то самое место, где оказалась, когда вошла сорока минутами раньше, обвела глазами комнату и вдруг замерла, будучи не в силах сказать ни слова. Слева от дивана стояли не замеченные ею ранее ярко-красные кеды.

Отпуск становился все более суматошным. Из отеля им пришлось поехать в полицию, где Снегова запротоколировала их показания. Затем Антон отвез Лику в больницу, узнать, как состояние Викентия. Тот по-прежнему был без сознания, но врачи делали все необходимое для детоксикации организма. Записав перечень вещей, которые необходимо привезти, они вернулись в отель, чтобы собрать все нужное, затем заехали в магазин, чтобы докупить то, чего не хватало, и снова вернулись в отделение, чтобы передать собранные пакеты.

Лика вздрогнула, когда дверь открылась и им навстречу вышел Дмитрий Ермолаев.

– Здравствуйте, – сказал он вполне доброжелательно. – Наслышан уже про ваши приключения. Но вы не переживайте. У вашего друга сильный организм, похоже, что он справится без видимых последствий.

– Уже известно, чем его отравили? – спросил Антон.

– Одним из лекарственных препаратов, содержащих гидроксизин, – ответил тот. – Это транквилизатор современного поколения, очень полезный в малых дозах, но вызывающий изменения сердечного ритма при передозировке. Хорошо, что у вашего друга большая масса тела, был бы на его месте кто-нибудь более щуплый, могли бы и не довезти.

Лика оглядела себя. Да, в ней пятьдесят восемь килограммов, а в Викентии – девяносто четыре. Убийца не знал про Викентия, он рассчитывал дозу, исходя из массы тела в два раза меньше. Если бы она осталась в номере одна и выпила оставленную воду, в которой растворили лекарство, то это ее не успели бы довезти до больницы. По лицу Антона она заметила, что он думает о том же самом.

– Вы так хорошо об этом осведомлены, потому что сами растворили этот ваш гидроксизин в воде и принесли ее в мой номер? – спросила она резко.

Ермолаев посмотрел на нее с удивлением.

– Разумеется, нет. С чего вы это взяли? С какой стати я должен желать вам вреда?

– У вас красные кеды, – выпалила Лика и замолчала.

В комнате для персонала в «Зеландии» тоже стояли красные кеды и принадлежали они не доктору Ермолаеву, а кому-то из персонала. Ирине? Гузели? Администратору, имени которой Лика не знала? Эльмире Степановне?

Доктор смотрел на нее как на больную.

– И что? Какое отношение мои красные кеды имеют к гидроксизину?

– Несколько дней назад меня ударил по голове человек в красных кедах. А потом кто-то стащил фотографии с вечеринки по поводу помолвки, чтобы помешать мне увидеть на них что-то важное. Но этот человек не был уверен, что я уже не увидела то, что может его выдать, поэтому решил меня отравить.

– И почему вы считаете, что это все сделал я?

– Вы ненавидели Регину Батурину, потому что она выдала ваш секрет отцу Анны. Вы сами признались, что теперь вас шантажировала Катя. Обе сестры мертвы. И вы приходили в гостиницу сегодня утром. Как раз в то время, когда Эльмиру Степановну ударили по голове.

– Я не бил по голове ни вас, ни Эльвиру Степановну. Признаюсь, что эта тетка мне никогда не нравилась, потому что была липучей до невозможности. Но за навязчивость не убивают.

– Зачем вы приходили в гостиницу?

– Как врач. У меня с ними договор на оказание консультационных услуг. Одной из постоялиц стало нехорошо. У нее поднялось давление, и Нина Полунина позвонила мне. Я сел в машину и приехал. Моя работа мне это позволяет. Измерил давление, убедился, что ничего страшного не происходит, дал нужное лекарство и вернулся в больницу. Спросите у Нины, она подтвердит. И пациентка тоже. Я был в триста восемнадцатом номере.

– Когда вы пришли в отель, на ресепшене кто-то был?

– Да. Эльмира Степановна. Мы поздоровались, и я поднялся в номер.

– А когда возвращались?

– Это было минут через двадцать. Нет, на ресепшене никого не было.

Врет или нет? Он или не он? Откуда взялись вторые красные кеды? Лика чувствовала, что у нее голова идет кругом. Они попрощались с Ермолаевым, отдали пакет с вещами и снова вышли на улицу.

– Вот что, Луша, – решительно заявил Антон. – Мы сейчас едем в твой номер, собираем твои вещи, и ты переселяешься ко мне.

– Зачем? – удивилась она.

– Затем, что оставаться в «Зеландии» тебе не-безопасно. Этот человек, который открыл на тебя охоту, не успокоится. У него не получилось с транквилизаторами, потому что вместо тебя воду выпил твой гость. Но в следующий раз он придумает что-то еще.

– Но почему? – воскликнула Лика. – Я все равно не знаю, кто он. Понятия не имею. Но получается, что точно не Влад Панфилов. Тот сидит под домашним арестом, так что не мог оказаться в отеле.

Антон помолчал.

– Ладно, скажу, – наконец произнес он. – Я правда Вадьке пообещал, что не проболтаюсь, но ты вправе знать.

– Что еще случилось?

– Сегодня ночью Панфилов сбежал из-под домашнего ареста. Вадька рассказал под большим секретом, что у него вечером браслет сработал. Он его снял и дома оставил, а сам сбежал. Так что вполне мог и в гостиницу прийти, тем более что ночью там Ирина дежурила. Вот такие пироги.

– Значит, перечень подозреваемых остается тем же, – задумчиво проговорила Лика. – Убить Регину могли мой дед, Влад Панфилов, Анна Марлицкая и Дмитрий Ермолаев. Не могли Светлана и Николай, потому что их тогда тут просто не было, и Ирина, которая была совсем ребенком. Ее отец тоже не мог. Я в материалах следствия читала, что, когда соседей опрашивали, выяснилось, что он всю ночь провел дома, рядом с женой, которая страдала приступом панкреатита, и он за ней ухаживал. Но не помогло, поэтому под утро они вызвали «Скорую» и страдалицу увезли в больницу. Убить Катю могли все тот же Влад, Анна и Ермолаев. А также Ирина и чисто теоретически Благушин, Светлана и Николай. А вот мой дед тут ни при чем. Получается, что прямые пересекаются в трех точках: Панфилов, Ермолаев и Марлицкая.

– Две прямые могут пересечься только в одной точке, – засмеялся Таланов, притянул к себе Лику и поцеловал. – Поехали, сыщик ты мой. Как хочешь, но одну я тебя больше не оставлю даже на минуту. Я не хочу, чтобы в точке пересечения прямых оказалась ты.

В номере Лика быстро собрала вещи и выписалась из отеля. Грустная Нина Полунина пообещала, что деньги за неиспользованные дни обязательно вернет.

– Я же понимаю, что это форс-мажор. Тут такие дела творятся, что и другие постояльцы того и гляди съедут. Приезжайте к нам еще. Мы будем вам рады.

– Спасибо, у вас тут чудесно, – сказала Лика. – Я бы ни за что не уехала, если