Шрифт:
Интервал:
Закладка:
–…я начну менять мужчин, чтобы позлить тебя, каждую ночь. Каждую. – Я так не смогу, но дело ведь не в правде.
На лице водителя возникла тень улыбки. Очень холодной улыбки – акула перед смертью дарит водолазу оскал теплее. Вот только отступать некуда.
– Если это не поможет, я начну совершать правонарушения. Чтобы попасть обратно на СЕ, чтобы насолить тебе еще сильнее. Подцеплю внутрь очередного мутанта, сольюсь ради чистки с каким-нибудь другим Комиссионером…
Машина затормозила очень плавно.
Лиам неторопливо отстегнул ремень безопасности, отщелкнул пряжку моего. После вышел наружу, аккуратно захлопнул за собой дверь. Мою открыл без рывков, а вот за запястье взял очень ощутимо, потянул на себя. Приказал:
– Выходи.
Он стоял напротив меня, прижатой к теплому металлу машины спиной. Смотрел спокойно, даже ласково. Спросил обманчиво мягко.
– Думаешь, надавила на меня?
Я знала, что это не так, на него невозможно было надавить. Одна из черт, которая мне в нем нравилась, которая возбуждала. И врать не имело смысла.
– Н-нет.
Ответ получился тихим. Теперь Карра задавал игре тон, настроение и цвет. Он вдруг стал ведущим, одной своей позой и взглядом расставил фигуры по тем местам, где они должны были стоять. Напомнил то, что я «притворилась» забыть. И да, я именно этого и хотела, но, глядя на него теперь, ощутила, сколько в нем на самом деле мощи. Невидимой, но неумолимой, как пресс.
– Как ты думаешь, Кейна, – новый невесомый вопрос, – когда ты стала моей?
«По-настоящему. До конца».
– Когда слилась с тобой? – «Когда увидела тебя? Когда отступила внутри назад, освобождая тебе место, приглашая войти?»
– Верно. – Мягкое касание пальцев, повторившее абрис моего лица. – Но тебе все еще нужны слова, подтверждения?
Мы люди. Нам всегда нужны. Их приятность никто не отменял. Забывать, однако, что с СЕшниками опасно играть, не стоило. Карра напомнил.
– Хочешь менять мужчин каждую ночь? – повторил он мои же слова. – Хочешь рискнуть чужими жизнями?
«Не выживет никто».
– Ты не…
«Я да. И ты об этом знаешь. Помнишь».
Чудесная фраза, четкая, как точка в центре вселенной, – музыка для моих ушей.
– Ты не настолько жесток.
Мне, черт возьми, нравилось ходить по грани.
И снова эта мягкая улыбка, сообщившая о том, что Лиам не просто туз в колоде, он в ней циркулярная пила.
– Некоторые кнопки не нужно нажимать.
«Хочешь опасного кайфа, как наркоман? Я тот, кто тебе его даст».
Опасное, увы, притягивает тоже. Даже если не приближаться, даже если просто посмотреть. Он пугал меня в этот момент, будоражил, возбуждал, он гнал по моим венам нужный ингредиент.
– Я уже один раз потерял тебя, помнишь? – Я помнила. – Второй раз я потеряю тебя только, если убью сам.
Момент тишины. Плотной, как спрессованная вата. Тот, кто стоял передо мной, умел быть острым.
– Ты меня… никогда не убьешь.
Слишком теплые пальцы, слишком живое сердце. Я помнила, с каким напряжением он рубил питание Пульсаров.
– Значит, – послышалось после паузы, – я тебя никогда не потеряю.
А дальше случилось то, чего я так долго ждала – мужская рука сместилась вниз и потянула за собой молнию на моей серой куртке. Под ней ни майки, ни бюстгальтера.
«Попалась!» – сообщали спокойные глаза, уведомляли ровно, не ожидая ответа «здесь так здесь».
Хорошо, что это не комбез, а раздельные штаны и куртка – чуть удобнее. Я чувствовала, что под его натиском плыву еще до начала. Странный антураж: теплый автомобиль, отсутствующее небо. Вокруг ни души, ни ветра, ни звука. Мы должны были ехать к начальству.
– После того как я завершу то, что начал, я надену на твой палец свое кольцо. – «Чтобы не рубить чужие жизни, да?»
Извечный вопрос-подтверждение в конце.
Теперь он это сделает. Теперь он сделает все. Иногда играть с огнем – самое лучшее, что можно избрать для полноты ощущений.
– Я… не давала на это… своего согласия.
– Ты можешь сказать мне нет, – его голос мягкий, – но тем самым лишь удлинишь наш путь друг к другу и сделаешь его более болезненным.
«Итог тем не менее будет тем же».
«Болезненным». Он сказал это, как господин, сообщивший о том, что сейчас он аккуратно скользнет пальчиком в анальное отверстие без смазки.
Моя куртка разошлась в стороны, но голой я стала заранее. Лиама стало много, очень много, и мне почему-то казалось, что мы продолжаем с того момента, на котором закончили тогда в комнате. Когда я гладила пальцами его грудь под формой, спускалась все ниже и боялась, что в причинном месте окажется «пустота».
Готовность перед таким мужчиной возникает до того, как все случается. Полная капитуляция, сдача, «впуск». Когда его губы коснулись моей груди, я уже знала, что никогда не променяю Карру ни на одного другого мужчину, что ни в чью сторону даже посмотреть не смогу. Всегда буду желать только этого, и мне никогда не будет достаточно. Лишь временно. Поцелуи властные, жесткие, рука на затылке, но присутствует вместе с тем аккуратность, даже нежность, тот самый волшебный расчет, который сообщает о контроле, фразе: «Видишь? Я делаю это с тобой».
Он был напорист, он был горяч, потому что меня коротило, потому что коротило его самого. Ряд поцелуев, поставивших меня на внутренние колени, завершился движением, которым он спустил с меня до колен штаны. И там, в его собственных штанах нашлось то, что я так сильно когда-то желала ощутить рукой – совершенное, самое желанное орудие пыток. Взгляд серо-синих глаз, как стрела, летящая в мишень; головка прижалась уже к скользкой промежности.
«О да!»
Этот человек, даже изливаясь лавой, не терял контроль.
Мне понадобится готовность длиною в жизнь.
Я дрожала – он напирал.
Проникновение выбило из меня мысли, перевернули все шестерни в новом порядке. Стоящая у машины с раздвинутыми ногами, я оказалась не просто насаженной на член, я чувствовала, как мои внутренние нити переплетаются с его, как образуются узелки, которые уже никогда не разорвать. Единое полотно, единая ткань…
Он вдалбливался жестко – нельзя иначе в того, кто горит в пожаре, кто хочет того же самого. Он все делал властно – целовал, смотрел в глаза, сжимал пальцами волосы на моем затылке.
«Поняла? Уяснила?»
Он съезжал с катушек, он постепенно терял этот самый вечный контроль, он горел в том же пламени.
Наконец-то мне хватило его, Лиама: прикосновений, впрыска. Наконец-то все было в правильном месте. Как прекрасно отдаваться, быть покоренной, подчиненной, наказанной верным пониманием приоритетов. И все равно, где происходит процесс, – в постели или на заброшенной планете, в коридоре между СЕ и внешним миром.