это время в одной русскоязычной газете он увидел объявление, что продается с рук новый «Форд-Орион» практически без пробега. Игорь созвонился с владельцем и договорился о встрече. Владельцем оказался врач из Москвы, который неожиданно получил возможность уехать в Америку. Врач жил под Хайфой в деревне художников Эйн-Ход.

Коммент-эр: деревня художников Эйн-Ход – коммунальное поселение, расположенное у подножия горы Кармель в 15 километрах от Хайфы к югу. Деревня была основана в 1954 году художником-дадаистом Марселем Янко.

В ней проживает около пятидесяти семей творческих профессий: художники, литераторы, артисты, поэты. В деревне расположено множество студий, художественных галерей, мастерских керамики и мозаики, музей Janco Dada, магазины древностей и даже несколько экспозиционных залов. Во дворах жителей и на улочках можно видеть множество скульптурных композиций в различных стилях. На улице проходят концерты и различные мероприятия. Из деревни открывается живописный вид на Средиземное море.

Игорь и Дана сразу же были очарованы серебристым красавцем немецкой сборки и оформили покупку. Попутно они подружились с доктором и приезжали к нему в гости в деревню вплоть до его отъезда в Америку. Надо заметить, что машина оказалась исключительно плохого качества, и профессор не вылезал из ремонтов. Но интерьер салона и динамика машины не давали повода для претензий.

В Петах-Тикве после длительных поисков удалось найти крохотную трехэтажную виллу не так далеко от центра. Этажность виллы была обусловлена очень небольшой площадью земельного участка и, соответственно, дома. При этом вилла была абсолютно новая – в ней еще никто не жил. Одна пара небогатых североафриканских выходцев получила в подарок земельный участок, построила эту виллу и чрезвычайно придирчиво подходила к выбору постояльцев, опасаясь за свое новое имущество. Перед подписанием договора они познакомились со всеми членами семьи, включая Юнга, и согласились сдать дом.

На первом этаже располагался небольшой салон и американская кухня, на втором этаже были две спальни, занимаемые Игорем с Даной и мамой Игоря, а на третьем была комнатка Яна. Район, хотя и был близко от центра Петах-Тиквы, состоял преимущественно из индивидуальных небольших домов и двух– и трехэтажных строений старой постройки. Население в основном составляли мизрахи, профессор их называл «магрибы». Это слово не все понимали, что придавало ему дополнительную привлекательность.

Коммент-эр: хотя в Израиле часто всех евреев – выходцев из азиатских и африканских стран называют сефардами, это в принципе неверно. Испания на иврите называется «Сфарад». Соответственно, испанские евреи называются сефардами. После изгнания из Испании в конце XV века они переместились в Турцию и Северную Африку. Разговорным языком сефардов являлся ладино, совмещающий элементы иврита и средневекового испанского. Внешне и по характеру настоящие сефарды не отличаются от ашкеназийских евреев. Другое дело мизрахи – выходцы из всех арабских и ближневосточных мусульманских стран, а также персидские, грузинские, бухарские, горские, индийские и курдистанские евреи.

Перед переездом Игорь зашел к Нине в лабораторию и напомнил, что у них друг перед другом должок.

– Давай попробуем на новом месте, – предложил Игорь, – поедем на нашу новую виллу в Петах-Тикву, там пока никто не живет.

Для бывшего раллийного гонщика семьдесят километров не расстояние, и пара быстро оказалась в Петах-Тикве на небольшом топчане, доставшемся профессору в наследство от хозяев виллы. Так вот, у профессора на нем всё получилось по полной программе, что его весьма вдохновило.

Через пару дней Игорь взял в Технионе фургон «Форд-Транзит» и за два дня, сделав несколько рейсов, перевез с Яном всё имущество, включая красное пианино, которое они, как гроб Паганини, возили за собой по всему Израилю. Но Дана без него жить не могла. Первая страница израильской эмиграционной жизни была перевернута.

Поскольку вопрос с оплатой перевозки техники и ее нахождения в порту был, в принципе, решен, надо было определить, куда ее везти и где эксплуатировать. Теперь начались поиски подходящего партнера, которые оказались не легче поисков денег. Поиски занимали много времени и неизвестно сколько могли продлиться. Поэтому Игорь продолжал параллельно искать другие варианты заработка, и такой случай вскоре ему представился. Дочка его двоюродного брата Леонида, который жил Бейт-Шемеше, была совладельцем маленького турбюро в Тель-Авиве. В Москве она была учительницей английского языка. Ее партнер по бизнесу Миша был родом из Алма-Аты и там учился в одном классе и дружил с Акежаном Кажегельдиным[19].

Коммент-эр: правительство Кажегельдина осуществило частичную приватизацию крупных объектов промышленности, привлекло в республику множество иностранных инвестиций, заложило основы фондового рынка. В 1998 году Кажегельдин публикует книгу «Казахстан: право выбора», где резко критикует существующую в Казахстане политическую систему. В 1998 году Кажегельдин выдвинул свою кандидатуру на президентские выборы. Сразу после этого по указанию президента Нурсултана Назарбаева против него завели уголовное дело, и политик был объявлен в международный розыск. В 2001 году суд признал подсудимого Кажегельдина, проживающего в США, виновным и назначил ему наказание в виде десяти лет лишения свободы.

Миша беседовал с Кажегельдиным по телефону, и тот спросил, не знает ли он кого-нибудь из честных и надежных людей в Израиле, которые могли бы заняться поиском двигателей для автобусов, собираемых в Казахстане, прежде всего на Чимкентском (Шимкентском) сборочном заводе, включая вопросы финансирования. Миша добавил:

– Кажегельдин дал мне телефон своего доверенного человека – казаха, с которым можно обсуждать все детали, зовут этого казаха, сам понимаешь, Давид Ашкенази.

Коммент-эр: 14 апреля 1993 года на моторном заводе КамАЗа в результате замыкания электросети случился грандиозный пожар, полностью разрушивший производственный корпус и технологическое оборудование. Ущерб составил около 350 миллиардов рублей. Погибли станки и производственные линии, которые закупались для КамАЗа в Германии, Италии, США и других странах.

Чтобы не останавливать весь завод, КамАЗ начал продавать свои машины без мотора автотранспортным предприятиям, имевшим некоторый запас дизелей. Другим путем решения вопроса являлось применение моторов других производителей, таких как Ярославское производственное объединение «Автодизель», Барнаульский завод «Трансмаш», Харьковский тракторный завод, американская фирма «Камминз» и др. Этот путь не обеспечивал быстрое решение вопроса, усложнял и удорожал машину. В третьем варианте предусматривалась регулярная закупка аналогичных моторов за границей. Но тут надо было решать проблему финансирования. Многие автомобилестроительные предприятия России, Украины, Белоруссии, Казахстана оказались в тяжелейшем положении. В результате в течение полутора лет завод был частично восстановлен.

Если в России еще были какие-то варианты по замене камазовских дизелей, то в Казахстане единственным реальным и быстрым способом решить вопрос являлась покупка моторов за рубежом. Но у Казахстана денег на это не было, и он нуждался в кредитах от западных производителей или банков.

Профессор начал искать