гибернацию. Молодцы. Все-таки инстинкты у муравья-бочки, муравья-хранилища и муравьиной матки изначально разные. «Медичи» и «Куноичи» атакующие создания, они не задумываются, прежде чем нажать на спуск, а вот муравь-бочки были созданы для хранения, а не атаки и заставить их отдать все разом – нужна особая команда. Не говоря уже о том, что лопнувший муравей-бочка – умирает. Так что все прекрасно, подавайте больше таких муравьев. Кстати, происшедшее заставило меня пересмотреть свою концепцию «давайте побольше насилия и эскалации» и попробовать разработать две новые линии муравьев-гранат, первых наполненных капсаицином, аналог струи из перцового баллончика и вторых – с липкой, но быстро затвердевающей на воздухе субстанцией. Конечно, после драки кулаками не машут, но уж опыт извлекать из собственных поражений необходимо. Да, в каждом конкретном муравье-бочке не так много липкой субстанции, которую поставляют мне пауки на моей подземной швейной фабрике имени Клары Цеткин, однако у меня есть преимущество в использовании любых химических веществ, от яда и кислоты до капсаицина и паутины. Я могу доставить все очень адресно. Яды и капсаицин – в конкретную ноздрю или дырочку воздушного фильтра. Кислоту – на самые тонкие и близкие к коже поверхности. Паутину – суставы, подошвы, предохранители на оружии, заклеить застежки на амуниции и конечно же стекла очков или визоры на шлемах. Те, кто получает информацию только через свои собственные чувства – будут обезврежены довольно быстро. Даже Слава, эта Мини Александрия не сможет атаковать, если не будет ничего видеть.

И это моя вина, что я не предусмотрела это, не подумала вовремя, сфокусировалась на самых смертоносных опциях вместо того, чтобы хотя бы подумать о гибкости подхода. Это все из-за страха. Я чувствовала себя уязвимой в мире кейпов, где ходят такие чудовища как Лунг или Сибирь. Да что там Лунг, практически каждый из линейки масок Империи Восемьдесят Восемь мог меня либо на ленточки порезать, либо что еще сделать. Впрочем, для того чтобы наделать из худосочного тела Тейлор котлеты – не было даже необходимости быть кейпом. Достаточно было быть крепким мужчиной… или тремя девушками. И все мои насекомые не спасли бы меня от меткого выстрела или даже брошенного камня. От удара ножом или кулаком.

И это меня пугало – собственная уязвимость. Потому я и реагировала на происходящее очень остро, выращивала себе самое смертоносное оружие, а в итоге это обратилось против меня самой. У меня есть три недели и если я не сойду с ума за это время, то … что? Ну, хорошо, продержусь я четыре недели, пять недель… и что? Если на исходе шестой Мясник все же возьмет контроль над телом – какой в этом смысл? Рекорд поставить? Чтобы потом хвастаться в этом аду чужих личностей, дескать, а я-то больше всех вас продержалась? Нет, неправильно. Совсем неверно. Это не спринт, это марафон, Тейлор. Мне нужно не просто продержаться несколько недель, месяцев или лет. Мне нужно научится жить с ними в голове и сохранять спокойствие, оставаться самой собой и даже получать от жизни удовольствие.

И у меня есть преимущество перед всеми предыдущими личностями – моя ужасающая мультизадачность. Да, если капать водой на темечко постоянно – человек сойдет с ума. Но если темечко постоянно менять? Если я могу разделять внимание, значит я могу и чередовать его как в барабане револьвера, не давая себе сойти с ума окончательно. Могу ли я, основываясь на своей многозадачности – создать субличности внутри самой себя? Наверное могу. Это, кстати, и называется шизофрения. Так, стоп. Прямо сейчас – это я одна выращиваю маток, произвожу селекцию ос, подтягиваю к муравейнику под домом колонну тараканов на убой, собираю золотые песчинки глубоко в шахте и читаю форумы на PHO одновременно? Нет, нет, я сама не смогла бы. Кто-то или что-то берет на себя функцию по управлению, помогая мне чувствовать одновременно миллионы насекомых. Но что важно – я не управляю ими как в компьютерных стратегиях, просто выделив их и направив на врага, нет. Я чувствую и управляю каждым (!) насекомым в отдельности. Словно бы моя способность нарезала мою личность на миллионы субличностей и дала мне возможность одновременно быть всеми ими. И…

Я выдыхаю. Обращаю свой мысленный взор внутрь. Прикусываю губу. Так и есть, я чувствую все – запахи, вкусы, многочисленные картинки в самых разных спектрах видимости, покалывание на антеннках, раздутые брюшка муравьев-гранат, сердитое жужжание ос-убийц из вновь созданного отряда «Жала». Я вижу их глазами, чувствую их тела, я везде и нигде. Как будто к моему обычному человеческому мозгу подключили огромный квантовый компьютер, способный на что угодно. Мне трудно даже представить объем информации, который одновременно проходит через мое восприятие. Миллиарды террабайт, нет, больше. Вот она, истинная сила Тейлор Хеберт!

Среди всего потока информации я одновременно чувствую и Эдварда, который смотрит на видео с выпускного вечера своей дочери и … плачет? У муравьев нет слезных проток, но те муравьи, которыми он управляет – скорчились и едва шевелятся, умирая. Какая-то часть меня удивляется, что насекомые могут чувствовать человеческое горе, какая-то часть цинично замечает, что они просто исполняют команду на самоуничтожение, на то самое самоубийство, которого так хотел Эдвард, когда пошел в самоубийственную атаку на лагерь Зубов. Вот только он не может умереть… теперь он впаян в коллектив Мясников, как и все мы.

И еще – где-то среди всей этой информации есть и остальные Мясники. Они ругаются, орут, умоляют… но это так мало. Поток информации от Мясников ничтожен по сравнению с остальными, и я вздыхаю с облегчением. Я не могу заткнуть их, не могу переместить их личности в насекомых, но я могу отрезать им доступ к этим потокам информации. К сожалению, они все равно останутся в моей голове, но … у меня есть идея.

- Эдвард? – обращаюсь я к застывшему в своем горе парачеловеку, первому герою, который убил Мясника и Третьему Мяснику: - с тобой все в порядке?

- Нет… - отвечает он через некоторое время: - нет и уже не будет. – его голос звучит … устало?

- Спасибо тебе, Тейлор, - говорит он: - я всегда хотел узнать, что именно… как именно… что с ними сейчас. Но никто не давал мне возможности.

- Ты можешь написать им. – говорю я: - заведи себе аккаунт в сетях, напиши им. Это редкая возможность, Эдвард. Немногим предоставлялся шанс поговорить с близкими после смерти.

- Какой в этом смысл?