— П-правда?

Выражение его лица сложно описать привычными эпитетами: изогнутая бровь и едва сдерживаемый смех. А в глазах черные демоны бьются в истерике. Нет, Кейн не подходит для рекламы иронии — он бог сарказма. Если бы сарказм был олимпийским видом спорта…

Поскольку я начала краснеть, то нервно отмахнулась и поспешила вернуться на кухню. Вслед расслышала:

— Ну раз ты так в себе уверена, то и запрещенные приемы не помешают?

Боже… я обеспечила ему приподнятое настроение на неделю вперед. Даже странно, что стены не тряслись от его хохота.

Дастин, вытиравший тарелки, лишь взглянул на меня и сразу нахмурился. Я пыталась хотя бы не трястись так очевидно.

— Вы снова с Кейном поссорились?

— Да.

— Он рассказал, как ты облила его грязной водой! Молодец!

— Да.

— Лорен, все в порядке?

— Да. Просто он невыносим.

— Кейн невыносим, — подтвердил Дастин, да и Таша со Стивенсоном согласно закивали. — Прости ему его невыносимость, Лорен.

Я улыбнулась, но изнутри по ребрам омерзительно что-то скреблось, как если бы я заперла там охапку озверевших кошек. Именно это неприятное чувство и заставило меня притвориться спящей, когда Дастин вышел из душа. Близость с ним я сейчас и представить не могла, а даже если бы могла, то это стало бы настоящим извращением, потому что язвительная ухмылка Кейна из головы не выходила.

Запрещенные приемы были. Возможно, я сама и спровоцировала его на ход конем. Кейн этой ночью не спал, потому что я не видела кошмаров. Я видела совсем даже не кошмары. При всем я понимала, что мне это только снится, но ощущения оказались такими же реальными, как в щедро даримых Кейном ужастиках.

Он лежал рядом и смотрел мне в глаза. Я сама протянула руку к его щеке, а потом скользнула дальше, погружая пальцы в волосы. И застонала. Кажется, я с самого первого дня мечтала просто коснуться его волос. Я знала, что это всего лишь сон, но при этом наслаждалась каждым мгновением. Он не целовал меня — я целовала его. Он не брал, но я жалась к нему все ближе и ближе, а внизу живота стягивало тугим узлом. Он не позволял мне многого — наоборот, отталкивал, сдерживал. А потом вообще опрокинул на спину, задрал футболку, наклонился и коснулся кончиком языка буквы «кей» на моем животе. Я выгнулась навстречу и очнулась, едва не закричав в полный голос от отчаянья.

Дастин спал рядом, но сразу открыл глаза:

— Что случилось?

— Ничего. Кошмары, — голос дрожал, как и все тело. Этот мандраж скрыть было невозможно, потому я решилась соврать.

Дастин обнял меня и прижал к себе:

— Все-таки нужно попытаться установить в комнате брата какую-то изоляцию. Есть же разные материалы, глушащие радиоволны. Может, и его хоть немного приглушат…

Я дрожала еще долго, но теперь не от возбуждения. Нервы сдавали. Кажется, вся эта страсть не внушенная — потому что она не слишком похожа на страсть. Вероятно, мне достаточно одного поцелуя, чтобы больше ничего не хотеть. Я просто хотела его целовать…

Перед завтраком хватило лишь одного вопроса, чтобы понять — Кейн помог моему сну присниться:

— Как спалось тебе, подружка брата?

Я не ответила. Кейн подкинул мне видение, чтобы посмеяться или что-то продемонстрировать. Запрещенный прием, вполне в его духе, особенно после моего вызова. Подлость, а именно подлости и следовало ожидать с таким противником. Но злости в ответ не возникло, потому что чисто теоретически подобный сон мог вызвать и мой воспаленный разум. Кейн просто обозначил этот пункт, чтобы я сама в нем не сомневалась. Нам лучше вообще не общаться, и уж точно нельзя оставаться наедине.

Его спокойная равнодушная холодность подталкивала и к другим мыслям. Нет, он как раз не мучается, не страдает каждую секунду, когда видит меня. И вряд ли Кейн притворялся, когда серьезно говорил о необходимости присмотреть за Кэти — духи могли положить на девушку глаз неслучайно. Возможно, что его даже отчасти заботило ее благополучие. Или его заботило то, как ее благополучие скажется на нашем. Но он рассуждал рационально и обдуманно, эгоистично и цинично, как всегда было. Он каким-то образом вынырнул из этой эмоциональной мути, оставив меня в ней одну.

День прошел в том же самом тягостном напряжении — мне не хотелось ни с кем разговаривать, только думать и думать. И еще наблюдать. Кейн, по всей видимости, прекрасно осознавал, в каком я состоянии. Ему достаточно было сделать только один шаг, а не подкидывать мне реалистичные видения. Еще вчера, в складском подвале… И он его не сделал. Не потому ли, что не собирался? Не потому ли, что не нашел лучшего способа меня оттолкнуть? Чтобы я больше не захотела с ним общаться и преследовать его? Он отыскал выход для себя, показал мне, что будет, если я не успокоюсь. Худшей участи, чем остаться в одиночестве по эту сторону страсти, я и придумать не могла.

В пятницу мы собирались на вечеринку. Договор был таким: все встречаются в общежитии в восемь, а потом небольшими группами покидают кампус так, чтобы раньше времени не привлечь внимания работников. О выдуманном или настоящем месте расположения древнего кладбища знали только несколько человек, и они обязались проводить остальных. Пропускным билетом на вечеринку обозначили спиртное или колонки для музыкального центра, потому веселье обещало стать шумным.

Стивенсон собрался первым и потому скучал в гостиной, разглядывая картинки в большой черной книге. Именно он и обнаружил изображение амулета, по описанию якобы помогающего распознать присутствие духов. Но Дастин на нашу заинтересованность лишь покачал головой:

— Тот, что из свиной кожи? Нет, не работает, мы с Кейном несколько лет назад уже пытались. Быть может, свинья не такая или перья не те, но скорее всего — подобные амулеты требуют специального заговора, в котором и есть их сила. А единственная моя знакомая шаманка не умеет заговаривать амулеты, я интересовался.

Кейн за его спиной кивнул, подтверждая, что этот вариант они уже успели испробовать и откинуть. Таша задерживалась в комнате с сооружением прически, и потому я с любопытством рассматривала картинку и читала описание. Кружок свежей свиной кожи, крест-накрест прошитый гусиными перьями — выглядит отвратительно, но если бы он работал, то в хозяйстве точно бы сгодился. Запах тоже должен быть жутким — в инструкции сказано, что как только кожа окончательно высохнет или сгниет, то есть перестанет источать зловоние, так и амулет потеряет годность.

— А не может быть такого, что ваш эксперимент не удался именно потому, что вы сами духи? — предположила я.

Кейн с Дастином переглянулись и задумчиво уставились на картинку.

— Кто его знает? — выдал Дастин.

— И мы не духи, — возразил Кейн.

Несмотря на их скепсис, я твердо вознамерилась попытаться изготовить эту мерзкую и вонючую штуку. Осталось только достать небольшой кусок свежей кожи и гусиные перья — в пригороде у фермеров наверняка найдется, хотя такой запрос и сложно будет объяснить.