быстро организовал все, чтобы обеспечить для себя главное — уроки магии. Он нашел работу на фабрике по производству артефактов на самую простую должность зарядчика, лишь бы были деньги, чтобы оплачивать мои услуги. Хотя я говорила, что готова учить его бесплатно, пока не найду нормальную работу, вместо этого он организовал мне работу, не сходя с места. Он так разрекламировал мои занятия среди свих новых коллег, что ко мне записались даже те, кто уже пробовал заниматься у других учителей и не преуспел. Когда похолодало, нашел этот заброшенный склад для занятий на очень выгодных условиях. Он даже прорекламировал мои защитные маски среди каких-то знакомых шахтеров, запомнив то, что мимолетно сказал Эрик, когда подвозил нас с боев, и у меня пошли заказы. Учитывая, что самую времязатратную часть работы делала матушка Гудда, мне оставалось только заряжать амулеты и получать деньги.

Сиг изменил мою жизнь, улучшил ее. А я… я будто плыла по течению в последний месяц. Нет, конечно, я не бездельничала: что-то делала, старалась, конечно, выкладывалась на все сто процентов, как учили… но я не верила, что что-то может измениться, улучшиться по-настоящему. Моя цель была скорее в том, чтобы накопить денег, чтобы хватило на черный день, когда все это кончится: когда прекратятся заказы на защитные маски, когда ученики поймут, что я не такой уж и хороший тренер, когда нас выгонят из зала в конце-то концов, потому что найдут для здания более выгодное применение…

А вместо этого мне говорят, что все может быть еще лучше. Что я могу давать частные уроки представителям относительно состоятельных семей. Неужели все это возможно? Вот так просто? Мне, простой рабыне?

Я зашла в зал и села прямо на пол у стены. Меня немного потряхивало, а на глаза наворачивались слезы.

Так странно. Я никогда не плакала в Школе Рабов. Когда наказывали несправедливо, я закусывала внутреннюю сторону щеки и терпела, стараясь не стонать. Когда ставили в спарринги с более старшими учениками, и они валяли меня по всему рингу, так что кости трещали, а магические каналы выворачивало от перенапряжения, я не ревела, я только злобно рычала и вновь бросалась в бой, пока оставались хоть какие-то силы.

А сейчас?..

Сигмар, Эрик, они манили меня надеждой на лучшее, и мне страшно было поверить, а потом разочароваться.

Неужели, это возможно? Неужели, возможно, что я не умру от рабской болезни? Неужели, лекарь Эрика сможет мне помочь? Неужели я смогу продолжить просто жить и работать в этом городе, заниматься обучением магов — тем, что мне нравится делать. Мне ведь действительно нравится видеть, как они растут, как улучшаются их навыки, слышать про их успехи на работе благодаря моим тренировкам. Мне нравится думать, что, развивая свои способности более гармонично, они смогут контролировать их и не перегорят от монотонной фабричной нагрузки, как в этом мире случается с необученными рабочими. Я хочу сделать в этом мире что-то хорошее, а также хочу улучшить свою жизнь. Разве в этом есть что-то плохое?

Нет, я не должна об этом думать. Шмыгнув носом, я сбрасываю слезы, повисшие на ресницах. Нельзя, просто нельзя думать о несбыточном. Жить одним днем, выкладываться на все сто процентов здесь и сейчас, — так нас учили. Никто не знает, что будет дальше, никто не знает, когда рабу суждено умереть, сколько выдержит его тело. Я ведь и деньги, заработанные на боях и позже, так и не рискую потратить на зимнюю одежду, потому что… а смысл? Если вдруг я завтра умру, то кому нужно будет то зимнее пальто? А сегодня я и в осеннем похожу спокойно. Я даже сходила в департамент работы с попаданцами и написала завещание, чтобы не если, а когда все кончится, мое имущество перешло к Кейе. Ей деньги нужнее, а мне на тот свет не унести. Я и защиту комнаты на нее настроила, чтобы она только могла войти, и где деньги храню между делом показала…

А жить-то ведь хочется!

Нет, нельзя об этом думать, нельзя.

Я поднимаюсь на ноги и оглядываю зал. Все же здесь уже слишком холодно. Пусть я дам всего несколько частных уроков, деньги лишними не будут в момент, когда из-за болезни я не смогу продолжать работу. А значит нужно все же утеплить помещение. На комнате моей руническое заклятье вполне нормально держится, так что я решаюсь и здесь организовать такое же. А то, что оно магию создателя жрет, так мне это только на руку, может, дольше проживу.

Эрик выглядел человеком слова, но не появился ни через день, ни через два, из чего я сделала вывод, что все же с лекарем что-то не срослось. Частные уроки с молодым мажором проходили со скандалами, но мне удалось поддеть его тем, что он слабак, который ничего не умеет и ничему не научится, что даже начавший заниматься всего несколько недель назад Сиг, и то его в бараний рог скрутит. Неправильно решил его дядя, парню нужны были не индивидуальные, а как раз групповые занятия, чтобы было за кем тянуться и с кем соревноваться. Впрочем, я сама себе не враг, поэтому мы договорились, что он сперва будет тренироваться со мной вдвоем, чтобы нагнать группу, а потом еще с ними вместе, чтобы всем показать, на что он способен. Ну, фактически — ни на что пока не способен, но гордость не позволяла ему все просто так бросить, что играло мне на руку. Дядя его не мог нарадоваться.

— Мисс Беалитдоттир, — Эрик появился только через пять дней после последней нашей встречи, и я уже успела и разочароваться, и смириться, что ничего не получилось, и простить за несбыточную надежду, поэтому встретила его с улыбкой:

— Эрик, прошу тебя, давай без этого вашего официоза. Мы же в прошлый раз договорились. Мне от этих бесконечных «мисс» и «мистер» просто скулы сводит.

— Да, как хочешь, — он слабо улыбнулся. — Прости, что пропал так надолго. Благодаря твоей подсказки на счет созвездий мы многое смогли узнать. Оказалось, что жертв куда больше, чем считается официально. Мне кажется, что это какой-то глобальный магический ритуал, смысл которого ускользает от моего разума, и он уже вскоре будет завершен.

— Ужасно, — пробормотала я и сглотнула.

Я ожидала, что он заговорит про лекаря, но нет. Наверное, все настолько плохо, что он решил забыть об этом. Глупые надежды. Правильно, что я не стала тратиться на то зимнее пальто, мне в нем все равно не ходить.