Многочисленные образы, созданные Адольфом де Мейером, которого чаще всего называли «барон» де Мейер, – светящиеся опаловые картины, где пейзажу и деталям быта отведена главная роль, а человеческие фигуры расплывчаты и отодвинуты на дальний план, но кажутся самим воплощением жизни, прекрасной и мимолетной. Летом 1920 года фотограф приехал в Ле Везине и работал на пленэре, под палящим солнцем.

«Из Парижа приехали самые очаровательные манекенщицы, я расставлял их, создавая разные живые картины, нацеливая на них свой фотоаппарат», – рассказывал он несколько месяцев спустя[275]. Мейер написал статью о Жанне Ланвен, в которой вспоминал о детских годах Маргерит, проиллюстрировав ее фотографиями, сделанными в тот летний день.

Они прекрасно передавали тот романтический образ утопающей в цветах юной девы, так привлекавший их обоих – и фотографа, и кутюрье.

Более дорогое, для избранной аудитории и, конечно, гораздо более шикарное издание La Gazette de Bon Ton позволило Жанне возродить, хотя не без некоторых искажений, знаменитый образ матери с дочерью, рекламную картинку, которая была эмблемой ее Дома моды – нежный образ, отражавший главный принцип ее жизни. Кутюрье заказала художнику Пьеру Бриссо серию миниатюр с моделями, созданными ею для разных времен года. Перед нами сценки из жизни, где в разных декорациях и обстоятельствах появляются одни и те же персонажи. Мы видим картинки, отражающие самые сокровенные ее мысли. «Ты хорошо себя вела?» – спрашивает мать дочку в февральском номере 1920 года: «вечернее платье из шелка украшено серебряным кружевом.

Детская мода от Ланвен, 1920-е годы

Корсаж детского платья – из тафты, а юбка – из белого муслина с полосками из лент и бантами по бокам. Старинный бархатный чепчик с бисером». «Посмотрим, как ты делаешь реверанс» – в июне. «Возвращение к полднику» – в ноябре.

«Скажи “спокойной ночи”… и в постель» – в феврале: женщина пятидесяти трех лет вспоминает счастливые годы прошлого.

Маргерит снова становится маленькой, а Рене – всего лишь друг детства: на миниатюре «Для бедных» он появился в апрельском выпуске 1920 года. Мы видим в холле маленьких девочку и мальчика, выбирающих вещи для церковного приюта. Девочка становится все младше. В декабре 1921 года картинка уже такая: девочка мечтательно застыла посреди заснеженной лесной поляны, перед нею появляется фея с волшебной палочкой в руках – модель «Сказка»: вечернее платье и платье для девочки от Жанны Ланвен. Платье из расшитого серебром тюля с поясом из лент и витым шнуром из обезьяньей кожи. Платье для девочки сшито из розового тюля и отделано серебристо-розовой тафтой. Но одним детством, даже самым восхитительным, жизнь не заканчивается. Чтобы удержать покупательниц разного возраста, нужно предложить им еще что-то, кроме образа идеальной матери и прелестной дочурки. Из детства сразу попасть во взрослую жизнь невозможно, сначала приходит юность. Да и взрослая жизнь не ограничивается материнством.

Необходимо было добавить еще два образа – девушка и молодая цветущая женщина.

Хотела ли Жанна видеть в Маргерит воплощение и этих двух жизненных этапов женщины? Большой вопрос. Выйдя замуж, Маргерит вступила в тот период, когда юная девушка взрослеет, постепенно превращаясь во взрослую женщину, дочь сама становится матерью. В архивных альбомах можно найти эскизы моделей с подписью «для мадам Жакмер»[276]. Фотографии в прессе, особенно в американской, свидетельствуют, что Маргерит, по мужу Жакмер или Жакмер-Клемансо, демонстрирует модели Дома Ланвен. В репортажах из светской хроники она фигурировала также в замысловатых вечерних нарядах, возможно сшитых специально для нее.

Но превратить Маргерит в живую рекламу, в манекенщицу под названием «юная Ланвен» или «взрослая дочь Ланвен» было очень непросто. Во-первых, Маргерит все еще помнила бесконечные примерки и просмотры, которыми была полна ее жизнь в детстве. Она всегда рассуждала о моде полушутливо-полузло, и не было понятно ее истинное отношение.

Ее слишком любили и баловали или использовали?! Для ребенка решить это было тяжелой задачей, да и в юности не стало проще. Легче было радовать маму и играть роль ее любимой куклы! Но перспектива вновь попасть в такую же зависимость не могла ее радовать.

Ивонна Прентам – еще одна муза

Жанна была завалена делами, и единственное развлечение, которое она себе позволяла, – посещение маленьких и больших парижских театров. Театр для нее был волшебной страной, и каждая премьера, каждый новый спектакль становился настоящим событием. Она отличалась маниакальной пунктуальностью и приезжала настолько заранее, что двери театра еще были закрыты. Приходилось коротать время, гуляя по кварталу под недовольное ворчание сопровождавших ее членов семьи. Оказавшись, наконец, на месте, она старалась не упустить ни одного мгновения, включая уборку зала после представления. Она одинаково наслаждалась и тем, что происходило на сцене, большой или маленькой, и суетой за кулисами. Именно за кулисами театра Жанна находила новые образы и объекты восхищения, для которых стоило создавать прекрасные наряды.

В конце войны началось сотрудничество Жанны с двумя актрисами бульварного театра[277] Джейн Ренуар и особенно с Ивонной Прентам, в честь которых в 1920 году были названы две модели: платье с юбкой из розового тюля, украшенной вышивкой из лепестков – «Прентам» и «Ренуар» – классическое «стильное платье». В начале века обе девушки были еще маленькими, накануне подростками. Красивые, одухотворенные, обе актрисы напоминали Маргерит в том же возрасте. Мелодичный голос, проникновенный взгляд, богемный образ жизни и сомнительные знакомства…

Первой мировой войны стали Жанна Ланвен на примерке с Ивонной Прентам, 1939

Велик соблазн назвать их копиями Ририт. Они стали новым источником вдохновения для создания прежних образов. Джейн Ренуар и особенно Ивонна Прентам стали для Жанны воплощением женственности, когда Ририт покинула ее.

После замужества Маргерит отдалилсь от матери и ее модного Дома. В каком-то смысле именно ее замужество сблизило Жанну Ланвен и Ивонну Прентам. Прентам, Малыш Вон – более верное прозвище, придуманное Саша Гитри[278] для этого очаровательного ребенка. Писатель и известный актер познакомился со своей музой, когда она стояла в начале пути к улице Сент-Оноре. Несколько месяцев терпения, и Гитри заканчивает деликатный процесс развода с Шарлоттой Лизе, и началась уже вполне серьезная история: 10 апреля 1919 года, в день свадьбы, Ивонна надела светлое платье и шляпу с широкими мягкими полями от Ланвен. Первый из многих роскошных нарядов, преподнесенных ей мужем или же самой кутюрье. Для Гитри, мастера любовных интриг, знатока театра, ценителя «стиля», Ланвен была воплощением идеи французской моды. Все его жены и возлюбленные одевались у Ланвен. Джейн Ренуар, с которой у него был роман перед свадьбой с Ивонной, он привел к Жанне. Она была очарована и с радостью стала одевать свою новую модель и в жизни, и для сцены. Вскоре кутюрье станет шить костюмы для своего собственного театра.