Элиас смотрел на меня, пока его улыбка не сменилась серьезным выражением лица.

— Ты даже не представляешь, какая ты милая, — мягко сказал он.

В этот момент я осознала две вещи: во-первых, вовсе я не милая, а во-вторых, я умею краснеть даже после косяка: вся кровь прилила к моим щекам. Короче говоря, пора срочно менять тему!

— Кстати, как там дела с твоей химией? — ухмыльнулась я.

Он рассмеялся, но ничего не сказал. Что не помешало мне вывалить ему на голову штук двадцать ироничных замечаний, которые он проигнорировал, не отводя взгляда от моих губ.

* * *

Когда я немного успокоилась и начала делать паузы между предложениями, то призналась Элиасу, как завидую тому, что у него окно прямо над кроватью. Он улыбнулся и ответил, что эти окна были одной из главных причин, по которой он решил обязательно поселиться в этой квартире. Я открывала для себя все новые и новые стороны Элиаса, которые раньше как-то не могла оценить, и мне это совсем не нравилось.

Он рассказывал, как прекрасен вид из окна на звездное небо и, заметив мое восхищение, пришел к мысли, что должен обязательно мне его продемонстрировать.

Соглашаясь, я снова задалась вопросом, в своем ли я уме. Но меня охватило странное чувство равнодушия ко всему окружающему, так что я, кажется, согласилась бы прилечь даже рядом с Квазимодо и поинтересоваться у него, как жизнь.

Для лучшей видимости Элиас потушил в комнате свет. Чтобы удостовериться, что он не посмеет ко мне приставать, я пригрозила, что знаю, куда надо бить, чтобы было больнее всего.

К счастью, он не стал ничего такого делать, просто улегся рядом, заложив руки за голову, и мы молча стали любоваться ясным звездным небом. Эйфория от косяка постепенно сходила на нет, но атмосфера в комнате все равно оставалась расслабленной.

— О чем ты думаешь? — нарушил тишину своим вопросом Элиас.

— Без понятия, — ответила я.

— Ну, ты же должна знать, о чем думаешь, — продолжил он спокойно.

— Будто тебе это и правда интересно…

— Если бы мне было не интересно, я бы не стал спрашивать, глупышка.

Даже не глядя на него, я знала, что он улыбается. Рассказать ему, о чем я думаю? Тогда он снова начнет надо мной смеяться.

— Ты не поймешь, — отмахнулась я.

— Почему ты так уверена? Дай мне шанс, и я попытаюсь понять.

Я вздохнула.

— Я думаю о вселенной. О значении слова «бесконечность».

Он отреагировал не сразу. Прошло несколько секунд, прежде чем Элиас подал голос.

— Интересно. Рассказывай дальше.

— Да мне особенно нечего рассказывать. Просто когда я смотрю на звездное небо, у меня возникают некоторые вопросы.

— Какие вопросы?

Я глубоко вдохнула. Не так уж просто было выразить это словами. А кроме того, я не понимала, зачем вообще пытаюсь ему что-то объяснить вместо того, чтобы промолчать.

— Так вот, я спрашиваю себя, что означает слово «бесконечность», и не могу представить себе ее, так как у нее нет конца.

— О ней столько говорят, но никто не может представить бесконечность.

— Если начать об этом думать, то становится очевидно, как мала и незначительна наша Земля в сравнении со Вселенной. Как мало значит каждая отдельная жизнь на нашей планете. Люди носятся со своими желаниями и мечтами, но они ничего не значат. Эти мечты невероятно малозначительны, как и сами люди, в сравнении со Вселенной. Существованием отдельных существ можно пренебречь.

Мой взгляд блуждал по небу от одной звезды к другой, пока не потерялся в темноте и бесконечности.

— С одной стороны это ужасно неприятные мысли, а с другой — они меня каждый раз завораживают.

Немного помолчав, я продолжила:

— Ты когда-нибудь думал о том, где находится наша Вселенная? Она же должна где-то находиться? Значит, есть что-то за ее пределами, — я пожала плечами. — Если не веришь в бога, появляется столько вопросов! Они возникают один за другим, без конца, и я уже не знаю, как найти на них ответы.

Я замолчала, потому что сказала совсем мало, но все равно больше, чем хотела. Это была моя излюбленная тема, и я могла бы говорить об этом часами. Но учитывая наши с Элиасом отношения, я и так раскрылась больше, чем было нужно.

Я осторожно взглянула на него, потому что он никак не отреагировал на мои слова. Элиас смотрел в окно и был полностью погружен в себя. Прошло несколько минут, а он так ничего и не сказал, и я заволновалась.

— Эй, ты что, спишь? — спросила я, опасаясь, что навела на него смертельную скуку.

Он вздрогнул.

— Что? Нет… я просто думаю о том, что ты сказала.

— Может, ты еще и смог найти ответы на вопросы, которые не дают мне спать ночами? — спросила я.

— Нет, но ты умудрилась сделать так, что я теперь тоже не смогу спать.

Неужели я и правда заразила его своими глупостями? Похоже, что это так. Мы снова замолчали, а когда я взглянула на часы, они показывали без четверти час. Последний автобус уйдет через десять минут. Мне нужно было хватать вещи и бежать на остановку, но я не сдвинулась с места ни на миллиметр.

Можно было бы придумать отговорку про то, что я никак не могу прийти в себя после косяка и мне слишком лень вставать. Или что я боюсь помешать Алекс и Себастьяну, если побегу сейчас через гостиную. Но, честно говоря, правдой это было только наполовину.

Мне странным образом нравилось лежать в постели с Элиасом, когда мы вели серьезные разговоры и когда просто молчали.

Я не знала, что об этом думать и стоит ли об этом думать в принципе. Я слушала песню «Стань моей» группы «Такида» и уплывала из реальности в воспоминания. Картинки из прошлого проплывали перед моим внутренним взглядом и становились все ярче. Я не пыталась, как всегда, их подавить, я погрузилась в них с головой…

Странно, но я отлично помню нашу первую встречу. Мне было года четыре или пять, и я впервые пришла домой к Шварцам…

Алена поздоровалась со мной и отвела наверх, в комнату дочери. Алекс сидела на полу в окружении кукол Барби, а рядом с ней на коленках стоял Элиас. Он был ужасно лохматый, а в руках тоже держал Барби. Когда я вошла, он уставился на меня своими огромными бирюзовыми глазами.

Я захихикала и показала на него пальцем.

— Ты мальчик, а играешь в куклы!

Элиас крепко сжал губы и зло посмотрел на меня, потом фыркнул, поднялся, подошел ко мне и треснул куклой по голове.

Дом сотрясли рыдания: я плакала, потому что меня стукнули куклой по голове, Алекс плакала, потому что у ее Барби отлетела голова, а Элиас рыдал, потому что Алена его отругала и отправила в свою комнату.