Мстислав княжил в Новгороде, и детство Добродеи прошло на Новгородской земле. Она росла, как подобает княжеской дочери, сенные девушки играли с ней в куклы и в горелки, старая нянька пела песни и сказывала сказки. За княжьим дворцом зеленел сад. Был он невелик, росло в нем всего несколько яблонь и вишневых деревьев, окруженных кустами малины и крыжовника, но Добродея больше всех игр, больше песен и сказок любила гулять в этом саду. Весной в траве расцветали пестрые цветы, княжна любовалась ими, замечая каждый изгиб лепестка, каждый листок, и спрашивала у няньки, как называется та или иная травинка, тот или иной цветок, стараясь запомнить их названия.

За городской стеной расстилался широкий луг, и однажды теплым летним деньком Добродея уговорила няньку пойти погулять не в сад, а на луг. Пригревало ясное солнышко, трава стояла по пояс, над травой весело вились стрекозы, и их прозрачные крылья сверкали в солнечных лучах, будто кусочки слюды. Добродея радостно узнавала среди летнего разнотравья желтые лютики и белые ромашки, сладко пахнущую таволгу и скромную дрему, пушистые кошачьи лапки и неприметные кукушкины слезки.

Вдруг на краю луга показалась высокая старуха в темной одежде с большой холщовой сумой через плечо. Старуха не спеша шла среди трав, то и дело останавливаясь, срывала какой-нибудь стебелек, внимательно его рассматривала и клала в свою суму.

Когда старуха приблизилась, нянька шепнула Добродее:

– Поклонись!

И сама, низко поклонившись, сказала:

– Здравствуй, бабушка Потвора!

Старуха ответила:

– И ты будь здрава!

И пошла дальше.

– Кто это? – спросила Добродея у няньки.

– Это – ведунья-лекарка, – ответила нянька. – Ведома ей тайная сила трав, и она умеет лечить травами все болезни.

С того дня Добродея стала смотреть на цветы и травы совсем по-другому, ей страстно захотелось узнать, что за сила в них скрыта, но нянька ничего об этом не знала, а ведунья Потвора, хоть они и ходили еще несколько раз гулять на луг, больше им не встречалась.

* * *

Прошло несколько лет. В Киеве умер великий князь Святополк Изяславич, и великим князем стал дед Добродеи Владимир Мономах. Был он уже в преклонных летах и сразу же объявил наследником престола своего сына Мстислава, приказав ему оставить Новгород и переселиться со всем семейством в город Белгород, который стоял на берегу реки Ирпени всего в десяти верстах от Киева.

Белгород был большим, красивым и хорошо укрепленным городом, ему не раз приходилось принимать на себя удары степных кочевников, рвущихся к стольному граду Киеву. С особой гордостью рассказывали белгородцы историю про знаменитый белгородский кисель.

… Случилось это сто с лишним лет назад, когда княжил в Киеве князь Владимир Святославич, креститель Руси. Осадили тогда Белгород злые печенеги. Долго продолжалась осада, в городе закончились припасы, люди начали голодать. Собрали тогда на площади вече, долго думали и спорили, как поступить, и в конце концов решили: «Сдадимся на милость печенегам. Они, конечно, много людей перебьют, но кого-то оставят в живых. А если будем дальше сидеть в осаде, то умрем от голода все до единого».

Был среди горожан один старец. Он сказал: «Подождите еще три дня. Не сдавайте город и сделайте то, что я вам велю. Обещаю вам, все мы будем спасены».

Горожане согласились.

Повелел им старец собрать все остатки муки, какие были в городе, хоть по горсточке от каждого двора, развести муку водой и перелить в большую кадь. А кадь опустить в колодец. Удивились горожане, но исполнили повеление.

После этого сказал старец: «Найдите хоть немного меду». Долго искали по всему городу, наконец нашли лукошко с медом в княжьей кладовой. Повелел старец мед тоже развести водой, перелить в большую кадь и опустить в другой колодец.

А когда все было исполнено, послал нескольких людей к печенегам с такими словами: «Отпустите десять ваших лучших мужей к нам в город, пусть увидят они, что там творится. А чтобы вы не думали, что замышляем мы против вас какое-то зло, оставьте у себя наших заложников».

Печенеги решили, что белгородцы, измученные осадой, решили наконец сдаться, и отправили в город десятерых знатных военачальников.

И сказали им белгородцы: «Вы губите себя понапрасну. Можете хоть десять лет стоять в осаде, а нас не перестоите. Ведь нас кормит и поит сама наша земля. А если не верите, посмотрите своими глазами». Привели печенегов к колодцу, зачерпнули ведром мучную болтушку, налили в горшки и велели женщинам сварить из нее кисель. А когда кисель был готов, зачерпнули из другого колодца медовой сыты, перелили в ковш и с поклоном поднесли печенегам. Удивились печенеги и сказали: «Воистину это чудо. Но наши князья не поверят, что это правда, если не отведают сами». Тогда белгородцы щедрой рукой положили в корчагу густого киселя, налили в кувшин сладкой сыты, и печенеги вернулись к своим.

Отведали печенежские князья белгородского угощения и решили: «Никогда не взять нам этого города, раз кормит горожан сама их земля». И, отпустив заложников, ушли печенеги восвояси.

Добродее довелось услышать это предание в первые же дни по приезде в город.

Владимир Мономах часто вызывал Мстислава к себе в Киев. Мстислав обычно приезжал со всем семейством, и Добродее случалось подолгу жить в стольном граде. В княжьем дворце хранилось много книг, собранных несколькими поколениями киевских князей, и юная княжна пристрастилась к чтению. Особенно полюбила она «Изборник», составленный для одного из прежних киевских князей – Святослава Ярославича. На первой странице Святославова Изборника была яркая картинка, изображающая самого князя Святослава с женой и детьми, на второй – тонко нарисованный и раскрашенный образ Христа, а дальше рассказывалось обо всем на свете: о Боге и бессмертии души, о древних мудрецах и звездах на небосводе, о дальних странах и обитающих там неведомых животных, о растениях, произрастающих в разных концах земли, а также о болезнях, которым подвержен человек, и о том, как их лечить. И лекарское дело со временем все больше и больше влекло юную княжну.

Самым прославленным лекарем в Киеве был монах Киево-Печерского монастыря по имени Агапит. Он лечил травами самые разнообразные болезни и однажды исцелил от тяжелой болезни князя Владимира Мономаха, хотя все остальные врачи объявили, что исцелить его невозможно. Благодарный князь хотел щедро наградить монаха, но тот отказался от денег, посоветовав раздать их лучше бедным.

Самого Агапита Добродея не застала, он скончался за несколько лет до того, как она впервые оказалась в Киеве, но в монастыре его хорошо помнили. Особенно много рассказывал о нем монах-иноземец, который тоже был лекарем и до своего пострижения сильно завидовал славе Агапита. Этот иноземец отличался умением точно определить день и час, когда больной умрет. Однажды позвали его к постели заболевшего боярина. Иноземец посмотрел на больного и сказал, что жить ему осталось ровно восемь дней. Но сыновья боярина отвезли его в Киево-Печерскую обитель к старцу Агапиту – и тот исцелил его, так что боярин прожил еще много лет.