– Э… – Василиса никак не могла придумать приличный вопрос. Гаврил и Настя что-то говорили о чудесах и исцелениях. Но исцеление вроде бы не требовалось. Чудеса…

– Я не волшебник, – мягко произнёс отец Фома. – Всего лишь старый монах, к тому же, не особенно учёный.

– Сколько вам лет? – неожиданно для себя выдала Василиса.

– Ой, много, – засмеялся старец. – Я ещё Революцию застал.

– Да ладно, – протянула Василиса, силясь в уме подсчитать возраст старца. От волнения это плохо получалось, но, насчитав больше ста лет, она повторила: – Да ладно!

– Вот так вот.

– Так вы, значит, и «Черноречье» застали! – снова выдала Василиса.

– А то как же. Было там Успенье.

– Что? – встряла Василиса.

– Успенская пустынь там была.

– А мне сказали – церковь.

– И церковь тоже, – кивнул отец Фома. – Маленькая, правда. Людей-то там немного было. Уходили от мира, чтобы молиться.

– Это как здесь?

– Ну, скит и пустынь – не одно и тоже. Ну, да ладно. Всё равно потом и до неё добрались, сравняли с землёй. Санаторий вот построили.

– Стоп. – Василису вдруг осенило. – А откуда вы тогда узнали, что я там была? Ну, в тот раз, в монастыре?

– А мне Вася рассказал.

– Кто? – спросила Василиса и тут же вспомнила, что так называли того скелета, что носил костюм и шляпу. Отец Фома, улыбаясь, закивал. Голос мигом пропал, и Василиса прохрипела: – Да кто он такой?

– Вот ты знаешь, кто такая Баба Яга? У неё костяная нога. А этот – весь костяной.

– Тогда ему больше подходит имя Костя, – вырвалось у Василисы. – А почему он Вася?

– Это ты у папы своего спроси, – подмигнул отец Фома. – Так вот. Баба Яга – это связующее звено между миром живых и мёртвых, между мирами людей и духов, между реальностью и потусторонним. Поэтому у неё костяная нога, чтобы заходить во все миры.

– А этот Вася тут причём?

– Так он тоже вроде проводника.

– Между мирами?

– Ну, миры – это условно. Всё сплетено, как огромный гобелен. Так много нитей и цветов… – Старец задумчиво покачал головой. – Мир-то один. А вот граней у него и не сосчитать.

– И что этот Вася делает в «Черноречье»? И что там вообще сейчас?

– Сложно сказать. – Старец Фома пожевал губами. – Есть такое поверье, что проводник доставляет души для очищения в особые места.

– Вроде чистилища?

– Всё гораздо сложнее и проще одновременно. Надо просто научиться убирать границы и сохранять ум открытым. Воспринимай вещи такими, какие они есть, и не суетись.

– Значит, его не нужно бояться?

– Васю? Это смотря кому. С другой стороны, если он явится по твою душу, бояться будет бесполезно.

– Как позитивно, – пробормотала Василиса.

– Ладно, пора идти. Ваши уже собираются. И вот ещё что. Сходи к той девочке.

– К какой ещё девочке?

– К той самой, что одна против всех.

Старец поднялся и пошаркал к двери, Василиса поплелась следом. В коридоре перетаптывался помощник отца Фомы.

– А может, другие тоже хотят… – подала голос Василиса, вспомнив о толпах желающих пообщаться с «настоящим старцем».

– Ещё успеется, – улыбнулся старый монах.

Все выходили из скита на улицу, где солнце уже успело закатиться, но, что важнее, пылевая буря улеглась, и луга накрыла осенняя ночь. Правда, особенной прохлады она не принесла – воздух всё равно оставался душным.

Настя повернулась и хотела что-то сказать старцу Фоме, который, взяв под руку Новикова, что-то шептал ему на ухо. Отпустив Фёдора Сергеевича, старец ухватил за рукав отца Павла и тоже стал что-то тихо ему говорить. Настя беспокойно приплясывала рядом, но как только она открыла рот, чтобы обратиться к старцу, тот поднял вверх указательный палец:

– Нельзя.

– Но я только на секундочку, – умоляюще проговорила Настя.

– Ни-ни, – строго замотал головой старец. – Через полтора месяца приходи.

– Ладно, – обречённо согласилась Настя.

Старец и его помощник проводили гостей до мостика и скоро остались позади во мгле. Некоторое время все шли молча, потом Василиса не выдержала:

– Пап, а почему этого… этого типа зовут Вася?

Вообще-то её коробило от осознания того, что отец называл монстра её домашним именем.

– Какого ещё типа?

– Того скелета, который ездит в разбитом автобусе.

Отец Павел, Сергеев и Настя рассмеялись.

– Вообще-то, его зовут Ксерампелин, – подал голос Гаврил.

– Как? – переспросила Василиса.

– Ксерампелин, – повторил Гаврил по слогам. – Это латинское слово. Вроде