Я вот понять не могу, как девчонки в прошлый раз умудрились добраться до моего урочища и ни разу не взвизгнуть от усталости? Зато сегодня они отыгрывались на бедном рурге за все прошлые и будущие страдания, отсыпая ему жалобы полной мерой. Что интересно, в ментальном плане эти кровопийцы и мелкие мерзавки не испытывают к вольному (да-да, я уже каюсь и бью челом всем богам, чтобы они избавили меня от этих язв во плоти) проводнику ни капли жалости и сострадания. Себя и друг дружку жалеют, а на черную «ящерицу» во главе каравана — ноль внимания. А у меня и лапы ломит, и хвост отваливается. Отмахать на своих четыре по землице пятнадцать верст — это вам не комару на солнце чихнуть, тут думать надо! Хотя чего думать? Сейчас бы в тенек, под кустиком сховаться и поспать бы часиков надцать. В конце концов, в приличных странах люди не забывают о послеобеденной сиесте. Чем я хуже? Хотите сказать — то люди, а я на человека ни разу не похож? Злые вы, уйду я от вас, главное — определиться с направлением, куда топать.

Когда от девчонок за спиной потянуло нехилой жаждой убийства, причем в роли жертвы выступал ваш покорный слуга, мне пришла в голову замечательная со всех сторон мысль. Следуя за загоревшейся в мозгах лампочкой, я объявил привал на час. Все, аллее капут! Опять недовольны. Чего вам, кровопийцы? Часу не хватит? Соскочившие с седел юные мегеры готовы были погрязнуть во грехе рургоубийства, расчленив одного крылатого индивида на сотню его мелких сородичей. Делать нечего, под давлением обстоятельств и угрозы убийства время привала увеличилось в два раза.

Минут пять Ириста со сморщенным как печеное яблоко лицом ходила по поляне у горного ручья, массируя руками ягодицы. Она явно впервые в жизни провела полдня в седле и теперь страдальчески растирала очаровательную пятую точку. Бросив в мою сторону злобный взгляд, она осторожно провела рукой по внутренней части бедер. Печеное яблоко сменилось кислой физиономией, которая вместо юной наездницы без всяких слов сказала, что одними ягодицами не обошлось.

В отличие от старшей товарки Лилина дневной переход перенесла намного легче, сказывался опыт верховой езды, причем никак не в женском седле. Лири ничего не сказала, от малышки тянуло чувством голода.

Взяв на себя функции главного кашевара, я приказал старшей даме расслабить подпруги у лошадей и снять с заводных кобылок поклажу, в ответ получив нечитаемый взгляд. Нечитаемый потому, что в нем было намешано столько… За неделю не разобрать. По крайней мере, моя эмпатия выбросила белый флаг и попросила хозяина больше так не делать. Пришлось глушить чувства из-за громадной вероятности заработать сенситивный шок.

Лилина отправилась за водой, а потом ей предстояло отработать наряд на кухне, выражавшийся в чистке местного заменителя картошки. Сложенный шалашиком сушняк весело заполыхал от одного моего плевка, и в котел посыпались порезанное мелкими кусками копченое мясо и дробленый и заранее отваренный горох. Из погребца была извлечена и нашинкована зелень, потом в кипящее варево добавили соль. К середине процесса туда же отправился последний ингредиент — местный картофель, очищенный и отмытый моей бывшей хозяйкой. Через десять минут над поляной поплыл обалденный аромат супа с копченостями, а на примятую траву потекла слюна, капающая изо ртов голодных девчат. Дошло до того, что мелкий торнадо, воплотившийся в образе малышки Лири, схватился за ложку и не отводил от котла голодных глаз. Однако вот что животворящие свежий воздух и пятичасовая прогулка делают!

А я в прошлой жизни вечно не знал, как и чем дочек накормить. Учту на будущее, вдруг пригодится. Всего-навсего вытряхнуть на улицу и гонять до седьмого пота. Аппетит после этого зверский. Вон как трескают, за уши не оттянешь, и малышка Лири ни в чем не уступает старшему поколению. Поняв, что супа мне не видать, как тех органов, за которые я собрался оттягивать дам от котелка, ваш покорный слуга разорил погребец, избавив холодильное нутро от пары килограммов отборного окорока. Перекусив, чем крестьяне послали, я плюхнулся в густую тень, отбрасываемую кроной дерева с листьями, похожими на кленовые. Девчонки правильно интерпретировали незримые плакаты «Не кантовать» и «С горки не спускать». Они решили, что неплохо будет последовать примеру черного рурга. Вскоре до моих слуховых отверстий донеслось тихое посапывание в шесть дырочек. Лилина прикорнула на снятых с заводных лошадей баулах, а Ириста и Лири в обнимочку дремали на запасной попоне, расстеленной в тени под вторым «кленом». Эй! А кто лошадей кормить и поить будет?! Сами поели, а транспорт не обихожен и не заправлен. Растолкав Лилину и указав ей на четвероногих скакунов, я, провожаемый братом-близнецом взгляда, которым меня наградила Ириста менее часа назад, смылся с поляны. А что я? Я ничего! Нет, лошади меня не пугаются, привыкли уже, но очень не любят. Параноидальные создания — вечно подозревают меня в гастрономических интересах (ну да, некто иногда не прочь закусить свежиной), поэтому при общении со мной савраски норовят либо куснуть, либо приголубить копытом. А последнее подковано. И бьют они больно, мешки овсяные.

Одарив «небесного агнца» (это обо мне, если вы не поняли) парой ругательных выражений, от которых покраснели бы и портовые грузчики, любящие крепкое словцо, Лилина принялась за работу. Вскоре уморенные лошадки повеселели, всем видом показывая полную готовность к продолжению пути, но я решил немного продлить время привала. Тридцать минут особой погоды не сделают, в любом случае и при любых обстоятельствах нам придется ночевать в лесу. К людям мы выйдем не раньше завтрашнего полудня. Всему виной — невысокий перевал, обойти который нет никакой возможности, а перед перевалом — пара сопок. Такие вот пироги с котятами. Вдоль берега лететь до жилья минут десять, от силы — пятнадцать, жаль, скалы непроходимы для лошадей, да и не всякий человек возьмется их штурмовать. Это в прежнем мире альпинизм и скалолазание входят в перечень развлечений, а тут дураков тратить время и деньги на всякую ерунду днем с огнем не сыщешь. Есть поважнее дела.

Положенное время закончилось. Растормошив кемарящих девчонок, я помог им увязать баулы и, чтобы не видеть и не ощущать весь спектр чувств страдающей из-за содранной кожи Иристы, снова выдвинулся в авангард, периодически взлетая над лесом и проводя воздушную разведку. Два часа — поход нормальный, никаких… Вот ты черт, накаркал. Метрах в трехстах впереди, где натоптанная тропа спускалась в узкий лог между сопок, затрещали сороки. Чему вы удивляетесь? Обычные сороки, ничем не отличающиеся от земных родственниц, водились и здесь, криком и треском предупреждая обитателей чащобы об опасности. Что-то или кто-то там есть. Носом тянуть бесполезно, ветер дует в другую сторону. Взлететь посмотреть? Вот когда начинаешь жалеть, что разогнал крылатую свиту самим добывать хлеб насущный. Мелкие, слопав объедки и последнюю рыбину, не насытились. Я отправил их деревню, совсем не подумав о том, что остаюсь без глаз и разведки. Зная вассалов, можно быть уверенным, что девяносто восемь процентов из них устроились сейчас где-нибудь в укромном месте и переваривают съеденное, а два процента доедают оставшееся. Вопрос: лететь, не лететь? Не факт, что за это время на девчонок никто не нападет. Боязно оставлять их одних, сам-то я отобьюсь от любого местного хищника, прошло то время, когда мелкий рург шкерился в дуплах и под корягами, теперь уже от меня спасаются в укромных норах и пещерах. У-у-у, я крут! Иногда, местами…