уже успевшая стать привычной. Вооружённые охранники и их мрачный пастырь. Когда-то им была мисс о’Райли. Теперь им стал Джон Фелкентон. Он дал мне чёрную балаклаву и солнцезащитные очки.

⁃ Как прошла операция? — спросил он.

⁃ Я не знаю, в чем была наша конечная цель, поэтому не могу ответить точно.

⁃ А на Ваш, собственный взгляд?

⁃ Ему здесь нет места.

На мой взгляд, операция прошла в обоюдном неведении. На одной ее стороне был я — непосвящённый в детали и групповую подготовку, а на другой — все остальные.

⁃ Мы идём к мистеру Бисселу, — сказал Джон Фелкентон, — он недавно прибыл и настаивает на встрече с Вами.

Основатель бюро нервно вышагивал по своему кабинету. Он ворчал, фыркал и сплёвывал на пол. Фелкентон отпустил охранников и показал жестом, что я могу снять маскировку. Мне не хотелось этого делать.

⁃ Рэй, пройди сюда. Сядь, — сказал мистер Биссел, — мне надо обсудить с тобой одно дело.

Он подвёл меня к своему столу и протянул банку энергетика. Шеффилда донимала мелкая свирепая дрожь. Пот собирался жирными тусклыми каплями на его лбу. Глаза не могли удержаться на одном месте дольше неуловимой доли секунды. А я был спокоен, как камень.

⁃ Я только что вернулся из Лос-Анджелеса, — сказал мистер Биссел, — впрочем, как и ты. И мы — и ты и я — были там из-за одного человека. Но мне не удалось с ним встретиться. Поэтому мне нужно было найти его в Джуджионе. Найти и убедиться, что я смогу встретиться с ним там. Потому что мне нужно с ним встретиться. Ты понимаешь? Мне нужно! Но все не так просто. Мне нельзя просто встретиться с ним. Этого недостаточно. Он нужен мне здесь. Он нужен мне здесь, и мне нужно встретиться с ним здесь. Но сначала — там.

Мистер Биссел распалялся и повышал голос. Я сидел на стуле, откинувшись на спинку, и наблюдал за цветными ленивыми рыбками в аквариуме.

⁃ Я ненавижу тайны! Я ненавижу знать, что чего-то не знаю.

⁃ Все знать невозможно, — сказал я.

⁃ Вот именно! Вот именно! Это отвратительно. Как можно спокойно спать с этим? Как можно… Но когда ты знаешь, что не знаешь чего-то конкретного, что мог бы знать — это совсем пиздец! Ты согласен? Мне все равно! А когда ты знаешь что-то, чего не должен был, да ещё к тому же кто-то от тебя умышленно скрывал то, что ты знаешь… С этим невозможно мириться! Слушай меня, Рэй! Ты слушаешь? Я пойду туда и вытащу его оттуда. Давай я скажу по-другому: я достану его с того света! Потому что Рай и Ад, они там, Рэй. В Джуджионе! Они идут рука об руку! Всегда, каждую долбаную секунду нашей бесконечной земной маяты. В одной квартире может быть праздник, а в соседней — траур. В одной комнате может кипеть раскалённый котёл, в котором варятся твои друзья, а в соседней комнате те же самые друзья будут петь тебе поздравление на день рождения под гитару. Будут петь плохо, но для тебя, и ты будешь счастлив. А к тем, что варятся в котле ты и подойти не сможешь, не то, что помочь. Кто будет выбирать, в какую комнату войти?

Мистер Биссел был зол и удручён — так же, как его отец, мочивший ноги в фонтане, но в отличии от него, у Шеффилда был план. И это придавало ему сил. Он ударил ногой по стулу, на котором я сидел и достал револьвер из наплечной кабуры. Дуло смотрело прямо мне в глаза. Барабан был полон. Патроны поблескивали холодной смертоносной золотистостью. Был бы там Авентадор, он бы смог рассказать о револьвере подробнее. Все, что знал о нем я — это то, что внутри него заключена моя смерть и она полностью подвластна мистеру Бисселу.

⁃ Мистер Биссел… — сказал Джон Фелкентон, — уберите оружие.

⁃ Стой на месте, Джон! На месте! В какую комнату вошёл был ты, Рэй? Нет, давай я спрошу по-другому. В какой комнате твоё место? Знаешь, что я понял совсем недавно? Любовь — это очень полезная штука для того, кого любят. Особенно безответная. Безответно-любящий человек способен на все, что угодно, чтобы безответная любовь стала взаимной. На что угодно! Безответно-любящий человек слеп и туп. Он не имеет представления, к чему приведут его поступки.

⁃ Переходите к делу, мистер Биссел, — сказал я, — не нужно накалять обстановку. Умирать от этого не жальче.

⁃ К делу? Я не собираюсь убивать тебя. Мисс о’Райли выложила мне всё. Она рассказала мне, куда ты заволок ее в новогоднюю ночь. Думала, что так сможет растопить мое равнодушие. Ценной информацией. Это — слепой и тупой поступок. Такой же слепой и тупой, как и твоё решение взять ее с собой. Ее я могу понять, она женщина. Но ты…

⁃ Где она?

⁃ Мне самому не помешало бы это знать. Значит, сбежала…

Шеффилд опустил Револьвер. Я не стал говорить ему про письмо, которое нашёл в ее квартире.

⁃ И как же это… Как? Из всего того, что ты услышал, единственное, что занимает твою голову — это местонахождение мисс о’Райли? Это не просто слепо и тупо. Это — абсурд. Джон! Ты слышал?

Отчасти Ронда оказалась права. Она предупреждала меня о том, что Элис может вскрыть мои карты мистеру Бисселу. Я скучал по ней. Что бы она не натворила, я скучал по ней. Фелкентон ничего не ответил.

⁃ Я теперь знаю о тебе гораздо больше, потому что знаю, что ты любил. Только любящий человек может поступать так слепо и тупо. Другого оправдания нет. Я всю голову сломал, ища объяснение твоему поступку. Я не понимал, какого хера тебе понадобилось от моего отца, и это не давало мне покоя! Я предполагал, что ты хочешь вершить правосудие в силу обладания Проекционной Метаморфозой. Возомнил себя знаковым героем и отправился искоренять первопричину появления Эпицентра Кошмаров. Или допускал, что ты рассчитываешь донести какое-то послание до меня — отомстить мне за мое показавшееся тебе неуместным предложение дружбы. Но нет, нет, и ещё раз нет. Это все — другая лига, тебе плевать на правосудие и мою дружбу. Ты просто хотел побыть с Элис наедине. Там, где вам ничто не помешало бы. А мой отец был предлогом.

Мне нечего было сказать. Нечего возразить или добавить. Возможно, мистер Биссел был прав. Доверие — слишком ценный ресурс. Все, кому я отдавал