Режущая боль исчезла так же внезапно, как и появилась, и от неожиданности я потеряла равновесие. Я упала вперед, едва успев подставить руки. Стоя на четвереньках, я впивалась пальцами в мокрый дерн, пытаясь снова ощутить серебряную нить в своем сознании, надеясь, что ее вспышка покажет мне направление, где находится второй динамик.

Ничего.

Волна паники, куда сильнее, чем белый шум, взметнулась во мне, пробив дыру в моей груди.

Я ничего не чувствовала: ни заряда, даже самого слабого, ни вибрирования динамика, ни шума помех в электрической цепи.

Ничего.

Я ползла по листве, пока не нашла устройство. Я хлопнула рукой по его твердому корпусу – и ничего не ощутила. Я была одна, запертая в своем теле, и лишь пустота в моей голове распахнула пасть, пожирая меня целиком.

Во мне не осталось ни единой искры.

Моя сила исчезла.

– Какого… чeрта?

Я вцепилась руками в волосы, крепко зажмурилась, вызывая в памяти картинку серебряной нити, представив, как она разворачивается в моем сознании. Чем дольше я сидела на корточках, ощущая, как сердце колотится о ребра, тем глубже погружалась в ужас.

Кто-то кричал, кричал мое имя.

Я снова вернулась к действительности, ощутила вес пистолета в руке и реальность момента. Белый шум все так же распарывал тишину, и казалось, он только стал громче.

Но сквозь мрак и хаос всe же пробилась одна ясная мысль.

– Идиотка, – выдохнула я. – Тебе не нужны пси-способности, чтобы уничтожить динамик.

Отключившись от звуков и перемещений вокруг, я прицелилась прямо в переднюю стенку устройства. От выстрела оно подпрыгнуло на месте. Второй выстрел наконец заставил его умолкнуть.

Еще один динамик находился где-то рядом. Я медленно поворачивалась, пока ухо не кольнуло острой болью. Прищурившись, я уставилась взглядом в темноту, размытую белесым туманом.

Попасть в динамик было невозможно – мне пришлось бы целиться, не видя мишени, и я не могла подобраться ближе, потому что там были дети и солдаты. Так что я подняла оружие, направив дуло в толстые сучья дуба, которые поддерживали незаконченный остов Десятого Дома.

Я выстрелила, и пистолет чуть не вылетел у меня из руки, когда я разрядила почти весь магазин в эту ветку. Пули, жужжа, окутали дерево, и мощная ветка наконец-то треснула.

Когда она отделилась от ствола, я бросилась вперед. Я скорее услышала, чем увидела, как ветка рухнула на землю, увлекая за собой каркас, который строил Лиам. Мне даже не пришлось искать точное местоположение динамика. Огромный сук и обломки досок погребли его под собой, и звук оборвался.

За спиной раздался хруст. Уловив краем глаза какое-то движение, я резко повернулась и прицелилась.

Девочка.

Девочка-подросток, болезненно бледная, широко расставленные глаза ввалились, а тонкая кожа обтянула острые скулы. Мне вдруг подумалось, что на ее хрупком теле под одеждой обязательно видны синие вены и то, как они подсоединяются к бьющемуся сердцу. Густые темные ресницы обрамляли ее ошеломительные голубые глаза.

Я немного расслабилась. По крайней мере, одному ребенку удалось выбраться незамеченным.

– Ты в порядке? – спросила я.

Пристально глядя на меня, девочка коснулась подвески на своей шее в виде золотого цветка. Она явно в шоке из-за всего, что происходит.

– Беги скорее отсюда, – быстро сказала я. – Иди в заднюю часть дома и открой люк в прачечной – остальные уже ушли.

Девочка улыбнулась, но ее взгляд не изменился.

– Спасибо, что сказала.

Я не услышала сзади шагов, и когда приклад винтовки врезался мне в затылок, всe вокруг вспыхнуло, и я погрузилась в агонию, в темноту.

…у! Оуэн!..

Это было…

Мои ноги безвольно волоклись по влажной земле.

– Зу!

Это было… Это имя… Оуэн был… Мысль билась в моей голове, но я никак не могла ее ухватить. Я барахталась, пытаясь всплыть на поверхность из глубины бессознательного, и каждый раз, когда кто-то выкрикивал это имя, в моем сознании вспыхивал лишь один цвет.

Красный.

Я распахнула глаза, и воспоминания о последних нескольких часах лавиной обрушились на меня.

Убежище. Та девочка. Люди в черном. Винтовка.

Меня поймали.

Мои руки… я попыталась поднять их, нащупать, что так сжимает мой затылок. Мужчина – это его рация шипела у меня над головой – волок меня по камням, корням и колючим кустам. Все, что ниже талии было тяжелым, точно камень, а верхняя часть тела словно соткана из воздуха, и я вообще не была уверена, что существую целиком.

Внезапно земля подо мной стала мягче и ровнее. В руках и ногах заструилась кровь, наполнив их болезненным покалыванием. Одной рукой мужчина держал меня за шиворот, скручивая воротник рубашки, пока я не начала задыхаться.

– Оуэн! Оуэн, нет!

Туман расползался, заполняя ночь, клубился, размывая тени. Я снова сильно зажмурилась, пытаясь прогнать дурноту. Когда снова я открыла глаза, я не увидела дома.

Но я увидела мальчишку лет тринадцати, который вышел на тропу, встав между нами и Убежищем. Бледный, в белой рубашке, Оуэн был похож на привидение. Легкая мишень.

Я цеплялась ногами за землю, пытаясь помешать тащившему меня солдату. Впереди наемники в черном усмиряли свой извивающийся, непокорный груз. Дети пинались и царапались, а солдаты смеялись. Они смеялись над нами.

Почему никто не использует свои способности?

Я снова попыталась отыскать в своем сознании серебряную нить, но не нашла ничего, ничего, ничего. Я не чувствовала электронные устройства моего врага – с тем же успехом я могла пытаться расслышать его сердцебиение.

«Они не могут», – осознала я. Их сила так же блокирована, как и моя.

Что это могло быть? Звук, который никто из нас не заметил, или какой-то неизвестный токсин, который впрыснули в туман, – и часть нашего сознания оказалась закрытой от нас. Миллион разных причин, но результат оказался одинаковым для всех нас. Впервые за десять лет я не могла выпустить на волю свое второе «я». Оно исчезло.

«Они забрали это у нас», – прошептал тот непокорный голос.

Нет. Даже без наших способностей мы вовсе не были беспомощными. Я извернулась, надеясь, что застану солдата врасплох, и он ослабит хватку. Потянувшись назад, я вцепилась обломанными ногтями в руку, которая волокла меня за собой. Но мои пальцы ощутили не кожу, а толстую грубую ткань.

Наемник перехватил меня поудобнее, еще туже стянув ворот моей рубашки. Я дернулась и напряглась, безуспешно пытаясь вдохнуть. Тьма заволокла мое зрение, тело обмякло. Дышать стало немного легче.