.

— О, леди! — сразу же признал её командир, а его подчинённые опустили копья с луками. — Что-то случилось?

— На мой дом напали. Отряд орков. Я отбилась, но…

— Орки? На дом в центре города? Леди, Вы не преувеличиваете? Город перекрыт.

«Как знала!»

Она выхватила за волосы из рюкзака орочью башку и наперевес с нею пошла на командира.

— Это похоже на преувеличение?! Или и этого мало? Так, где я живу, Вы, похоже, знаете — недалеко. Пошлите кого-нибудь, там ещё шестеро таких же. Включая их командира! Дом открыт. Возиться с запорами мне было некогда!

Отряд загомонил, но капитан уже не обращал ни на кого внимания, он выхватил жезл, направил его в небо, и через секунду в небо взвилась ослепительно алая капля. На первичном инструктаже Рилль предупредили, что, увидев такой сигнал, она обязана, немедленно, бросив всё, со всей возможной скоростью прибыть на свой боевой пост.

«— А если я не замечу?

«— Исключено. Даже, если Вы будете спать — он Вам приснится, и Вы проснётесь! — тогда улыбнулись над ней.

— Вы переходите в моё подчинение. За мной! — сейчас же рванул вперёд капитан.

— К вратам? — на бегу выкрикнула Рилль.

— К вратам!

— Боевая тревога по городу из-за семерых орков — не слишком? — ещё спросила она.

— На два часа раньше встанут — не страшно. Страшно на два часа опоздать.

И захваченная всеобщей тревогой, с её плеча остервенело заверещала дракона.

У городских ворот несколько разномастных осветительных сфер неровно освещали