Начальник общался легко, как человек. Как очень гармоничный человек. Поразительное качество при такой внутренней сложности и потенциале – Карра вдруг подумал, что Дрейк ему симпатичен.

– Я устал, – выдал после паузы.

– Конечно. Погуляешь, отдохнешь. Но поверь, через семьдесят два часа ты начнешь по этому месту скучать, потому что не найдешь, куда себя приложить. Даже если я определю тебя для работы здесь.

«На поверхности. В Реакторе. Это не твое».

Лиам не был согласен с тем, что начнет скучать по СЕ. Но насчет «не найдешь, куда себя приложить»… Эта фраза, к сожалению, могла оказаться правдивой. Гораздо сложнее сидеть без дела, чем заниматься тем, к чему привык.

– Зачистки…

– Тебе не нужно самому ходить на зачистки. Будешь руководить дистанционно.

– Я хочу больше солнца. Поверхности.

– Мы проведем процедуру…

–… дитрионизации, я знаю. Но она лишит меня части нужных на СЕ боевых возможностей.

Дрейк был прирожденным коммерсантом, настоящим профессионалом.

– Дитрионизация в этом случае не подойдет. Мы изменим твое излучение более умело – сохранишь навыки, перестанешь фонить на поверхности.

Еще год назад… Да что там, еще месяц назад Лиам счел бы подобное предложение подарком, огромной удачей.

Теперь ответил сдержанно.

– Я должен подумать…

– Думай, – легко согласился человек в серебристой форме. – Я пока назначу заместителя. Как отдохнешь, приходи – определим все формальности. Место будет тебя ждать.

Будто знал наперед, что Лиам придет. И он (печально признавать неизбежное), наверное, придет.

Пора подниматься со стула, уходить, без пяти минут новый руководитель Пятого Отдела.

«Вот тебе и „суд“».

Лиам встал. Задержался, чтобы спросить:

– А что стало с Диасом Дройтвичем?

Дрейк, уже отвлекшийся на что-то свое, на секунду задумался, после приказал кому-то невидимому:

– Проводите мистера Карру в подземный H9-блок.

*****

(Tom Player – No Going Back)

Здесь, где коридор освещался ровным рядом потолочных ламп, почти все камеры были пустыми. В них ни кроватей, ни лавок, ни стульев – лишь металлические полы и стены. Застекленный «передник». Толщина стекла такая, что ни пробить, ни выломать.

За одной из таких, одетый в смирительную рубашку, стоял Диас. Темные глаза безумные, лицо бледное, лицевые мышцы искажены.

– Что это за камера?

Карра привычно говорил вслух. Собственно, Дрейк, общавшийся с людьми часто, делал так же. Но обезличенный провожатый дал ответ ментально:

– Камера выявления генетических изъянов. Читает уровень агрессии, проверяет наличие «спящих» генов», тестирует отклонения.

– И как… он?

Взгляд Дройтвича при виде Карры из мутного временно сделался ясным, сфокусировался. И на лице Диаса тут же отразилась не просто злость – бесконечная ярость. Удар в стекло сначала корпусом, затем собственным лбом – треснула кожа, потекла, заливая правый глаз, кровь. Обезобразился в криках уродливый рот – стекло поглотило и слова, и даже звуки.

Но Лиам посыл уловил четко: «Это ты виноват! Ты разрушил систему…»

Разрушил, да. Как вырезал гнойник, способный заразить организм.

Глядя в лицо бывшего коллеги, Карра думал – они работали бок о бок не один год, а теперь за стеклом кто-то незнакомый. Маньяк. Настоящий псих. Эта камера вывернула Диаса наизнанку, заставила его явить истинную личину, достала потроха через глотку.

Лиаму было тяжело смотреть в безумные черные зрачки.

«Неудовлетворительно, – ответил провожатый без эмоций. – Вероятность расформирования личности девяносто восемь процентов».

Значит, без шансов.

Прежде чем уйти, он покачал головой – нужно уметь проигрывать.

«В конце концов, кто из нас, как ты думаешь, потерял больше?»

Кривился в безумном оре рот, глотало звуки стекло.

Карра зашагал на выход из сектора.

*****

(The Phantoms – Find You)

Замок ее квартиры он опять вскрыл ментально. Почти беззвучно.

Вошел, запер за собой дверь, прислушался к тишине. Снял обувь, прошел в спальню. Сначала сел на кровать, затем лег.

Постельное белье пахло Кейной.

Тек под закрытыми веками хаотичный видеоряд из воспоминаний – она, привязанная к крючьям тюрьмы перед слиянием, она, смотрящая на него с надеждой, только что попросившая заглянуть в нее «еще раз». А вдруг? И ее последний взгляд, прощальный, уже без страха, без упрека, без веры в хороший исход.

Нет, он не раскрошился потеряв, но сделался, кажется, еще более железобетонным, еще более жестким, чем был до того.

Кейна питала в Лиаме что-то мягкое, как вода. И, если бы она продолжала, на сухой неплодородной почве вдруг проклюнулась бы жизнь. Может быть. Теперь его нутро высыхало и трескалось, как земля, облученная радиоактивным солнцем, погруженная теперь в непроглядную ночь.

Он будет хорошим новым руководителем.

Пустым.

Настоящим профессионалом.

А хотел другого – обнять ее сейчас, прижать к себе, почувствовать, как напитанные чем-то новым, раздувшиеся от силы мышцы рвут все оковы…

Он будет правильным руководителем.

Практически бездушным.

Бесконечно крутился по пустой карте, отыскивая сигнал маяка, внутренний радар – круг, круг, круг…

Таял вслед за стрелкой эхом шлейф.

Никого.

Никого.

Никого.

(lia marie johnson – Lifts)

Кейна.

«Чего ты хочешь?»

Ее голос, голос Греры, звучал отовсюду – из каждой клетки, каждого атома, оболочки яйца, тянущихся полужидких перепонок.

Меня нет. Давно нет. Разум отдельно, тело отдельно.

«Я… ничего… не хочу».

*****

На моем лице слизь, в моих легких слизь – она лечит ткани, она регенерирует поврежденные клетки, она облепила меня всю. Я в том самом яйце, которое видела когда-то во сне. Живая и не совсем. От Уровней меня отделяют тысячи световых лет; другая галактика, другой вселенский пояс. Мир Греры теперь звучит иначе – возрождением, надеждой. Ушел инородный объект – рукав Гланара; начал восстанавливаться баланс. По тонким нейронным соединениям тянется, как сквозняк, ощутимый восторг.