Однажды Нелли, красуясь перед Маритой и товарищами по банде, спрыгнула на жесткий асфальт почти с двухметровой высоты. Она приземлилась неправильно, всем весом, позвоночником перпендикулярно земле. После удара показалось, что ноги онемели, а позвоночник вошел в голову. Превозмогая боль, Нелли поднялась и, не подавая виду, еще несколько часов терпела огонь в пояснице, гуляя вместе с Маритой по набережной. Дело закончилось тугим корсетом и крайне болезненными уколами в течение двух недель.

«Не останься ты у ангара, ничего не было бы! – с упреком заявила неожиданно появившаяся из неведомых глубин Ненэ. – Сбежала бы вместе со всеми и сейчас сидела бы дома. Пусть разбирались бы другие. Кто-нибудь другой стал крысой».

«Пусть все будет сплошной ошибкой. Это лучше, чем не жить!» – остановила причитания Нелли. Она вспомнила, как говаривал едва доползавший из таверны муж тетки Джен, Гарри, страстно обнимая бутылку с подозрительной жидкостью: «Не см-отри, что она… мут-ная, в ней – вся… соль!» И многозначительно поднимал указательный палец.

Нелли стряхнула сомнения, как воду с шерсти.

– Мы доехали или опять к Руфу возвращаться? Носилки будем делать, или Лизия довезет нас до дебаркадера? – обрушила Нелли на друзей град вопросов.

Но они молчали и прятали глаза.

Зато Лизия проворчала с палубы нависа:

Если бы на реях не висли идиоты,

Мы давно бы вышли в нужные широты!

– Спасибо, Лизия, ты неподражаема! – заорала Нелли. – А вашего внимания, юноши, я недостойна?

– Нелли, хватит! – простонал Корнелий. – Ты не понимаешь! Ты – другая!

– И теперь не могу быть с вами? Боитесь, что могу убить?

– Знаешь, – начал Цицерон, – ты действительно опасна.

– Кому? Тебе? Нуме? Всему вашему пагу? По-твоему, я должна была свесить лапки и позволить этому одноглазому убийце снять с меня шкуру?

– Ты говорила, что это шутка: твоя способность выпускать мозги через уши, – разнервничался Цицерон. – Ты обманула!

Он заходил из стороны в сторону.

– Клянусь твоим хвостом, моим хвостом, а также хвостом Корнелия: я не знала и просто шутила! – с пылом сказала Нелли. – А вот как Коклесс меня нашел? Вы что-то «крутили» перед туннелем. Думаете, я совсем дура?

– Это Аврора. Она шла с нами, чтобы Коклессу был ясен наш след. Ведь он знает только ее, – тихо сказал следопыт.

– Наплевать мне на Аврору! Вы окончательно запутались в своих тайнах! Вы равнодушны ко мне, таскаете по проверкам и ждете, что я погибну или…

Чего ждете? Говорите немедленно, или я проявлю свои убийственные способности!

– Эй, вы, туристы мокролапые! У вас что, назначена встреча? – крикнула Лизия и указала в сторону насыпи. Все повернули головы. Сверху, оставляя утоптанную дорожку на мокром песке, спускался отряд из сотни крыс.

Они быстро окружили путешественников. На вопросительный взгляд Нелли Цицерон в недоумении развел лапами.

Вперед вышел буровато-рыжий крепыш. Он внимательно и с прищуром осмотрел место швартовки корабля и кивнул воинам. Несколько крыс поднялись на катамаран и стали шнырять по нему как заправские таможенники. Капитанша спокойно сидела на банке со свертком и плела узел из веревок.

– Красс, командующий, приказал найти и немедленно арестовать Нелли, самку двухцветную, и Нуму, сына Элленики, – размеренно начал крепыш. – Немедленно доставить их в Фоссу, место временного пребывания, и содержать там до решения Совета декурионов.

– На основании чего? – вставил Цицерон.

Крепыш раздраженно повел ухом:

– На основании требования фламинов, указавших на недопустимое нарушение законов Нумена.

– А если мы не хотим? – начала Нелли.

Крепыш подошел к ней вплотную:

– Я – триарий Сефлакс. Я знаю, что ты – бывший человек и владеешь разрушительным оружием.

Но он, – триарий указал на Нуму, – ничем не владеет. И если ты воспользуешься своими способностями, он, – Сефлакс снова ткнул в Нуму, – будет отвечать за двоих.

Нелли понимающе кивнула.

Если я дождусь тебя,

Значит, полюбила!

Значит, я подарок твой

Где-то сохранила! —

пропела Лизия, отталкивая навис от берега.

юрьма Фосса или ее часть представляла собой низкую пещеру с песчаным полом, бетонным потолком, аккуратно и густо рассыпанным вдоль стен по всему периметру битым стеклом. В центре пещеры двумя рядами были установлены шесть клеток с железными прутьями внушительной толщины.

Нелли лежала на спине и разглядывала прутья: они как бы вырастали из потолка. Нелли догадалась, что это железобетонные сваи здания. Видимо, бетон крысы выгрызли и вынесли, а железо оставили. «Мы под городом», – сделала она вывод.

В каждую клетку вело небольшое расширение между прутьями. Через него крысы-воины впихнули Нелли и Нуму в одну из камер. Для Нумы попасть в место заключения оказалось непросто. Стражники ругались и нервничали, пытаясь протиснуть толстяка в щель. В какой-то момент Нелли испугалась, что Нума так и останется наполовину на свободе, наполовину в тюрьме. Но явился с проверкой Варрий и, понаблюдав несколько мгновений за безуспешными попытками тюремщиков справиться с задачей, вынул из плаща булавку с жемчужиной и резким движением воткнул ее острие Нуме в пятку. Нума взвыл и сразу просочился в клетку.

– Если б он был один, мы бы его не запирали, – бубнили стражники, затягивая проходное отверстие светящимися зелеными нитями, которые вытягивали через тонкое горлышко небольшой бутыли, и связывали их в паутину.

– Предупреждаем! – сказали они на прощание. – К сети не прикасаться! Любая вибрация вызовет трепет в Зале Священного Сияния. Заключенных на месте прикончит Карающий Свет.

– Не знаешь, что это за Карающий Свет? – спросила Нелли, когда стражники удалились.

– Впервые слышу, – ответил Нума. – Но давай не будем пробовать его на себе.

– Прости, Нума! Я не хотела втягивать тебя в эту историю. Пятка очень болит?

– Не бери в голову! Я однажды порезался стеклом так, что два дня в гранарий не ходил. Цицерон тогда здорово надо мной поиздевался. Но он у нас хороший. Ты еще не знаешь, что он питается одними корешками. Ни стрекоз, ни жуков не ест. Даже колбасу не употребляет!

– Ого! Вегетарианец!

– Не-е! Травоед.

– В принципе одно и то же. А где вы берете колбасу?

– Ну, в ресторанах, кафе. Или в супермаркетах. Ночью там никого нет, а люди столько вкусного оставляют без присмотра! Цицерон знаешь как говорит про колбасу? «Я не ем себе подобных!» Это он о том, что иногда кто-то из наших попадет в чан с фаршем…