Несмотря на их дружелюбие, я нервничал. Ты ничего не сделал, так что расслабься, уговаривал я себя, пока полицейские записывали наши имена и адреса. Откуда им знать, что мы с Ландо иногда ездили без прав на машине его брата!

Если бы одного из полицейских звали Фаррин Гарсия и он бы мастерски читал мысли, мне бы пришёл конец. Но они ничего не заподозрили и расспрашивали нас о том, что с нами приключилось во время «школьной экскурсии». Мы говорили, перебивая друг друга, а потом Элла громко сказала:

– Значит, вы ещё не схватили этих типов. Почему? Ведь наш директор выслал вам по электронной почте фоторобот и сообщил номер машины!

– Не всё так быстро, юная дама, – номер был, конечно, от совсем другой машины, – сказала женщина-полицейский. – Но фоторобот и правда профессиональный – кто из вас его нарисовал?

Я смущённо поднял руку, а Элла в это время гундела, что «юная дама» – дочь известного адвоката Лидии Леннокс и что они там о себе возомнили. Но никто не обращал на неё внимания.

– К сожалению, мы не нашли соответствий в базе данных, но мы опубликуем рисунок на нашем сайте, – объяснил мне полицейский, и я молча кивнул. Даст ли это что-нибудь? Мне хотелось верить, что полиция схватит этих типов, но пока что-то не очень получалось.

Надо как можно скорее начать собственное расследование и сбор улик. Но как это сделать, если мне больше нельзя будет ходить в эту школу?

Трудно было смириться с тем, что это, возможно, мой последний день в школе. На уроке превращений я тренировался подавлять покалывание внутри, когда не хотел менять обличье. На борьбе и выживании было тоскливо: я так многому хотел ещё научиться у мисс Уайт! К счастью, на перемене мы смогли с ней поговорить.

– Как ты справлялся в Эверглейдсе со своим вторым обличьем? – спросила она меня.

– В общем-то, неплохо, – задумчиво ответил я. – Каким-то образом моё акулье «я» всегда было со мной, даже когда я дрался как человек. Понимаете, что я имею в виду? Кажется, с тех пор, как узнал, что я акула, я стал вести себя иначе. Я знаю, как я силён, поэтому не боюсь использовать эту силу. Глупо звучит, да?

– Вовсе нет – я уверена, что это действительно так, – сказала она. – Как правило, второе обличье влияет на первое. Кстати, это называется «просвечивать». Поскольку ты уже несколько раз превращался, акула в тебе окрепла.

– Значит, если бы я был, например, тюленем, то со временем приобрёл бы больше тюленьих качеств? – восхищённо спросил я.

Мисс Уайт вскинула бровь:

– Только вот ты не тюлень, а одно из самых опасных животных в океане. Ты уже выяснил, кто твои родители? Вполне возможно, что тигровая акула – только один из них.

Я попытался припомнить, что именно говорил мне о них дядя Джонни:

– Они тигровая акула и синяя акула. Хотел бы я знать, как они с этим справляются, но я их никогда не видел. – Голос у меня вдруг задрожал – страшно неловко. Раньше я прекрасно обходился без родителей, но когда выяснилось, что они живы, но знать меня не желают, сильно переживал. Мисс Уайт молча и терпеливо дожидалась, когда я смогу продолжить. – У вас наверняка всё иначе, да? – спросил её я.

– Да, косаткам семья очень важна. – Алиша Уайт смотрела на воду. – Зато у нас были другие проблемы. Отец работал на суше, он редко превращался в косатку… Однажды он выплыл в море и попал под гребной винт корабля.

– О боже! Он выжил? – с состраданием спросил я.

– Нет, он так и не оправился. С тех пор мать больше не желает иметь дела с людьми – они с моим братом живут исключительно в облике косаток.

– Их можно понять, – сказал я и наконец задал вопрос, который давно не давал мне покоя: – Почему вы начали мне помогать? После того выговора? Это из-за того, о чём я тогда подумал? В тот момент я чувствовал себя страшно одиноким. Вы это почувствовали?

– Да, – просто ответила она.

Потом рог-ракушка возвестил конец перемены.

Математика, физика, человековедение. Я старался почаще поднимать руку – сам не знаю почему. Может, потому, что знал: в человеческой школе этого не будет. А может, хотел запомниться здешним учителям. Чтобы они думали: ах да, Тьяго, он раньше учился у нас – особенный мальчик и такой умный! Ха-ха, пустые мечты.

Последним уроком было изобразительное искусство у Джека Кристалла – мы проходили цвета и их использование. Водя кисточкой по бумаге, я потерял счёт времени. Я рисовал абстрактные формы, выбирая любимые цвета: аквамарин, прозрачная голубизна ледника, светло-бирюзовый, синева Атлантического океана, кобальтово-синий, индиго, атласно-синий, стальной, сапфировый, пастельно-голубой…

После уроков мы с Джаспером уселись на пляже в тени пальмы, наблюдая, как резвятся в лагуне Шари и её друзья-дельфины, и болтали обо всём на свете. Мелкие волны лизали мне пальцы. Бирюзовая вода лагуны манила меня, и я не мог противиться её зову – да и не хотел.

– Пойду поплаваю, до скорого! – сказал я Джасперу, зашёл в воду, помахал дельфинам и, отбросив плавки на песок, в обличье акулы выплыл в открытое море.

Кто знает, сколько у меня ещё будет всё это. Здесь я могу превращаться когда захочу. В Майами я лишь изредка смогу быть акулой, и мне придётся как-то справляться с тоской по морю.

Теперь мне было хорошо в море одному. Я ещё до конца не привык к такому обилию впечатлений, запахов, колебаний воды и электрических импульсов, но уже начинал к этому приспосабливаться, мне нравилось знать, что происходит вокруг.

Размеренно работая хвостовым плавником, я плыл на запад. Чёрт, мне будет этого так не хватать! И других ребят – в особенности, конечно, Шари! Моё тело скорчилось от тоски, и мне захотелось камнем пойти на дно. Может, они пару раз мне напишут, но потом обо мне забудут. Майами слишком далеко, чтобы по-быстрому встретиться. Увижусь ли я вообще с Шари? Может, она тоже в этой школе долго не задержится. Всё зависит от того, чем закончится в субботу это чёртово голосование. Я всё никак не мог решить – проголосовать за или против. Голосование наверняка будет тайным, никто не узнает, какое решение я принял. Может, вообще не участвовать, раз я всё равно больше не буду ходить в эту школу? Но даже этим я наврежу Шари, потому что не помогу помешать планам, которые ей отвратительны!

Гигантского морского дьявола я заметил, лишь когда отплыл уже довольно далеко от школы. Сам не знаю как, но я почему-то сразу понял, что это Финни. Я аж загляделся, как она летит под водой на чёрных крыльях-плавниках.

Она уверенно держала курс на побережье, где из воды торчали покрытые ракушками и водорослями деревянные сваи пирса. Что она задумала? Хочет с кем-нибудь встретиться? Если так, то это неудачное место для встречи: уже издалека я видел, что в воде болтается множество удочек!

Я удивлённо наблюдал, как Финни разогналась и устремилась на поверхность. Я тоже быстро начал всплывать, чтобы не пропустить, что она будет делать. Ух ты! Финни выскочила на метр из воды прямо перед рыбаками – крупное чёрное создание, трепещущее всего в нескольких сантиметрах от их лиц. Рыбаки, испуганно вскрикнув, отпрянули, некоторые уронили удочки в воду или запутались в собственных лесках. Полная женщина в бейсболке взвизгнула и вместе с ведром для улова плюхнулась в море – полдюжины рыбок благодарно метнулись в разные стороны.