никто! – не испытывает должного пиетета по отношению к будущей королеве? Сказано: будешь советником! Идешь и советуешь.

Хотя Рогонда, конечно, может посоветовать так, что мало не покажется. А если последовать совету, то можно заблудиться.

– Ты и сама не знаешь ответа, – усмехнулся Лев. – Ты просто боишься.

– Да, – призналась я. – Боюсь. Меня никогда не готовили для трона. Никому и в голову не пришло, что я стану королевой. Я могу доверять только мужу, сестре, другу и тебе. Это и так катастрофически мало, чтобы разбрасываться людьми. Мне страшно, я боюсь подвести Дортор, боюсь снова стать посмешищем в газетах, боюсь, что не получится восстановить королевство, и еще тысячи вещей. И мне нужно, чтобы кто-то был рядом и подсказывал. Кто-то, кто знал отца и был ему верен. Кто-то, кто любит меня.

– Корнеллия…

Он произнес это таким голосом, что глаза защипало, и я поспешила отвернуться. Очень странное чувство к человеку, который был любовником мамы. Умом я понимала, что Рогонда причинил отцу очень много боли, но продолжала ему доверять.

– У меня никого больше нет.

– У тебя есть муж.

– Ты же знаешь, что этого мало. Ты ведь хочешь вернуться, я знаю. Ты скучаешь по службе. Ты не старый, любишь свое дело, я предлагаю тебе вернуться…

– Все немного сложнее.

– Я не вижу сложностей.

– Зато их вижу я. Я предал твоего отца, Корнеллия. Предал короля, жизнь которого клялся хранить. Предал дважды: один раз с твоей мамой, и второй после того, как Арлин меня простил. Тебе нельзя оставлять рядом с собой такого советника. Ты не будешь в безопасности, пока в числе твоих приближенных предатель.

– А если я скажу, что простила тебя?

Рогонда улыбнулся и ласково погладил меня по голове, как в детстве.

– То я отвечу, что предал не только тебя.

– А если тот, кого ты предал, простит?

– Что?

Я бережно хранила все самые дорогие вещи в кошельке, а его, в свою очередь, берегла Кристи. И там лежал еще один кулон из числа подарков мужа. Его отдала Ливи, а я так и не решилась использовать, хотя были моменты, когда до слез хотелось.

– Изумруд Офелии, – пояснила я. – Проводник в мир мертвых.

– Ты что задумала…

– Воспользуешься им, найдешь душу отца, попросишь прощения. И сможешь вернуться на службу.

– Это не так работает…

– Это так и работает! – Я силой вложила камень ему в руку. – Ты увидишься с ним и скажешь все, что сказал мне. И если папа тебя не простит – я не стану настаивать. Но тебе нужно с ним поговорить. Груз вины не станет легче, если ты просто уйдешь. Это будет мучить тебя до конца жизни, а это – реальный шанс себе помочь. Воспользуйся им.

– Его отдали тебе, – хрипло произнес Рогонда. – Если кто и должен встретиться с папой, то это ты.

Пришлось тщательно подбирать слова. Я пока не готова была рассказать, что Мардук дал мне зелье. Может, если бы этого не случилось, я бы не решилась отдать Рогонде единственный шанс попрощаться с папой, но тиски, сжимавшие сердце много лет, разжались.

Уже за это стоило благодарить смертельного врага.

– Я смирилась с тем, что его нет. Оплакала. Его смерть сделала меня драконом, а его жизнь и то, что он вложил в меня, не позволило стать чудовищем. Смерть бывает внезапной, несправедливой, и тебе всегда чего-то не хватает. Одной встречи, последнего разговора, важного совета. В случае, когда речь идет об отце, никогда не будет хватать последних встреч. Но я была бы рада, если бы ты рассказал ему обо мне. О том, что со мной все хорошо, что я теперь дракон, что мы с Линдом любим друг друга и что я никогда не дам в обиду Кристи. Сказал ему, что я стала чуточку взрослее и серьезнее, как он и хотел. Даже если это неправда…

– Это правда.

– И что я его очень сильно люблю.

Рогонда сжал камень, и сквозь пальцы пролился чистый изумрудный цвет. Его вихри, закружившись в колдовском танце, образовали портал.

Он сиял так ярко, что начали болеть глаза, и я отвернулась. А когда посмотрела снова, Рогонды уже не было, портала – тоже.

Мне вдруг смертельно захотелось поспать. Я так устала, что с трудом ворочала языком, и уход Рогонды в царство Офелии высосал остатки сил. Войдя в кабинет папы, на удивление оставленный нетронутым, несмотря на то что дворец по факту отстроили заново, я рухнула в кресло возле камина и закрыла глаза.

– Всего парочку минут.

«Ужасно эгоистично спать, пока твои друзья не покладая рук, рогов и хвостов трудятся, чтобы залечить раны Дортора», – как-то так бы написали газетчики.

Но я поклялась, что лишь немного отдохну и тотчас включусь в работу.

* * *

Спать – это так круто!

Я не почувствовала, как кто-то накрыл меня пледом, и не заметила, как погасили свет. Все клятвы о скором пробуждении оказались забыты, и проснулась я, лишь услышав звон стекла.

– Астар! – раздался укоризненный голос Кристи.

С трудом я открыла глаза, которые то и дело норовили обратно закрыться.

В кабинете с трудом, но уместились все: Линд, Астар, Кристи, Мари, вернувшиеся Ливи и Шарлотта, Лисьена и тетушка Мод. Кристи и тетушке достались стулья, девчонкам – диван, Астар забрался на стол, а Линд удобно пристроился на полу. Рогонды не было.

– Он еще не вернулся? Сколько я спала?

– Несколько часов, – ответил Астар. – Мы сделали все, что ты просила, по крайней мере, по большей части. Пострадавшие переписаны, раненые спасены, охрана выставлена, письма союзникам и послам отправлены.

– Только не можем найти папу, – кивнула Кристи. – Куда ты его направила?

– Я направила папу в загробный мир.

Девчонки ойкнули, а Линд как-то опасливо на меня покосился.

– Не в прямом смысле. Я попросила его увидеться с отцом. С королем, я имею в виду.

Ливи заботливо поставила мне на подлокотник чашку с ароматным чаем, а Лисьена, метнувшись на кухню, раздала всем по свежей булочке. Судя по запаху и количеству начинки, повара обрадовались нашему возвращению. Как только эмоции немного поутихнут, нужно будет собрать всех слуг и толкнуть какую-нибудь вдохновляющую речь.

– И когда он вернется?

Сразу же после вопроса Кристи взвизгнула, когда из приоткрытой двери кабинет залило зеленым светом. Сквозняк, ворвавшийся следом, погасил все свечи и камин, погрузив кабинет во мрак.

В дверном проеме показалась темная фигура Рогонды.

– Ну?! – не выдержала я.

Мне хотелось забросать его вопросами. Видел ли он папу? Что папа сказал? Передал ли Рогонда то, что я просила. Как вообще выглядит мир мертвых?

Но вместо захватывающей