Сын посещал академию в Иерусалиме и готовился к летнему традиционному музыкальному фестивалю клезмеров в Цфате. Пока они с Даной живут в Иерусалиме – всё ничего, а как будет, когда Дана с сыном переедут в Хайфу? Ездить из Хайфы в Иерусалим долго, тяжело и дорого. Накатывали мысли о прошлой жизни – профессор изо всех сил старался избегать их. Сколько сил, времени, нервов было потрачено: золотая медаль, экзамены в институт, диплом, кандидатская диссертация, докторская… И теперь всё это практически не нужно, всё коту под хвост.

На следующее утро в кабинете профессора раздался звонок, который изменил как-то уже сложившуюся жизнь профессора в Израиле. Звонил соученик Игоря по институту, который уже был генеральным директором Чебоксарского тракторного завода, Ханиф Гонгазов:

– Всё, дорогой, три трактора с запасными частями уже отгружены. Встречайте!

Дело было в том, что перед отъездом в Израиль Игорь со своим коллегой по работе Аркадием Соровским, эмигрировавшим на год раньше, пытались «подстелить солому» в Израиле, дабы создать себе какую-нибудь материально-техническую базу. Поскольку некоторые их знакомые уже занимали солидные посты в промышленности по производству различных гусеничных и колесных машин, они начали разведку возможности отправки в Израиль образцов советской техники для показательной эксплуатации с целью организации последующих поставок машин в Израиль. Их внимание было, прежде всего, сосредоточено на чебоксарском заводе. Это был единственный в социалистическом лагере завод, производящий тяжелую бульдозерно-рыхлительную и трубоукладочную технику. Машины такого типа в мире изготовляли только две фирмы: «Катерпиллер» (США) и «Комацу» (Япония). Первые машины сошли с конвейера чебоксарского завода в 1987 году. Первопричиной для скорейшего строительства завода был пакет антисоветских санкций, объявленных президентом Рейганом в 1981 году. Пакет содержал запрет на поставку американскими компаниями в СССР нефтегазового оборудования. Поскольку такая техника требовалась для золотодобывающей, нефтегазовой, угольной и горнорудной отраслей, продукция которых являлась основным предметом экспорта СССР, денег на завод не жалели, и он был оснащен самым современным оборудованием производства европейских и японских фирм.

Особенности ельцинской России того времени были таковы, что отправить бесплатно три трактора и шестьдесят тонн запасных частей общей стоимостью по западным ценам около миллиона долларов, российские приятели профессора могли, а заплатить пятьдесят тысяч долларов за перевозку не могли и отправили груз за счет получателя. Судно с грузом уже шло в Израиль, и надо было искать деньги на оплату перевозок. Коллега и партнер профессора Аркадий работал в тот момент механиком в израильском отделении фирмы «Катерпиллер», и его возможности в части поисков были весьма скромными. У Игоря расписание было практически свободным, и у него была машина. Поэтому поиск инвестора приходилось делать в основном ему.

Игорь начал объезжать израильских подрядчиков (кабланов), дорожных строителей и просто потенциальных финансовых инвесторов, которых удалось обнаружить. Дело шло медленно. Израильские промышленники относились ко всему русскому в то время с большим подозрением. Правительственные органы это подозрение и антироссийский негатив неофициально вполне поддерживали. Ивритская пресса была полна сообщениями о криминальном происхождении российских капиталов, о русской мафии, а также рассуждениями о политической и экономической нестабильности в России и отсутствии надежных гарантий. Масла в огонь подливали бывшие еврейские активисты и отказники – эмигранты семидесятых годов, переносящие свои антикоммунистические и антисоветские комплексы на нынешнюю Россию. Были, конечно, и объективные соображения: как будут работать машины, как будет организовано снабжение запчастями, кто будет учить механиков-водителей, что насчет масел и топлива и т. п.

Наконец, Аркадий познакомился в Иерусалиме с одним новым русским – Григорием Гробманом, который согласился рассмотреть предложение Игоря и Аркадия. Григорий был москвичом, вполне интеллигентным человеком, кандидатом наук, создавшим в 1989 году научно-производственный кооператив и заработавшим на этом приличные деньги. Он собирался переезжать в Израиль и строил в Иерусалиме особняк в районе «Хадасса Эйн Карем».

Игорь заехал за Аркадием в Петах-Тикву, где тот жил, и они отправились в Иерусалим на встречу с Гробманом в одну из гостиниц. В результате переговоров выкристаллизовалась следующая стратегия. Гробман регистрирует в Израиле фирму, которая будет специализироваться на торговле со странами СНГ, снимет помещение для офиса в Иерусалиме, оплатит стоимость перевозки трех тракторов и запасных частей и будет платить зарплату Игорю и Аркадию. За это он получит долю прибыли от эксплуатации этих тракторов и будущих возможных продаж такой техники в Израиле, а также помощь профессора и Аркадия в любой деятельности фирмы, к тракторам не относящейся.

Сказано – сделано: было снято офисное помещение в центре Иерусалима, в здании напротив легендарного миномета «Давидки», и Аркадий начал работать в новой фирме, в то время как профессор продолжал работать в Технионе.

Корабль с тракторами уже пришел в Хайфский порт, и профессор каждый день получал из порта сообщения с информацией о суммах, компенсирующих нахождение груза в порту Надо было спешить.

В Технионе к концу подходил первый год пребывания профессора на стипендии Шапиро, Вольф избегал разговоров о продлении сроков. Кроме того, профессора очень тревожили слухи о болезни Вольфа и угрозы окружающих ликвидировать «вольфовское» направление работ в случае его смерти. Несколько напрягала профессора и манера общения Вольфа с ним в ряде случаев. Вольф часто ездил за границу. Перед отъездом он каждый раз наставлял Игоря: «Позвонят заказчики (как правило, это были военные) – ни в коем случае не соглашайся с ними встречаться без меня».

Или секретарь приносила профессору приглашение явиться к Вольфу в кабинет и присутствовать на такой-то встрече в такое-то время. Когда Игорь приходил в назначенное время, Вольф говорил ему: «Тебе будет неинтересно, иди работай». Зачем приглашал?

Было понятно, что всё это было обеспечение собственной безопасности в смысле сохранения его монополии в профессии. То есть, несмотря на все договоренности, Вольф боялся контактов профессора с заказчиками – мало ли что будет. Это была перестраховка, поскольку разница в весовых категориях была настолько значительная, что и бояться было нечего. В общем, ситуация требовала ухода из Техни-она. Профессор заранее решил поговорить с шефом. Вольф был совершенно ошарашен: такое было неслыханно – олим «первого года службы» добровольно покидает Технион, когда у него есть высокие шансы на продление работы в следующем году. Игорь как мог объяснил Вольфу, что у него нет никаких претензий, но так сложились обстоятельства. Вольф попросил профессора съездить с ним в порт и показать ему тракторы – с советскими танками он был знаком хорошо, а вот тракторы были для него совершенно экзотическим зверем.

Поселиться Игорь с Даной решили в Петах-Тикве. Там жил Аркадий, и, с точки зрения