– Это не я, – сказал он и кивнул в сторону птиц. – Это сделали они.

– Спасибо вам, – сказала Лидия. – Всем вам!

Вороны хором радостно закаркали, и Лидия шепнула Кару:

– Но тебе в особенности. Мне не верится, что ты пришел за мной.

Кар застенчиво улыбнулся: с одной стороны, он хотел, чтобы это все поскорее завершилось, а с другой – чтобы этот миг никогда не кончался.

– Это никогда не сравнится с тем, что сделала ты, когда прыгнула в этот портал, – ответил Кар. – Я знал, что у меня есть шансы вернуться домой, – ведь я Говорящий-с-воронами и все такое. Но ты… ты пришла сюда, думая, что назад дороги нет.

Лидия закусила губу:

– Это было немного глупо, да?

– Это было потрясающе! – сказал Кар. И, ухмыльнувшись, добавил: – Но больше так не делай. Хорошо?

Лидия протянула ему Клюв Ворона.

– Пойдем домой, – сказала она.

Кар взял у нее меч и кивнул Милки:

– Да свидания, Милки.

Ворон вскинул голову:

– Прощай, Говорящий-с-воронами.

Белый ворон взлетел, остальные тоже один за другим стали покидать поляну, и вскоре Кар и Лидия остались одни.

Кар чувствовал, что безумно устал и силы его на исходе, но меч он поднял с чувством упоения. Он резко провел клинком по воздуху, и перед ними появился черный порез, открывая проход в темноту, которая была мрачнее беззвездной ночи. Кар протянул Лидии руку, и она крепко ухватилась за нее.

– Готова? – спросил он.

Она кивнула, и они вместе шагнули в пустоту. Темнота сомкнулась вокруг Кара со звуком, похожим на журчание воды, и он вдруг ощутил себя невесомым, словно его душа отделилась от тела. Он плыл куда-то будто во сне, но чувствовал, что Лидия по-прежнему рядом.

Вдалеке появилась тонкая полоска света, и они устремились к ней, летя все быстрее и быстрее. Свет стал ослепляющим, и Кар закричал, но из его открытого рта не вырвалось ни звука. Сияние поглотило все вокруг, и Кар, отдавшись его власти, закрыл глаза.

Ударная волна прошла по телу, и Кар ощутил под ногами твердую почву. Он неловко шагнул вперед и огляделся, глаза медленно привыкали к полумраку.

Он стоял в подвале швейной фабрики, все еще держа Лидию за руку.

Кар думал, что они окажутся на кладбище рядом с могилой родителей, и теперь сердце у него упало. Он увидел Крамба и миссис Стрикхэм, оба стояли на коленях, руки были связаны за спиной, и змеи обвили их шеи. За ними стояли Скатл и Мамба.

– Смотрите, кто пришел! – усмехнулась женщина в черном. – Очаровательно. Говорящую-с-лисами изловить было непросто, но зато вы сами явились прямо к нам.

– Лидия! – прошептала миссис Стрикхэм. Пальто на ней было разорвано, и она, похоже, совсем обессилела.

– Мама! – крикнула Лидия.

Скатл посмотрел сначала на Клюв Ворона, потом быстро перевел взгляд на Кара:

– Где он? Где Сеятель Мрака?

– Сеятеля Мрака больше нет, – сказал Кар. – Он уничтожен.

Кровь отхлынула от лица Скатла, а Мамба разъярилась.

– Ты лжешь! – зашипела она.

Кар порылся в кармане и вытащил золотое кольцо.

– Он говорит правду, – сказала Лидия, – так что вам лучше сдаться.

Скатл уставился на кольцо, в его глазах вспыхнула злоба.

– И мы убьем вас всех, – сказал он.

Скатл дернул головой и, откуда ни возьмись, по ноге Кара побежал таракан, заполз на руку и глубоко вгрызся ему в ладонь. Кар закричал от боли, кольцо выпало и откатилось по полу в тень. Кар сбросил таракана, но тут увидел целое полчище этих существ, выползающих из всех углов комнаты.

Мамба зашипела, и миссис Стрикхэм и Крамб вскрикнули – змеи туже обвились вокруг их шей. А затем Кар увидел то, чего никак не ожидал. Из-под двери выбежали две мыши. А появление мышей могло значить лишь одно…

Тяжело дыша и дико вращая глазами, в комнату ворвался Пип.

– Отпустите их! – крикнул он.

Скатл хихикнул и быстро взглянул на Мамбу:

– О да, вот теперь я испугался.

– А стоило бы, – заметил Пип.

Откуда-то раздался странный гул.

– Что это? – спросила Мамба, шагнув назад.

Из подвешенных к потолку вентиляционных труб послышались удары. Что-то прорывалось внутрь. Гул перешел в громкое, вибрирующее жужжание. Кар вдруг понял, что это.

– На пол! – прошипел он.

Он упал, потянув за собой Лидию, и тут в дверь позади Пипа влетело темное облако пчел и набросилось на Скатла и Мамбу. Насекомые облепили их, и те заметались, корчась и вопя от страха.

– Помогите мне! – завыла Мамба. Не получая больше приказов хозяйки, змеи сползли с шей миссис Стрикхэм и Крамба.

Скатл упал на пол и перекатился, раздавив сидевших на нем пчел. Поднявшись, он схватил со стены огнетушитель и направил его на Мамбу, белой пеной сдувая с нее насекомых. Волна тараканов расползлась по полу во все стороны, но тут с потолка проворно попрыгали серые фигурки. Белки! Они атаковали тараканов когтями и зубами, давя их хрупкие панцири. Кар отполз подальше от поля боя, увлекая за собой Лидию.

Вся в белой пене, Мамба отчаянно размахивала руками. Но стоило ее змеям обернуться к Кару и его друзьям, как дорогу им преградили другие извивающиеся существа. Гигантские многоножки сцепились с шипящим воинством, оттесняя змей назад.

– Вперед, Бестии! – крикнул Пип.

К нему присоединились трое. Мадлен сидела в своем инвалидном кресле, ее темные глаза пылали, Али, Говорящий-с-пчелами, взирал на всех с высоты своего роста, положив руку на плечо Эмили, пожилой женщине, которая отдавала приказы многоножкам.

– Бежим! – взвизгнул Скатл, его лицо распухло от укусов пчел. Он бросился к двери с другой стороны комнаты, которую Кар до этого не замечал. Мамба, обогнав его, рывком открыла дверь и скрылась за ней. Кар крепче сжал Клюв Ворона и уже хотел броситься в погоню, но услышал пронзительный крик Мамбы. Она пятилась обратно в комнату, где шло сражение:

– Пожалуйста! Не трогайте меня. Пусть он уйдет!

Скатл застыл как вкопанный, и сердце Кара радостно забилось, когда, медленно ступая, в дверь вошел огромный серый волк. Он скалился, и слюна стекала по его белым зубам. За волком шел Раклен.

– Сколько лет, сколько зим, Скатл, – усмехнулся он. – Мне кажется, у нас остались кое-какие незавершенные дела.

Говорящий-с-тараканами дрожал и сжимал руки будто в молитве.

– Я не понимаю, о чем ты! – сказал он.

Волк зарычал.

– Ты говорил, что снимешь шкуру с Крессиды и сделаешь из нее шубу, – ответил Раклен. – А ей больше по душе, чтобы все было наоборот.