Покидать «Зеландию» ей было неуютно. Еще бы, впереди полная неизвестность. Бурно развивающиеся отношения с Антоном ее страшили. Никогда Лика не сходилась с людьми так легко и не доверяла им себя целиком. А вдруг иллюзия близости разрушится и выяснится, что это доверие было напрасным?

Их разделяют восемь лет, это очень много. Они выросли на разных книгах, фильмах и музыке. У них разный опыт, разное прошлое и вряд ли есть общее будущее. Да, они объединились в настоящем, но не будет ли потом в сто раз больнее оттого, что сейчас Лика позволяет себе верить и мечтать? Ответа на этот вопрос у нее не было.

А может, и не надо его искать? Сейчас, когда в окружающем мире так много крови, слез и реального, не выдуманного безумия, а горизонт планирования составляет от силы две недели, если не два дня, зачем думать о том, что будет потом, если хорошо может быть прямо здесь и сейчас?

В этом месте своих рассуждений Лика вспомнила о лежащем на больничной койке Викентии, принявшем удар неведомого злодея вместо нее, и устыдилась. Как ей может быть хорошо, когда близкому ей человеку плохо?

У дома Антона стояла машина. Большая и дорогая. Лика оценила. Вообще-то это был «Майбах».

– Папа приехал, – пояснил Антон, кивнув в сторону машины.

Лика тут же струхнула. Родителей Антона она помнила плохо, потому что в пору ее детства болезненного мальчика сдавали на лето бабушке и дедушке. Вот Ольга Тимофеевна и Василий Игнатьевич отпечатались в ее памяти четко, потому что их она видела каждый день. А воспоминания об их сыне и его жене казались смазанными. Она даже не помнила, как их звали. Сына, кажется, Илья. Да, точно, Илья. Ольга Тимофеевна, рассказывая о нем бабушке, всегда с гордостью говорила: «Мой Илюша».

По участку ходил мужчина лет пятидесяти, неуловимо похожий на Антона. Лика невольно им залюбовалась. Густая седая шевелюра, подтянутый торс, отсутствие даже намека на живот, волевое лицо с умными глазами. Красивый мужчина, породистый. И сын такой же, а с возрастом станет только лучше. Лика снова невольно вздохнула.

– Па-ап, привет! – закричал ее спутник.

Мужчина обернулся, помахал рукой, увидев Лику, пошел по направлению к ним.

– Здравствуйте, милая барышня. Привет, оболтус.

– Здравствуйте, Илья Васильевич, – поздоровалась вежливая Лика.

– А мы знакомы? – На лице Таланова-старшего читалось вежливое недоумение.

– Пап, это Луша Ковалева. Помнишь? Из соседского дома. Внучка Андрея Сергеевича и Анны Ивановны.

– Луша? Как же, как же, помню. Моя матушка нарадоваться не могла, что у соседей такая хорошая девочка. Заставляет нашего обормота есть кашу. Приехали повидаться с детством?

Лике вдруг стало легко и свободно. Никакого напряга с этим человеком не будет, это совершенно ясно. Вот и хорошо.

– Да. Бабушка была против того, чтобы я ездила в Сестрорецк, – сказала она Таланову-старшему. – Этой зимой она умерла, вот я и решила отдать дань памяти. И деду, и прошлому, и собственному детству. Пришла к Светлане, чтобы посмотреть на наш старый дом, а там Антон.

– Вот и хорошо. Надеюсь, мой сын соблюдает правила гостеприимства, – улыбнулся Таланов. – Тоша, насосы я прочистил и фильтры поменял. Все работает.

– Спасибо, пап.

– Чаем напоите? Или у вас другие планы?

Он смотрел с таким хитрым прищуром, что Лика вдруг подумала, что он все про них знает, и заволновалась ужасно, и тут же приказала себе успокоиться. Илья Таланов излучал спокойствие, уверенность и доброжелательность. Не походил он на человека, который полезет с нравоучениями к своему взрослому сыну, да и в его личную жизнь нос совать не будет. Не то воспитание.

– Напоим, – уверенно сказал Антон. Вот уж кто был совершенно безмятежен. Лика даже позавидовала. – У нас есть подаренная Светланой банка царского варенья из крыжовника. Луша помогала варить.

– Только чистить, – запротестовала Лика. – Не надо преувеличивать мой скромный вклад в варку царского варенья.

Они вместе прошли в дом, Лика с Антоном в четыре руки захлопотали на кухне, накрывая на стол. С одной стороны, ей было неудобно хозяйничать на глазах Таланова-старшего, но с другой – просто сесть на стул и ждать, пока Антон ее обслужит, она тоже не могла.

– Кем вы работаете, Луша? – спросил отец Антона, когда они расселись за столом, а ароматный чай был разлит по чашкам.

– Она – финансовый директор в строительной фирме, – вместо нее ответил Антон.

В его голосе прозвучала какая-то многозначительность, природы которой Лика не поняла. Таланов-старший изогнул бровь.

– Вот как? Это интересно.

– Это действительно очень интересно, – призналась Лика. – В этой сфере все так быстро меняется, что каждый день приходится учиться чему-то новому, хотя я и работаю уже больше десяти лет.

– А живете вы где? По-прежнему там, куда ваш папа уехал по распределению? – И он назвал город, в котором Лика родилась и выросла, удивив ее тем, что он, оказывается, держит его название в памяти.

– Да. Наша семья все там же. Вот только бабушки не стало.

– Светлая память Анне Ивановне, хорошая она была женщина. Справедливая, твердая, ничего не боящаяся. Я ее хорошо помню, представьте себе. А в Сестрорецк или Питер переехать не собираетесь?

Лика снова напряглась. Почему он спросил? Боится, что эта невесть откуда взявшаяся, как чертик из банки, женщина средних лет захомутает его сына? Или это просто форма вежливого интереса? Он заметил Ликино замешательство, а потому счел необходимым пояснить:

– Просто если у вас в планах есть переезд в наш город, я бы предложил вам работу. По вашей специальности. Я расширяю бизнес и ищу финансового директора. С ног сбился, если честно. Все, кого мне ищут рекрутинговые агентства, – это категорическое не то.

Лика по-прежнему ничего не понимала.

– У папы крупная строительная фирма, – вмешался Антон, видя ее замешательство. – Она строит жилые комплексы и занимает до сорока процентов рынка. «ПитСтройТрест» называется. Может, слышала?

«ПитСтройТрест»? Разумеется, слышала. Это была очень крупная фирма, за успехами которой бдительно следил Викентий Леонтьев. Следил и завидовал. Его собственной конторе оставалось только мечтать о таком размахе и масштабах. Неужели она и правда могла бы работать в таком строительном гиганте?

– Я никогда не думала о переезде, – растерялась Лика.

– А вы подумайте, барышня, подумайте. Насчет зарплаты сговоримся.

– Илья-а-а-а, – послышалось с улицы.

По голосу Лика узнала Николая, мужа Светланы, видимо вернувшегося с работы.

– Я здесь, заходи! – прокричал в отрытое окно Таланов-старший. Вытащил из угла чехол, из которого, судя по всему, торчала удочка, повернулся к Лике, чтобы пояснить: – Соседу спиннинг купил. Попросил выбрать, потому что я в них очень хорошо разбираюсь.

– Сосед – это Николай?

– Да, он. А знаете, кто меня научил разбираться в снастях