– Чего копаешься?!

– Фсссссссссс, – Слаповски выдрал дрянь вместе с куском кожи. Рана тут же закипела белесым гноем. Ее края подернулись корочкой и мгновенно стянулись. Слаповски смотрел на ладонь и видел тонкий, будто специально нарезанный шрам в виде рыболовного крючка.

«В игре», – подумал он чужую, откровенно внешнюю мысль, несколькими сильными ударами выбил лобовое стекло и прыгнул за руль.

Когда звуки сирены растаяли вдали, дверь подсобки воровато отворилась.

Первым показался мужчина с плотно сжатыми губами. Он оценил беспорядок, втянул носом воздух и засвистел какой-то знакомый всем мотив. Обернулся. Засунул руку в каморку и вытряхнул оттуда длинного мальчишку.

– Я сделал все, как вы просили, – зажмурившись, тараторил он. – Я вас не вижу и не смогу опознать. Я даже не в обиде за дедушку. Наверное, он заслужил. Пусть так. Только отпустите нас с Мэгги, и мы тут же уйдем. Я сэкономил две сотни, копил на мопед. Но теперь мы уедем. Точно-точно, обещаю вам, просто дайте нам уйти. Хотите, я завяжу ей глаза?

Мужчина широко раскрыл рот. Его крючки сжимались и разжимались, как когти на лапах хищника. Он дунул мальчишке в лицо, и тот от неожиданности растопырил глаза. Но тут же закрыл вновь.

– Пожалуй, – с нежностью в голосе начал мужчина, раздвигая пальцами веки подростка. – Я бы вас отпустил, если бы моя спутница была столь же терпелива, как и я. Но ее постигла злая участь жертвы. И я ее не виню. Нет!

Мальчик услышал какие-то страшные звуки в каморке. Его лицо растрескалось сложным алфавитом эмоций. Он не мог поверить.

– Мы обещали, – широко развел руками мужчина. – Но она не сдержалась!

В полутьме содрогались два тела. Большое стояло на коленях над малым.

Женщина кромсала шею Мэгги, и стоны чудовища звучали, как симфония «Кровавая Мэри» – боль пополам со страстью. Мальчишка смотрел, не мигая, как вздрагивает рука сестры, как танцует над ними жуткий обманщик, дирижируя оркестром смерти. Внезапно время застыло. Женщина подняла разорванную пасть над телом и обернулась к подростку. Дверь отлетела за его спиной на сотню метров. Мальчик стоял на самой границе дня и тени. Каморка превратилась в длинный коридор, вытянулась, как подзорная труба. И только мужчина одним движением перешагнул бездну.

– Признаться, – надвинулся монстр, – я тоже перенервничал. И мне не помешает чуточку расслабиться!

Лайт Филлсон слушал, как допрашивают детектива Доплера, и икал.

Он не мог избавиться от этой напасти с момента пробуждения. Волосы на голове ссохлись в коралл, липкая грязь застыла острым костяным гребнем.

Икота одолевала. Еще чуть-чуть и из живота Лайта полезут головастики и лягушки, а сам он превратится в огромного, пускающего пузыри тритона.

Доплер орал.

Первые три часа он смеялся, хмурил брови, плевал в Слаповски, делал вид, что ему безразлично, привставал на стуле, поворачивался и задирал скованные за спиной руки, чтобы показать зад. Теперь от всей бравады осталась лишь ярость:

– Нет у меня алиби! – надрывался Сэм Доплер. – Но ты ни черта не докажешь!

– Да не нужны мне доказательства! – возвращал Слаповски. – Два трупа и одно похищение! Пуля из вашего револьвера. Отпечатки повсюду. Кровь на вашей рубашке. Чужая кровь! Мне не нужны сраные доказательства! Но я должен что-то рассказать лейтенанту. Как же! Его любимый козлик попал в переплет! И почему это он сбрендил?! Что сорвало с катушек лучшего копа в округе?!

Сэм на миг умолкал, переваривая череду своих внушительных деяний, и его пластинку возвращало на старые рельсы.

– Зачем мне кого-то убивать?!!

Финч дремал. Он сложил на груди свои обваренные руки и безмятежно клевал носом. Приоткрывал веки лишь на особо громких выпадах из-за стекла.

Слаповски вышел. Лайт ждал, что сейчас коп хлопнет дверью, да так, что обвалится половина этажа. Но Слаповски сдержался. Он подошел к столу, за которым сидел Лайт, и тот поспешно отполз в сторону. На лице Слаповски читалась жажда убийства. Он мельком взглянул на Лайта и оторвался на напарнике. Зашел к нему за спину и резким рывком за ножки вырвал стул из-под друга.

Финч грохнулся, как в старой комедии. Оказалось, что это ничуть не смешно. Финч катался по полу, ругался и шумно тянул воздух, растирая отбитые локти.

– Ты чего?.. – хрипел он. Слаповски схватил его: одной рукой за рукав, другой – за шиворот и подтащил к стеклу, за которым бесновался Доплер.

– Вот это – наш босс! Не то чтобы важная шишка или от него кардинально зависит наша судьба. Но мы работали с ним. А теперь появились данные, что детей, возможно, похищал он, прикрываясь значком и погонами.

– Тебе надо поспать, – отмахнулся Финч. – Несешь какую-то дичь.

– А этот тут что? – Слаповски переключил внимание на Лайта. Слаповски был не в себе. Глаза метались по комнате. Руки тряслись, как у наркомана в ломке. От Слаповски знакомо пахло. Лайт не мог припомнить, откуда знает этот запах, но тот настойчиво лез в голову, пока не разбудил самую глубокую лежку зверей памяти.

Так пахли те двое. С дикими зубами.

Лайту захотелось куда-нибудь исчезнуть. Раствориться в чашке кофе. Прыгнуть на репродукцию Дали и там пропасть.

– Лейтенант решил, у него могут всплыть какие-то воспоминания. Мистер Филлсон клянется, что у него была назначена встреча с детективом Доплером на восемь утра у дома.

– Мощный след, Финч. И как? Вырулил куда-нибудь?

– Молчит, как сыч.

– Кто еще сыч, я погляжу.

– Ты не зазнавайся. Сегодня герой, завтра с пустой кожурой.

– Прррррр, засунь свои стихи, а?

– Уже на конечной, сэр. Прикажете достать и выдать вам под нос?

– Почему Доплер не приехал? – Слаповски закусил губу и оперся о стену. Он казался самому себе утонченным и строгим героем детективного сериала. Не нуара. Для него у Слаповски слишком тонкая кость и нелюбовь к табачному дыму. – Какого черта этот мудила не приехал? – по слогам вколотил он в лицо Лайту.

– Не знаю, – прохрипел он и для верности широко улыбнулся. Не все могли вынести гримасы Филлсона младшего. В семье считалось, что Натан – прирожденный комик, а его сыну… повезло меньше.

– Что было дальше, мистер Филлсон?

Этот вопрос ему задавали не менее тридцати раз. Он успел потренироваться.

– Я увидел лопату, чертящую кратчайший путь к моему лицу, и постарался не придавать этому слишком большого значения. Увернуться я все равно не успевал.

– Хорошо, – Слаповски сцепил зубы. Лайт видел, как его раздражает этот балаган, но наглеца нужно было проучить. Хотя бы в мелочи. – Как вы попали на холм?

– Приехал на личном автомобиле, – не моргая – искренняя преданность во взоре, до самого дна! – кивнул Лайт.