Вопреки тому, что я сказала, на самом деле я не обладаю способностью самостоятельно приготовить полноценный обед. Еще. Но я могу сделать нам бутерброды. Я думаю жареный сыр.

Я направляюсь на кухню, торопясь приготовить что-нибудь для кого-то, кроме себя. Киара по-прежнему настороженно относится к тому, как я готовлю, поэтому мне пришлось практиковаться самостоятельно. Роман собирается стать моим первым подопытным, даже не осознавая этого.

Беру все ингредиенты. Немного хлеба, сыра и немного овощей. Я режу лук, когда на кухню заходит Роман. Он настороженно смотрит на меня, и я закатываю глаза.

Что нужно сделать девушке, чтобы заслужить доверие?

— Тебе нужна помощь?

— Нет. Я вполне способна сделать сэндвич, — сообщаю я ему.

Он мычит, но не уходит. Я выдыхаю и смотрю на него.

— Роман, ты пойдешь? Я же говорила тебе, что у меня это есть, — говорю я в отчаянии.

К сожалению, я забываю, что делаю, и тот факт, что сейчас держу нож. Он выскальзывает из моей руки, порезав палец, прежде чем с грохотом удариться о деревянную поверхность плиты.

— Ой! — кричу я, протягивая палец, из которого быстро сочится кровь.

Роман бросается в бой, бросаясь ко мне.

— Черт возьми, Елена.

Он хватает ткань и прижимает ее к ране.

— Ой, ой, ой, — плачу я.

Он закатывает глаза.

— Расслабься, это всего лишь крошечный порез.

— Ты шутишь? Просто крошечный разрез? Посмотри на всю эту кровь. Думаю, мне пора в отделение скорой помощи. Мне нужны швы, Роман, — драматично говорю я.

На удивление он улыбается. И это не полуулыбка, а полная, искренняя улыбка, от которой у меня перехватывает дыхание. На секунду я забываю пошевелиться. Я просто смотрю на него, пока он не смотрит мне в глаза.

— Ты закончил с драматизмом? — задает он вопросы.

Я медленно киваю.

— Ладно, давай, — говорит он мне.

Прежде чем я успеваю моргнуть, он поднимает меня за талию на кухонный остров. Жар обжигает мою кожу от его прикосновения.

— Где аптечка?

Я указываю на один из шкафов, и он пытается схватить его, а я игнорирую стук в груди. Когда он возвращается, Роман встаёт мне между ног. Он находится на уровне моих глаз, его внимание сосредоточено на ране, которая все еще кровоточит. Однако ненадолго. Он работает быстро и тихо, очищая рану перед нанесением мази. Я выдыхаю от укуса.

— Не будь ребенком, он у нас уже есть, — грубо говорит он.

— Придурок, — дуюсь я.

Он смеется, хватает небольшой бинт и накладывает его на порез.

— Вот и все, — говорит он, закончив. — Как новый.

— Спасибо, — шепчу я, тихо сглатывая.

Глаза Романа поднимаются, и он должен осознать, в каком положении мы находимся, потому что внезапно замирает. Он настолько близко, что я вижу шрам на его верхней губе. Он новый, год назад его не было. Просто крошечный шрам, который не заметен, пока не встанешь прямо перед ним. Я хочу спросить, как он это получил.

Темно-синие глаза скользят по моему лицу, оставляя за собой кипящий жар. Рука Романа ложится на мое обнаженное бедро. Он гладит меня там один раз, второй раз, вызывая жар, пронзающий мое тело. Я не чувствовала желания уже больше года. Не с тех пор, как я была с ним.

Такое ощущение, будто я выздоравливающая наркоманка, которая вот-вот вернется к старым привычкам. Но Роман — это не привычка, он наркотик. И я не уверена, что когда-нибудь захочу оправиться.

Следующие слова звучат медленно и чувственно.

— Наследница аэропорта, она твоя девушка? — спрашиваю я, пытаясь не обращать внимания на пронзившую меня ревность.

Роман наблюдает за мной полуприкрытыми глазами.

— Нет, — хрипло отвечает он.

— Нет? — я провожу рукой по его шее, притягивая его ближе и хватая за волосы.

Мой желудок сжимается и ныряет, когда губы Романа приближаются к моим. Достаточно близко, чтобы поцеловаться. Моя грудь касается его груди, и мое сердце ускоряется. Гонки.

— Если ты собираешься меня поцеловать, Елена, сделай это, черт возьми, — говорит Роман мне в губы.

Почему-то я сомневаюсь. Но когда мои губы приоткрываются, он не теряет ни секунды, прежде чем его рот встретится с моим. Чистая страсть вспыхивает внутри меня с такой силой, что у меня кружится голова. Я провожу пальцами по его груди, жаждя прикосновения к его обнаженной коже. Он так приятно пахнет, вызывает привыкание, и я не могу не чувствовать, что могу потеряться в нем.

Он засовывает свой язык мне в рот, и он становится горячим, влажным и чертовски потрясающим. Бабочки порхают в моем животе, когда рука Романа приближается к моей шее, мягко дразня ее. Я задыхаюсь, когда он кусает мою нижнюю губу, прежде чем высасывать жало. Это эротично и сводит с ума одновременно.

Дрожь пробегает по мне, когда его рука играет с краем моей рубашки, нащупывая обнаженную кожу. Без особых усилий Роман поднимает меня со стойки. Я обхватываю ногами его талию, зайдя слишком далеко, чтобы думать о чем-либо, кроме его ощущения. Он прижимает меня к кухонной стене и продолжает меня опустошать. Я чувствую его эрекцию под своей задницей, твердую и толстую.

— О боже, — стону я, а Роман продолжает целовать меня, как будто я — воздух, которым он дышит.

Я тянусь к пуговицам его рубашки и собираюсь расстегнуть одну, когда мы слышим тихий крик. Голова Романа резко поднимается, и мои глаза открываются. Мы оба поворачиваемся к радионяне на стойке. Вода эффективно обливает наше желание. Роман отступает назад, и я медленно скатываюсь на землю. Я немного неуверенно стою на ногах, но мне удается сохранять равновесие, когда я смотрю куда угодно, только не на него.

— Я пойду проверю ее, — бормочет он, быстро выходя из кухни.

Я тихо стону, закрывая лицо, и откидываю голову к стене.

Что, черт возьми, я только что сделала? Черт возьми, Елена.

Мне нужно пару секунд, чтобы собраться с силами, прежде чем Роман вернется с Кэсси. Я тянусь к ней,