Она застонала, он продолжал ее ласкать сквозь одежду, но уже более настойчиво. Как ему хотелось сорвать с нее всю одежду, опустить ее на скамью и соблазнить ее, как сделал бы легкомысленный распутник, которым его считали некоторые!

– Я хочу тебя – сильно, безумно хочу!

Беатрис опустила ладонь на его руку, и Грей уже подумал, что она сейчас отведет ее в сторону или сбросит, но вместо этого она потребовала, чтобы он гладил ее настойчивее и сильнее. Ее тело покачивалось, прижимаясь к его собственному.

– Если ты меня хочешь… то только потому, что желаешь… сделать меня твоей… любовницей.

– Боже упаси!

Она резко дернулась, развернулась у него в объятиях так, чтобы смотреть ему прямо в лицо, и гневно уставилась на него:

– Значит, я даже для этого не подхожу. Недостаточно хороша.

Грей взял ее голову обеими руками:

– Ты слишком хороша. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем быть обесчещенной.

– Как ты можешь такое говорить, когда ты сам не желаешь и думать о браке?

У него сердце разрывалось от боли в ее голосе.

– Я не могу думать о браке. Это большая разница. Я делаю этот выбор, потому что… потому…

– Все дело в Джошуа, – прошептала Беатрис, ее лицо мгновенно помрачнело.

– Он не имеет к этому никакого отношения. Я просто знаю, что не смогу стать таким мужем, которого ты хочешь и который тебе нужен. И не важно, как сильно я этого хочу.

В ее больших глазах, таких, в которых обычно отражается душа, вспыхнул гнев:

– Тогда почему ты продолжаешь касаться меня, целовать меня, зная, что из этого ничего не выйдет? Я вижу только одну причину – ты надеешься, что я предам своего бра…

– Да потому, что я не могу тебя не трогать, разрази тебя гром! Руки мои к тебе сами тянутся, и я ничего не могу поделать! – закричал Грей, потом отругал себя за то, что в этом признался. – Думаешь, я этим горжусь? Уверяю тебя, что нет. Я известен своим умением держать себя в руках. Это одна из причин, объясняющая, почему сплетники распускают обо мне слухи, сами придумывая разные истории, они надеются заставить меня ерзать и дергаться.

Он опустил лицо к ее лицу и прошептал:

– Каждый раз, когда мы с тобой оказываемся вдвоем, я хочу… мне нужно… я должен заполучить… – Он жадно и долго целовал ее, а когда наконец оторвался от ее губ, то закончил фразу: – Тебя. Я хочу, чтобы ты была со мной.

Услышав эти слова, Беатрис почувствовала трепет в груди, а затем отчаяние. Почему она такая впечатлительная и почему она так легко сдается? Почему этот мужчина так легко с нею справляется? Почему она тает в его объятиях? Ей хотелось, чтобы его губы снова накрыли ее собственные, чтобы его руки снова ласкали ее. Она хотела…

Очевидно, она хотела того же, что и он. Если она осмелится ему поверить.

А он продолжал говорить, тяжело дыша:

– И это не имеет никакого отношения ни к твоему брату, ни к теориям Шеридана об убийстве.

Грей провел рукой вниз по ее платью спереди, вначале скользнув по ее груди, потом по ребрам, затем по бедрам. После этого его рука переместилась на ее ягодицы, и он прижал ее к себе, чтобы Беатрис почувствовала, как он возбужден, чтобы ощутила эту твердость в его брюках.

– Это имеет отношение только к тебе и ко мне. К тому, как сильно мы хотим друг друга. – Он мазнул губами по ее губам и прошептал: – К тому, как сильно мы хотим этого, независимо от того, как это неразумно.

Когда Грей поцеловал ее на этот раз, он не давал ей пощады. На нее будто накатила его волна желания, такая сильная, как морская волна, бьющаяся о берег. Его язык исследовал каждый сантиметр ее рта, а его руки гуляли по ее телу, гладили и ласкали его.

Беатрис схватила его за плечи, затем обняла за шею, поднялась на цыпочки и стала опьянять его своими поцелуями. Ее совершенно не волновало, что она не сможет стать его герцогиней. Она только знала, что целует он ее со страстью мужчины, которого в это время совершенно не волнует никакой титул. Он ждет только одного – ее ответного желания, ее готовности ему отдаться. Господи, помоги! Ведь она на самом деле была готова ему отдаться.

Удовольствие напоминало туман, который окутал ее всю, и сквозь этот туман Беатрис почувствовала, как Грей стянул шарф с ее шеи и опустил на скамью рядом с ней. Затем он оторвался от ее губ, но только для того, чтобы опустить свои губы ей на щеку и вести их вниз, на шею, где он нашел языком ложбинку. От этого у нее участился пульс, а кровь стала быстрее бежать по венам, и Беатрис стало так жарко, что она вначале даже не заметила, что Грей поднимает редингот и юбку с одной стороны, обнажая ее бедро.

Но она, конечно, заметила, как его рука проскользнула ей под колено, он подхватил его и поставил ее ногу на скамью. В результате она оказалась в жутко развратной позе, с обнаженным бедром, и Грей этим мгновенно воспользовался. Он отвел в сторону редингот и юбку, чтобы ему было легче добраться до того потаенного места, которое он уже успел поласкать раньше. Беатрис знала, что мужчины иногда называют это место медовой ловушкой.

И теперь она поняла почему: стоило Грею провести одним пальцем у нее по лобку, как оттуда у нее полилась густая жидкость, напоминающая растаявший мед. И Беатрис поняла, как это место страстно хочет почувствовать его в себе.

– Грей… я не уверена, что это… разумно.

– Нет, конечно, неразумно. – Он потерся носом о ее шею, затем запустил пальцы внутрь ее, и она резко вдохнула воздух. А этот негодяй только засмеялся! – Тебе нравится?

– Да… о да… Грей, пожалуйста… пожалуйста…

– Не волнуйся, моя милая, – произнес он восхитительно хриплым голосом. – Я покажу тебе, как можно получить удовольствия, с которыми ничто не может сравниться. Если ты мне позволишь.

Беатрис схватила его за плечи.

– Сейчас я позволю тебе делать все, что ты хочешь, – бесстыдно призналась она.

– Не говори это, – прорычал он, хотя его губы тут же нашли ее собственные, но на мгновение задержались над ними. – То, что я хочу, займет несколько часов, а твой брат вскоре отправится нас искать.

Это должно было послужить ей предупреждением, но его пальцы, ласкавшие ее, стерли все ее мысли и желания, кроме одного: Беатрис хотела, чтобы он продолжал ее ласкать там, внизу.

– Часов? – переспросила Беатрис, не совсем осознавая, что происходит. Ее волновала только его рука, которая ласкала ее снизу, и она сама терлась об эту руку.

– Дней, – пробормотал он. – Недель, если бы у меня была такая возможность.

Он снова накрыл ее губы своими и целовал ее с яростностью, с диким желанием, которое соответствовало ее собственному. Беатрис хотела его, а он хотел ее. Что могло быть неправильного в этом?

О, столько всего… Тем не менее она отвечала на его поцелуи как какая-нибудь течная сука. Она хотела, чтобы он взял ее, показал ей эти неведомые ранее удовольствия, на которые намекал. И он показал. Его пальцы умело ласкали и исследовали ее и нашли один маленький, но очень сильно затвердевший бугорок, который пульсировал под его рукой. Это место страстно желало Грея, и Беатрис при каждом прикосновении мужчины к этому бугорку испытывала неведомые ей ранее ощущения.