Еще он доставил не менее приятную новость, что железяки, похоже, ее присутствия пока не обнаружили.

Впрочем, такая вероятность его настолько пугала, что задерживаться он не стал. Но перед тем как уйти, пообещал, что следующей ночью принесет еще съестного и воды, и заверил, что назавтра Грабс отправится в город, дабы переслать ее сообщения.

Весь следующий день Падме просидела то у одного, то у другого грубо вырезанного иллюминатора, дожидаясь появления патрулей дроидов, чтобы начать составлять карту их маршрутов. Но ни один в поле зрения не появился. В полдень девушка переключилась на наблюдение за небом, высматривая «стервятников». Заметила нескольких, но слишком мало, чтобы распознать какую- либо схему облетов.

Поначалу это немного тревожило. Обычно сепаратисты организовывали охрану куда лучше. Возможно, объект был не столь значимым, как показалось Дудже.

И вот эта мысль тревожила по-настоящему. Одно дело, если Дуджа отдала жизнь ради важного открытия. И совсем другое – ради какой-то мелочи, которая никак не повлияет на ход войны.

С другой стороны, ЛебДжау говорил, что сразу после захвата сепаратистами на заводе трудилось больше народу, а Сими предположил, что основная часть из них занималась научными исследованиями и наладкой того конвейера, который сейчас вовсю что-то производил. Сам факт, что когда-то это и впрямь был крупный промышленный объект, а также то, что хозяева все же не стали его закрывать, – все подтверждало правоту Сими.

Впрочем, независимо от назначения завода Падме намеревалась с ним покончить. В память о Дудже.

Правда, оставалось непонятным, что вообще производит этот завод и почему нельзя было наладить производство в другом месте? Сепаратисты могли выбрать любой из многих тысяч более близких миров и построить там завод втайне от всех.

Может, это как-то связано с шахтой? Но тут тоже не вытанцовывалось. Конечно, перевозки особо ценных материалов вроде дуния и квадрания привлекали пиратов и воров, да и Республика легко могла заинтересоваться. Но потерю одной-двух партий едва ли можно было считать катастрофой, даже если это грозило рассекретить эту тайную базу.

Если только она не должна была оставаться секретной для всех без исключения. Что, если какая-то группа сепаратистов пытается накопить средства и ресурсы без ведома Конфедерации?

Если так, это могло бы оказаться той самой трещиной в единстве сепаратистов, на которую столь отчаянно надеялись на Корусанте. Если входящие в Конфедерацию системы и корпорации-спонсоры начнут грызться между собой, вся организация может развалиться за несколько недель.

Это могло объяснить и загадочно вялую охрану, равно как и отсутствие высокоинтеллектуальных дроидов. Чем меньше сотрудников и дроидов, тем меньше вероятность, что кто-то заинтересуется необъяснимым исчезновением ценных ресурсов.

Мысль была интересная. А за ней последовала другая, еще более интригующая.

Если патрульных дроидов у сепаратистов так мало, что их практически не увидишь, то можно попробовать пробраться вверх по реке и посмотреть, что именно там добывают из-под земли.

Энакин подобный план не одобрил бы. Скорее всего, весьма энергично. Но Энакина здесь не было, и до его прибытия Падме мало что могла сделать. Если бы удалось хотя бы узнать, что там – дуний, квадраний или нечто иное, – появился бы задел для разгадки того, чем заняты сепаратисты.

Следующие несколько дней Падме изучала карты Мокивжа, которые Дуджа включила в свой доклад, и прикидывала, как добраться до шахты незамеченной. Быстрее всего было бы переправиться за реку и пройти через городок, расположенный на той стороне. Но для общения с местными требовались местная одежда и деньги, в идеале – еще и местный акцент с манерой речи.

С акцентом и манерой речи Падме ничего поделать не могла. Но вот деньги и одежда – другое дело.

Пожалуй, раздобыть все это можно было у ЛебДжау. Но приручить здоровяка оказалось неожиданно трудно. Его второй визит был таким же скоротечным, как и первый. При всей готовности немного рискнуть, чтобы помочь ей, он явно боялся, что железяки их застукают вдвоем. Падме попыталась его разговорить, но он остался глух ко всем увещеваниям и растворился в ночи, отправившись обратно на завод.

Впрочем, несмотря на очевидный страх, было не менее очевидно, что Падме его заинтересовала, и не только по причине своего утверждения, что происходит из богатой семьи. На третий вечер девушке все же удалось перекинуться с ним парой фраз, и она расспросила ЛебДжау о его жизни и о том, что он планирует делать с лодкой после отбытия сепаратистов. В четвертый вечер разговор продлился еще немного дольше.

Наконец, на пятый вечер Падме затронула вопрос новой одежды, намекнув, что старая неприятно натирает, поскольку выстирать ее никак нельзя, а каждый день она все больше пропитывается потом. Однако все ее дипломатические способности вкупе с самой обезоруживающей улыбкой не смогли развеять его опасения, что недостающего комплекта одежды хватятся еще быстрее, чем пропавшей еды, и тогда сепаратисты ему покажут…

Весь следующий день Падме потела, изучала карты и ломала голову над альтернативным маршрутом до шахты. Когда появился ЛебДжау – как всегда, спустя два часа после заката, – она почувствовала, что что-то изменилось.

Начиная с еды.

– Очень вкусно, – сказала девушка, запустив зубы в кусок сушеной рыбы, который сегодня был вместо обычного мяса. – Это ты наловил той ночью, когда я прилетела?

– Да, – ответил здоровяк. – Не слишком сухая?

– Нет, в самый раз, – заверила его Падме. – И специи тоже прекрасно подходят. Спасибо.

– Не за что. – Он помолчал. Падме съела еще несколько кусочков. – Я тут поразмыслил над твоей просьбой насчет новой одежды.

– Было бы очень кстати, – заметила Падме, дернув плечом, как будто ткань прилипла к ее коже. Собственно, так и было весь день.

– Я говорил, что не могу достать ничего такого, чего не хватятся, – пояснил ЛебДжау. – Женщин здесь не так уж много, а больше двух перемен одежды ни у кого нет. Но я мог бы сделать кое-что другое.

– Я буду благодарна за любую помощь, – заверила его девушка.

– Угу. – Он сделал глубокий вдох. – Ладно, вот в чем суть. Ни в рабочие, ни в жилые зоны не попасть вот без этого. – Здоровяк закатал рукав и показал ярко-желтый браслет. – Он позволяет проходить через двери. Не через большие центральные, – поспешно добавил он. – Но через те, что поменьше, нам разрешается ходить сколько угодно.

– Так тут внутри какой-то приемопередатчик? – спросила Падме.

– Наверное, – буркнул ЛебДжау. – Железяки, бывает, устраивают проверки в южном крыле, где большинство из нас живет. Поймают без браслета – загремишь в Ящики.

Падме нахмурилась:

– Так на заводе есть своя тюрьма?

– Нет, Ящики изначально предназначались для хранения особо ценных материалов, – объяснил ЛебДжау. – Герцог велел их переоборудовать в камеры для тех, кто нарушил правила или находился там, где не положено. Короче, я хотел сказать, что западное крыло вообще не используется. Если будешь сидеть тихо и не станешь днем приближаться к окнам, то, наверное, сможешь там прятаться, пока не приедет дядя Энакин с деньгами.