– Гляди, вот еще, – произнес грубый мужской голос, явно развлекаясь происходящим. Шла ли речь обо мне? Или он имел в виду Оуэна?

Отчетливый и острый запах дыма коснулся моих ноздрей. Неужели они решили поджечь дом, чтобы окончательно разрушить все хорошее, что здесь было.

А затем огонь вспыхнул у меня за спиной. Жар волнами расходился по моей влажной одежде, гладил мою кожу, не обжигая ее.

Мужчина издал истошный вопль, и я снова погрузилась во тьму. Когда мое зрение прояснилось, я увидела, как расцветает пламя у него на груди, поднимаясь к его голове пылающей золотой волной.

Эта блокировка затронула не всех. Оуэн… У Оуэна остались его силы.

И это все, что мне нужно было знать. Я откатилась в сторону, чувствуя, как сжимается желудок от запаха горящей плоти, перевернулась и попыталась встать на колени.

Тем временем воздух наполнился стонами и проклятьями. Наемники, тащившие детей по тропе, вспыхивали один за другим, взвывая, как стая волков, когда пламя начинало пировать на их телах. «Они похожи на свечки на праздничном торте», – пронеслось в моей голове.

Огонь полыхал так ярко, с такой опустошительной интенсивностью, что вскрики мгновенно обрывались, когда пламя проникало в легкие.

Освободившиеся дети устремлялись к дому. Похоже, никто не пострадал – разве что получил пару тычков и пинков от солдат.

Дети неслись мимо мальчика, стараясь держаться подальше. А тот все так же стоял на тропе, с безразличным видом глядя на очертания солдат, которые уже превратились в жуткие обугленные скелеты, разбросанные на земле. Ветер раздувал огонь и нес его от останков к дому. Пламя уже подбиралось к стенам и крыльцу.

– Оуэн! – крикнула я, вскочив на ноги.

Мальчик повернулся ко мне.

«Вот почему», – прошептал тот же темный голос. Вот почему было так легко принять те правила, которые учредили для нас Круз и ее правительство. Вот почему я продолжала сомневаться, повторяя чужие аргументы в пользу новых ограничений для таких как мы. Вот почему люди всегда будут бояться, и вот почему мне казалось, что мы должны довольствоваться жалким подобием свободы, которое нам оставили.

Никто не должен обладать такой силой.

Никто не должен быть наказан за то, что воспользовался своей силой, чтобы защитить себя и других.

Это было ужасно.

Это было необходимо.

Я сделала еще один шаг к нему, чувствуя, как все сжимается внутри. Это же ребенок. Он просто ребенок.

Он держит всe под контролем. Его не нужно контролировать.

– Оуэн, – мягко позвала я. – Достаточно…

Пламя, поднимавшееся от дома до самого неба, подсвечивало лицо Оуэна теплым сиянием.

Но вот его взгляд снова стал осмысленным. И внезапный страх наполнил его глаза – детский страх.

– Всe в порядке, – проговорила я, протянув ему руку. – Ты в порядке…

Дверь Убежища с грохотом распахнулась и закрылась.

Мы оба повернулись, но Оуэн оказался быстрее. Двое мужчин спрыгнули с крыльца, вытаскивая оружие, но успели сделать лишь шаг в нашу сторону, когда одного охватило шипящее пламя.

Ослепленный огнем и дымом наемник зашатался, крутанулся на месте, ударился об одну из деревянных опор крыльца и упал.

Я не могла пошевелиться. Я больше не видела того солдата – перед глазами стояла Мэл. Я снова оказалась в Пенсильвании и видела Защитников, репортеров, случайных свидетелей, разорванных на части взрывом.

«Прекрати, прекрати, прекрати». Я тряхнула головой, отгоняя дурноту. За несколько секунд языки пламени охватили крыльцо и дотянулись до ближайшего дерева. Второй солдат, застыв на месте, с ужасом смотрел на Оуэна, который вдруг нахмурился – сначала растерянно, затем явно испуганно. Мальчик обхватил голову руками, слабо застонав от боли.

Нет. Теперь и он тоже.

Из-за деревьев, словно спустившись с ночного неба, выступила девочка. Она держала руки в карманах не по размеру большой куртки и пристально смотрела на скорчившегося Оуэна. Ее губы искривились в насмешливой улыбке.

Так это она?

Так же быстро, как и появилась, девочка снова исчезла, растворившись во мраке, пронизанном полосами тумана. Это не могла быть случайность – давление, которое я ощущала в своем сознании, усилилось. Каким-то образом… ей удавалось проделывать это с нами. Но на Оуэна ее способности подействовали не сразу, значит, ей приходилось атаковать каждого «пси» по отдельности.

Воспользовавшись шансом, второй солдат взял Оуэна на мушку.

– Нет! – Я бросилась вперед, закрывая мальчишку собой.

Прозвучал выстрел.

Солдат тяжело рухнул на землю – лязгнуло снаряжение, зашуршала черная ткань. Я стояла, крепко прижимая к себе трясущегося мальчишку.

– Со мной все хорошо, – пробормотал он срывающимся голосом. – Хорошо.

Послышался крик. Громыхая снаряжением, к нам мчалась женщина-солдат – из тех, кто прочесывал лес. Новый выстрел подбросил ее тело вверх и швырнул в ближайшее дерево.

Обернувшись на его звук, мы с мальчиком увидели Романа, который появился в вихре дыма и пепла, целясь в другого наемника, который бежал, закинув на спину кого-то из детей. Прищурившись, парень поднял руки и выстрелил, попав в оголенный участок кожи на шее, между телом девочки и пуленепробиваемым жилетом солдата.

– Видишь? Опаздывать на вечеринку не всегда плохо! – крикнула Приянка, которая пряталась за другим деревом, и добавила: – Неожиданное появление имеет свои преимущества. Ты в порядке, Зу?

Они не сбежали.

Оправившись от потрясения, я оттащила Оуэна к ближайшему дереву, закрывая мальчишку собой.

– Зу?! – снова окликнула меня Приянка.

– Порядок! – прохрипела я в ответ, все еще не веря тому, что видела.

Они пытаются помочь.

Они должны были сбежать, но каким-то образом узнали о нападении и попытались нас предупредить. Они примчались сюда, чтобы помочь этим детям.

Из-за деревьев выскочили те самые двое подростков, которые охраняли Романа и Приянку. Каждый тащил на спине всхлипывающего ребенка.

– Оуэн, – проговорила я, нагибаясь, чтобы посмотреть ему в глаза. От его кожи исходил жар. – Тебе нужно пойти с ними, ладно?

– Я могу помочь, – тихо сказал мальчик.

Плотный дым опустился на нас, словно занавес. Я тяжело дышала ртом, чувствуя горький вкус смога на своем языке.

Двигаясь в этой молочной пелене, ребята натыкались на обугленные останки солдат, а Оуэн… Он вздрагивал от каждого всхлипа или вскрика.

– Ты уже сделал все, что нужно, – заверила я. – Теперь ты поможешь нам, если отправишься со всеми в безопасное место.