Авторитет идеализма был так силен, что Бальзак предусмотрительно подчеркивал: его реализм – как бы далек он ни был от романного искусства Жорж Санд – тоже является разновидностью идеализма; это своего рода «идеализмом наоборот», где человек «как он есть» идеализируется во всей своей неприглядности или глупости. «Оба пути ведут к одной и той же цели», – говорил Бальзак. Но тут же спешил добавить: «Идеализируйте красивое и прекрасное. Это – женское занятие»[92].

В этом перетягивании каната между идеализмом и реализмом эстетика идеалистического романа стала ассоциироваться с женственностью, недостатком аналитизма и розовым флером. В итоге реализм – вотчина преимущественно маскулинная – всё же победил. В свете исторических перемен идеализм казался устаревшим.

Тот факт, что идеалистический роман редко упоминается в разговорах о литературе XIX века, в меньшей степени говорит о реальном положении вещей, и в большей – о принципах историографии. Одной из задач Наоми Шор как раз и было показать, что XIX век во французской литературе не был только веком реализма.

Но прежде всего исследовательница показывает, что одновременно с утратой идеалистическим романом своих позиций исчезла и целая художественная система, которая, в отличие от реализма, предлагала образ «этически правильной» жизни. Несомненно, эстетика Жорж Санд была политически мотивирована. Ее феминистские и социалистические представления о справедливом устройстве жизни происходили из ее убежденности в том, что человек исправим, и эти взгляды требовали идеалистического подхода к искусству.

Всё это четко прослеживается в романе «Мопра», одном из самых любимых читателями произведений Санд. Роман был завершен в 1837 году, задолго до революционных событий 1848 года. Как отмечает Биргит Мункхаммар в своем предисловии к роману, это произведение можно рассматривать как вариацию сказки о Красавице и Чудовище. В принципе, сюжетная модель, на которой основывается роман, легко прослеживается как в старинных народных сказках, так и в историях о Джеймсе Бонде. Это значит, что читатель сразу знакомится с героем, который, в свою очередь, незамедлительно сталкивается с героиней или иным объектом желания. Но прежде чем завладеть этим желаемым объектом, герой должен пройти ряд испытаний. Помимо этого, модель обычно включает в себя злодея, одного или нескольких помощников и, возможно, добрую фею. В финале герой доказывает, что он достоин Красавицы.

Именно так разворачиваются события в романе «Мопра». Но это – лишь половина правды. Потому что хотя история и напоминает по форме старинную сказку, «Мопра» – это роман с ярко выраженным историческим контекстом – и вдобавок с феминистскими нотами.

Герои романа, Бернар Мопра и Эдме де Мопра, являются отпрысками двух ветвей одного аристократического рода. Бернар воплощает собой упадок феодальной аристократии – коррумпированной, жестокой, привыкшей жить за счет других. Именно от его лица в романе ведется повествование.

Эдме, напротив, – олицетворение прогрессивной аристократии, которая заботится о будущем и способна с умом распоряжаться своими ресурсами. Не будем также забывать, что действие этого романа разворачивается за десять лет до французской революции 1848 года.

Однажды грозовой ночью Эдме теряется в лесу и волею случая оказывается в логове невежественных и грубых мужланов, грязных сквернословов, которые являются отпрысками печально известного ответвления семьи Мопра. Один из них – Бернар, такой же нецивилизованный, как и его родня – влюбляется в девушку по уши.

Преодолев множество запутанных обстоятельств, стороны заключают нечто вроде общественного договора, и именно женщина диктует его условия. Если Бернар станет образованным и воспитанным человеком, то есть пройдет цивилизационный путь в миниатюре, он сможет завоевать сердце красавицы.

Бернар приступает к решению этой задачи со всей страстью и уязвимостью влюбленного. Каждое новое препятствие он встречает с героическим самообладанием и лишь изредка дает слабину. Он проводит несколько лет в Америке, участвует в Войне за независимость, что позволяет ему окрепнуть духом, но когда он возвращается домой, возлюбленная встречает его неизменной холодностью. Однако Бернар выполнил свою часть договора. Далее в сюжете происходят неожиданные, порой катастрофические повороты. И чем всё закончится, мы здесь не станем раскрывать.

Кто-то может сказать, что любовная коллизия – лишь предлог для Жорж Санд, чтобы осуществить свою истинную цель: поведать о взаимоотношениях между полами и между классами. Писательница показывает, какой должна быть аристократия в идеальном мире. В конечном итоге, она призывает к демократии без классовых различий, совсем в революционном духе.

Однако Санд облегчает себе задачу, сталкивая дикаря, который на самом деле является деградировавшим аристократом, с героиней, также принадлежащей к аристократии, по общему признанию – прогрессивной. Классовые границы не нарушаются, и вся собственность подобающим образом остается в семье.

Но если социально-политические воззрения, выраженные в романе, кажутся не вполне последовательными, то феминистские взгляды писательницы более определенны, особенно в исторической перспективе. Брак становится свободным и добровольным союзом, в котором мужчина и женщина абсолютно равны, при условии, что мужчина позволяет себя обучать и воспитывать.

Конечно, любовь не является средством примирения противоречий. Но она способна изменить к лучшему – не только мужчину, но и весь мир, полный пессимизма и социальной несправедливости. И если нам кажется, что наставления Жорж Санд полны романтизма и даже идеализма, – это больше говорит о нас самих, нежели о тех временах, когда жила писательница.

В мастерской Вирджинии Вулф

Текст представляет собой объединенную и переработанную версию двух эссе, опубликованных в газете Dagens Nyheter 17 января 1991 года («Подготовительная работа в мастерской Вирджинии Вулф») и 6 апреля 1992 года («Одиночество Вирджинии Вулф»).

Когда Вирджиния Вулф приступала к работе над рассказом «Пятно на стене», она не была известным автором. До публикации романов «Миссис Дэллоуэй» (1925) и «На маяк» (1927) оставалось еще немало лет. Писательница не знала, что этот рассказ станет прорывом. Однако именно в нем проявились ростки модернистской эстетики будущих романов Вулф.

В то время Вирджиния Вулф писала литературную критику для журнала Times Literary Supplement и имела в активе лишь один изданный роман – «По морю прочь» (1915). А теперь работала над номером два – довольно традиционным в плане повествовательной формы романом «Ночь и день» (1919). Его она рассматривала как своего рода академическое упражнение.

И одновременно Вирджиния Вулф писала «Пятно на стене». Работа шла быстро. Рассказ стал своего рода каникулами, забавой, которую Вулф могла позволить себе после изнурительной работы на каменоломнях романного искусства. «Я никогда не забуду тот день, когда написала „Пятно на стене“ – это было словно вспышка, словно полет – после того, как я столько месяцев вынуждена была пробивать каменную стену», – признавалась Вулф в одном из писем.

Вирджиния Стивен родилась в