Виктор Васкес и Тони Кальво, два лучших друга Лео в «Барселоне», были первыми, кто назвал его «карлик» (enano). «А Лео, в отместку, говорил с нами на аргентинском сленге. Мы не понимали ни слова», – говорит Кальво. Оскорбление будет оскорблением, если оно воспринимается как таковое, а Лео знал, что его называют так безо всякого злого умысла, так что отклонить прозвище означало проявить непочтительность к группе, что могло быть сочтено признаком слабости.

«Во время той поездки мы увидели абсолютно другого Лео, – говорит Сеск. – Я не знаю, помогли ли мы ему почувствовать себя более комфортно, но, безусловно, мы уделяли ему больше внимания. Иногда, когда вы видите такого интровертированного парня, это создает большие проблемы, потому что, с одной стороны, вы не хотите, чтобы он думал, что вы не впускаете его в свою компанию, но при этом не хотите, чтобы он думал, что заслуживает особого внимания. Вы должны соизмерять, что и как делать. Мы были подростками и обычно сбивались в небольшие компании: без алкоголя или чего-то в этом роде, но все же… Лео открылся… представьте, насколько он открылся, если все до сих пор помнят ту поездку… Он был все еще сильно интровертирован, но в Италии произошел определенный позитивный сдвиг».

В Барселонском аэропорту левый полусредний нападающий Роберт Хириберт должен был попросить что-то у кого-то, с кем не был знаком. Он не мог набраться храбрости. Без чьей-либо подсказки Лео встал и задал вопрос от своего имени. Мальчики посмотрели друг на друга. Когда они вернулись в Барселону, квартира Лео превратилась в место встреч для игры на PlayStation.

Как это часто бывает, со временем в команде выработались определенный порядок и единство. Каждый игрок нашел свое место и выполнял наиболее комфортную для него роль, которая определялась опытом и в результате все возрастающего взаимопонимания между членами команды. Команда начинала притираться. Поколение `87 провело вместе два с половиной года, прежде чем их покинули Пике и Сеск, и за этот период Лео прошел путь от неизвестного чужака до ценного члена команды, хотя порой все еще приходилось преодолевать незначительные помехи. В глазах своих товарищей по команде он был одновременно сильным и очень хрупким. В Росарио было много людей, которые были готовы что-то сделать для него: посадить на колени, позаботиться о нем – бабушка, школьная подруга, приятели по школьному двору, которые считали его своим лидером и всегда хотели видеть его в центре фотографии, тренеры, которые просили рефери заботиться о нем, и рефери, которых не надо было об этом просить.

Но в Испании странное сочетание физического развития, замкнутости, бесспорного таланта, футбольного стиля, уверенности в себе и в том, что он далеко пойдет, породило то, что часто вызывало у членов команды весьма противоречивые чувства. «Просто оставьте его в покое, парень может сам о себе позаботиться», – говорили некоторые товарищи по команде, соперничающие с Лео за реализацию собственных надежд стать первыми футболистами команды. «Вы должны беречь его», – говорили другие. Ощущение, что он нуждается в защите, больше не было единодушным теперь, когда Лео начал расти, но еще оставались те, кто понимал его уязвимость и пытался проявить внимание.

Лео и остальная часть компании перешла из команды Тито «Юниоры А» в команду «Юниоров В», которыми руководил Алекс Гарсия. Сезон 2002/03 года запомнился игрой молодого человека в матче «Барселона» – «Дамм» на одном из полей около «Мини-Эстади». «Барселона» побеждала со счетом 6:0, но Лео все еще искал возможность выйти один на один с левым нападающим. И – бац! Они врезали ему, потом еще и еще. В категории «Cadete» несколько мальчишек внезапно пошли в рост и внезапно стали выглядеть вдвое крупнее, чем остальные, а Месси по-прежнему казался очень маленьким. «Они так врезали ему ногой, скажу я вам, – рассказывает сегодня Виктор Васкес, зажмуриваясь так, как будто этот удар пришелся по нему самому. – Это было просто бесчеловечно. Но Лео вставал снова и снова, хотя удары, которые он получал, были очень сильными. В тот день они чуть не убили его. Я помню, как Алекс поднялся со скамьи, чтобы вмешаться: мы все вышли на поле, и началась потасовка».

«Пике вступил в драку, защищая Месси. Его удалили, – говорит Сеск. – Пике подскочил при первой возможности, он подбежал со спины и сцепился с парнем ростом метр восемьдесят! Так или иначе, но он остановился и сказал им: «Не молотите его так, он не делает ничего плохого, а просто уверен, что всем нравится игра. Если вы не можете остановить его, тогда не останавливайте». «Пике – наш босс», – часто говаривал Месси.

«Если рефери не намерен тебя защищать, то это сделаю я», – сказал Лео Алекс Гарсия, укладывая его спать. «Блоха» был разъярен, не потому, что его так сильно избили, а потому что хотел продолжать игру. «Нормальная реакция, – говорит Виктор Васкес, – когда человек думает: «они бьют меня, потому что я очень хорош, и они не могут остановить меня, это здорово, но лучше всего будет, если меня отсюда вытащат». Но не в случае Лео – он хотел продолжать игру во что бы то ни стало, рассуждая так: «Пусть мне еще надают, неважно, но позвольте мне играть». Не забывайте, что мы выигрывали со счетом 6:0!»

«Некоторые из нас считали его совершенно беззащитным, – вспоминает Васкес. – Лео был очень хорош – с его головой, ростом, впечатляющей левой ногой, ведением мяча, скоростью… Он отлично играл, был хорошим человеком и другом, никто не хотел, чтобы ему причинили какой-нибудь вред. Вы просто вынуждены были помогать ему, иначе чувствовали себя не в своей тарелке. Как можно не помочь человеку, который смотрит на вас с таким выражением, будто просит: «Пожалуйста, помоги, ты мне нужен, чтобы помочь, потому что я должен приспособиться к этому уровню футбола, потому что я хочу быть здесь, и преуспеть!» Ваше сердце вступает в конфликт с головой, и вы понимаете, что должны протянуть руку помощи».

Виктор Васкес видел, как Лео занимался гормональным лечением у себя дома на улице Гран Виа Карлес III. В то время они уже встречались у Лео, чтобы поиграть на PlayStation, но иногда его отец прерывал их игру: «Пора делать укол». Лео покидал комнату, шел на кухню или в ванную и делал себе укол. Снова и снова. Через какое-то время Лео признался Виктору, что ему очень надоели уколы: «Я ненавижу это, ненавижу, но я должен делать их, иначе останусь карликом».

«С одной стороны, в клубе очень надеялись, что Лео вырастет, а с другой стороны, молились, чтобы Пике не стал слишком высоким, – рассказывает Алекс Гарсия. – В возрасте 14 лет этот центральный защитник уже имел рост один метр девяносто сантиметров. Еще несколько сантиметров, и, возможно, дни парня в футболе будут сочтены».

В «Барселоне» приняли решение прекратить лечение Лео гормонами, когда ему исполнилось 14 лет. В следующем году его рост составил один метр шестьдесят два сантиметра, а весил он 55 килограммов. При этом Лео все еще не мог как следует довести игру до конца. «Мне не хватает устойчивости и скорости, а еще я время от времени устаю», – говорил он в интервью в 2002 году. Он участвовал в добровольной индивидуальной программе физической подготовки, разработанной клубом, за которой наблюдали физиолог, спортивный доктор и тренер. В программе также принимали участие Жерар Пике и, время от времени, Хавьер Савиола.