– Подожди минутку… – просит Рен.

Я ничего не вижу, но слышу возню, удар и тихий стон. Звуки подсказывают, что парень пытался, но не смог залезть на стену. Я улыбаюсь.

Он отходит назад, и я наконец могу его видеть. В свете луны его волосы кажутся серебряными. Он потирает верхнюю часть ягодиц, а потом смотрит наверх.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

И тут его взгляд перемещается вправо от меня, а глаза расширяются. Ну вот. Он заметил моего соседа.

– Как видишь, я тут не одна, – говорю я.

– Мистер Дуглас, – здоровается Рен, уважительно кивая головой.

– Маррен, – бубнит мой отец из соседней ка-меры.

– Ты не оставишь нас? – обращаюсь к отцу. Потом спрашиваю у Рена: – Он ушел?

Парень качает головой. Кто-то зовет его, и он оборачивается, а потом снова смотрит на меня.

– Слушай, мне пора, но я приду утром с Мэгги.

У меня падает сердце, но я киваю.

– Ладно. Береги себя.

– Ты тоже, – произносит он и снова косится на моего отца.

Потом Рен отворачивается и уходит в сторону магазина. Я спускаюсь с кровати, ощущая, как шея и икры пульсируют от перенапряжения.

Холодает, а на мне нет арисэда. Я беру одеяло и накидываю его себе на плечи, закашлявшись от поднявшейся пыли, и настраиваюсь ждать.

Я начинаю дремать, а потом просыпаюсь от того, что тело дрожит, а зубы громко стучат. Из-за отсутствия стекла или ставен холодный ночной воздух беспрепятственно проникает в камеру.

– Альва? – шепотом зовет меня отец. Я вздыхаю.

– Что?

– Подойди к двери и высунь руку.

Слишком замерзшая и уставшая, чтобы перечить, я делаю, как он просит. Просовываю руку через решетку и чувствую что-то мягкое. Одеяло. Его одеяло.

– Мне оно не нужно.

– Не сильно убедительно врешь, ты можешь лучше, – замечает он, и уголки моих губ ползут вверх. В его тоне терпение и толика раздражения. Хотя есть еще кое-что. Возможно, уважение. Я беру второе одеяло и накидываю его на плечи и на голову как арисэд. Затем снова поднимаюсь к окну и выглядываю.

Луна уже высоко, но собираются тучи, и света становится меньше. В большинстве окон темно; только в нескольких виднеется слабое свечение. Я не могу понять, который сейчас час. Довольно поздно, потому что мир кажется сонным.

Я замечаю в клетке человека, но не могу разглядеть, кто это, пока он не встает, демонстрируя широкую спину. Джим Баллантайн. Он разминает затекшую ногу, потом снова садится и укутывается в одеяло. Затем снова встает, смотрит вдаль, и одеяло бесшумно падает на землю. Я прослеживаю направление его взгляда.

Существ трое. Они стоят прямо посреди улицы и наблюдают за находящимся в клетке Джимом. Такое ощущение, будто они возникли из ниоткуда: площадь была пуста, но уже в следующую секунду монстры стоят здесь, словно так было всегда.

Луну затягивают тучи, и я теряю их из виду.

Когда снова светлеет, они оказываются ближе к ловушке, и разглядеть их получается лучше. Двое, что стоят в центре и слева, со стороны тюрьмы, высокие, лысые и бледные, похожие на тех, с которыми я встречалась раньше. Однако существо справа меньше, ростом с человека, кожа у него заметно темнее, а грудь, спина и ноги до щиколоток покрыты чем-то вроде меха. Кажется, на охоту привели кого-то из молодняка. Звери тоже так делают, таким образом они учат своих детенышей убивать.

Чудовища хотят научить его тому, что узнали прошлой ночью. Как открывать клетки. Я наблюдаю, как они подталкивают мелкого вперед, и он идет, хоть и с меньшей грацией, чем взрослые, к тому месту, где заперт Джим. Тот протягивает руку навстречу существу, и к своему ужасу я понимаю, что он заманивает его в клетку. Что он творит?

Меня отвлекает движение в переулках. А потом земля уходит из-под ног, и мне кажется, что я проваливаюсь сквозь пол.

К площади подкрадываются еще существа. Их больше, чем я могла себе вообразить. Я полагала, что их всего пять, может, шесть, – небольшая стая. Однако их как минимум вдвое больше, и они бесшумно стекаются к клетке Джима. Одни идут по улицам, другие ползут по крышам, передвигаясь как огромные белые пауки.

– Ты это видишь? – шепчет мой отец, а мне не хватает воздуха, чтобы ответить.

Я замираю, когда два взрослых монстра, которые привели существо поменьше, поворачиваются в нашу сторону. Они наклоняют головы на бок, их глаза бегают, выискивая нас.

– Они нас слышат, – шепчу я.

В ответ на мой едва слышный шепот чудовища одновременно оскаливают зубы, и меня бросает в холодный пот, а пульс, повинуясь каким-то древним инстинктам, учащается.

Одно из существ издает омерзительный щелкающий звук, и он эхом разносится по площади. Все остальные твари останавливаются как вкопанные и поворачиваются к моему окну.

Луну снова заслоняет туча, и я, выругавшись, прижимаюсь щеками к решетке. Я отчаянно пытаюсь рассмотреть, что же они сделают дальше и продолжают ли на меня смотреть.

– Альва, отойди от окна, – гаркает отец, и по нажитой за долгие годы привычке я тут же повинуюсь.

И это спасает мне жизнь. У моего окна возникает чудовище. Оно, должно быть, залезло на стену или запрыгнуло на высоту второго этажа и теперь держится за оконный проем, чтобы не упасть. Оно пялится на меня, его мертвенно-бледное лицо исполосовано разделяющими нас прутьями, его длинные пальцы обхватывают металл в том же самом месте, где только что держалась я.

На меня смотрят черные глаза.

– Альва, как ты? – спрашивает отец деревянным от страха голосом.

– Я в порядке.

Существо улыбается, как будто понимает человеческую речь, и медленно качает головой.

«Нет, ты не в порядке», – словно говорит оно.

С улицы доносятся крики, визг – сельчане понимают, что началась осада. Монстр вздрагивает и оборачивается, и в этот момент я замечаю отметину у него на груди. Темное круглое пятно. Вот почему оно сюда залезло.

Я его подстрелила. Прошлой ночью в коридоре нашего дома. Я всадила пулю туда, где должно было быть его сердце.

Хочется убедить себя в том, что я ошибаюсь, что это не может быть то же самое существо. Шрам выглядит старым, и это просто совпадение, что у него он в том же месте. Но я нутром чую, что это тот же монстр. Мало того, что они быстрее и сильнее нас, так еще и быстро восстанавливаются после травм. И оно меня помнит. Рассвет и спасение кажутся ужасно далекими.

– Скажи мне, что оно делает, – просит отец.

– Ничего. Просто смотрит. Я… я его подстрелила. Прошлой ночью. Кажется, оно это помнит.

В ответ существо негромко щелкает. Я поднимаю руку к собственной груди и дотрагиваюсь до места, на котором у него рана. Когда оно открывает рот и высовываются его ужасные зубы, я понимаю, что оказалась права. Это именно то существо, и оно меня узнает. Оно пришло отомстить. Чудовище несильно тянет прутья, а потом берется за них обеими руками, откидывается назад и пытается вырвать их из стены. Не уверена, что у него достаточно сил, чтобы справиться с этой задачей, но я и не планирую это выяснять. Хватаю ведро и швыряю его. С чистым звоном, похожим на колокольчик или металлический гонг, оно врезается в решетку.