один раз. Вот только телефон у нее вне зоны действия Сети. И даже к дому этого негодяя, который совратил мою невинную девочку, я ездил.

– Вы Влада Панфилова имеете в виду? – насторожилась Лика.

– Да, кого же еще? Только там полиция дежурит у подъезда. Внутрь меня не пустили. Заверили, что Ира там не появлялась.

– А откуда вы знали, куда именно ехать? – спросил вдруг Антон. – Где вы раздобыли адрес Панфиловых?

А и правда. Благушин не был знаком ни с Владом, ни с Катей. По крайней мере, так он утверждал в своих показаниях. И про то, что Влад встречается с Ириной, он узнал уже после убийства. Тогда откуда адрес?

Учитель сердито смотрел на них, словно они были неразумными школярами, вышедшими к доске не выучившими урок.

– Так от Иры, разумеется, – в сердцах бросил он. – Или вы думаете, мы с дочерью совсем не общаемся? Конечно, свой роман она от меня удачно скрывала, но когда все выяснилось, я имел с ней серьезный разговор, в ходе которого она мне, в частности, и поведала, где живет ее… любовник.

Последнее слово у него прозвучало как ругательство. Ну да. Он же однолюб и моралист. После смерти жены не смотрит ни на одну женщину, потому что считает, что полюбить по-настоящему можно только один раз в жизни. Впрочем, кажется, Светлана говорила, что видела его с какой-то женщиной? В Питере, в торговом центре. Хотя это мог быть кто угодно. Коллега, случайная знакомая… Ладно, уж до чего ей точно не может быть никакого дела, так это до личной жизни Константина Ливерьевича. Она только одного человека интересовала – Эльмиру Степановну. Да и то совершенно напрасно.

Вспомнив про несчастную администраторшу, Лика повернулась к Ермолаеву.

– Дмитрий Владимирович, про Викентия вы нам рассказали, а про Эльмиру Степановну-то я у вас не спросила. Как она?

– В коме, – вздохнув, ответил доктор. – Состояние очень тяжелое. Немного шансов, что выживет.

– Ужас, какой ужас! – воскликнул Благушин. – Столько зла на земле. И как я в такой ситуации могу быть спокоен, что с Ирой ничего не случилось?

Его бледное лицо мелко-мелко дрожало. Лике тут же стало его жалко. Она всегда жалела людей, которые сильно расстраивались и переживали по-настоящему.

– Ирина обязательно найдется, Константин Ливерьевич, – мягко сказала она. – Вы поймите, ей сейчас непросто. Ее возлюбленного обвиняют в убийстве жены, да и сама Ирина под подозрением.

– Что-о-о-о? – вскричал Благушин. Вид у него стал совсем безумный. – Это еще на каком основании?

– Катя Панфилова была ее соперницей. А Влад обещал развестись, но жена не давала ему развода. Конечно, Ирина была на смене, когда произошло убийство, и я, как никто другой, могу подтвердить ее алиби, но…

– Нет никакого «но», – решительно заявил историк. Лицо у него больше не дрожало, а казалось высеченным из камня. – Моя девочка не может никого убить. И алиби у нее действительно есть.

– На момент убийства, да. А на момент нападения на Викентия и Эльмиру Степановну?

Лика не хотела быть жестокой и мучить Благушина. Она просто проговаривала вслух все свои сомнения. А их было много. Так много, что мыслям становилось все теснее в черепной коробке. Алиби. В ночь убийства Регины у Благушина тоже есть алиби. И с Катериной он даже незнаком. Хотя почему незнаком, когда-то давным-давно он вел у нее уроки в школе. И что? Что это меняет? Да ничего.

– Да зачем ей могла понадобиться эта старая курица?! – взорвался спровоцированный ее словами Благушин. – Я терпел ее только потому, что она могла существенно испортить Иринке жизнь. Знаете, каково это, работать в женском коллективе? Начала бы мстить, Иринке бы мало не показалось. Да и жалела моя дочь эту бестолковую. Подбадривала, рецептами интересовалась. И что взамен? Подозрение в покушении на убийство? Ну уж нет. Так дело не пойдет. Лучше тогда меня подозревайте. А что? У меня и повод есть. Эта женщина меня домогалась, вот я ее и убил.

– Эльмира Степановна жива! – воскликнула Лика.

– Да и черт с ней! – с раздражением повысил голос учитель. – Антон, я пойду. Если Ирка объявится, скажи ей, что я волнуюсь.

– Да с чего бы ей у меня объявляться, Константин Ливерьевич? – Похоже, терпение Антона тоже подходило к концу.

Махнув рукой, Благушин ушел, вслед за ним засобирался и Ермолаев. Лика и Антон наконец остались одни.

– Я сейчас все уберу, а ты ляжешь спать, – сказал Таланов строго и ласково одновременно. – Тебе нужно отдохнуть.

– А ты?

– А мне нужно сделать одну важную работу. Думаю, что часа за четыре управляюсь.

– Ночью?

– Днем я был занят совсем другими делами. – Антон улыбнулся и ласково чмокнул Лику в нос. – Извини, но сегодня тебе придется побыть в постели без меня. Зато утром я обещаю наверстать упущенное.

Лика представила, как именно он собирается наверстывать, и покраснела. От того, что ей придется ждать до утра, а пока отправляться в постель одной, она слегка расстроилась, впрочем, тут же приказав себе иметь совесть. У Антона Таланова есть работа, которая его кормит, а он и так забросил дела, тратя время на несносную Лушу Ковалеву, явившуюся откуда-то из далекого детства. Она не хочет быть в тягость, а потому ни за что не будет ему мешать.

– Иди работать, – сказала она, вставая и забирая у него чашки. – Я все помою и уберу, а потом отправлюсь спать. Не теряй времени, тебе тоже нужно успеть выспаться.

Спорить Антон не стал, ушел в комнату, служившую ему кабинетом. Проходя мимо, Лика не удержалась и заглянула, увидев, как он сидит перед огромным, во весь стол, монитором, погруженный в какие-то дела. Что именно было на экране, она не разглядела. Какие-то бесконечные строчки с цифрами.

Она прибрала на крыльце, заперла входную дверь, вымыла всю посуду и даже протерла пол на кухне, после чего сходила в душ, вытащила из чемодана пижаму, переоделась и прошла в спальню, задумчиво встав перед большой кроватью. Ложиться здесь или в гостевой комнате, в которую Антон отнес ее чемодан? Как узнать? Спрашивать неудобно. Спать в отдаленной комнате без надежды на то, что хозяин, выполнив свою работу, завалится ей под бочок, грустно.

Она аккуратно сложила покрывало на большой кровати, юркнула под одеяло, свернулась калачиком и уснула. Прошлой ночью она спала совсем мало, потому что они с Антоном без устали занимались любовью, а потом был длинный день, полный ужасов и страстей. Лика спала, и ей снилась свесившаяся с кровати в гостиничном номере безвольная рука Викентия, лежащая на диване Эльмира Степановна с запекшейся кровью на пробитом виске, россыпь фотографий с помолвки Регины Батуриной, шелковый платок Анны и следы. Много-много