Джайлз, должно быть, ликовал, ведь наша жизнь пошла прахом. Возможно, он думал, что в силах сломать моего отца, уничтожить его, и тогда моя мама наконец приползет к нему.

– Помнишь, она ходила на прогулки вокруг озера? – спрашивает отец.

– Помню.

– Я думал, для нее это полезно. Воздух и вода. Можно вдоволь погоревать. Я считал хорошим знаком то, что она хотела выйти из дома. Так и было – она начинала приходить в себя, я видел. Однако в тот вечер она пришла домой и вела себя странно. Была очень злой. Сначала я подумал, что это тоже хорошо, всяко лучше молчания и безразличия. Но я ошибался. Она менялась. Кто-то из них, видимо, укусил ее.

– Подожди, – перебиваю я, когда мне в голову приходит ужасная мысль. – Ты знал о них? Ты знал, что они существуют рядом с нами?

– Да…

– И ты не сказал ей? Не сказал мне? – Мне становится плохо, я трясу головой, словно пытаясь избавиться от этого знания. – Уровень воды в озере падал, и ты не предупредил нас о том, что может случиться? Ты позволил ей выйти из дома?

– Все не так, как ты думаешь, – поспешно произносит он. – Я знал, что они существовали когда-то. Потому что, когда был чуть старше тебя, нашел те же самые журналы. Но я не верил в то, что они до сих пор живут здесь. Я думал, что они наверняка погибли в недрах горы. Альва, прошло несколько веков. Ничто не должно жить так долго. И только после того, как она начала меняться у меня на глазах, я понял, что случилось. Так что да, это была моя вина. Но не так, как ты думаешь. Может, если бы я с большим вниманием относился к книгам и понимал, чем грозит обмеление озера… возможно…

Отец замолкает. И я понимаю, что верю ему, потому что, расскажи он мне о монстрах до того, как сама их увидела, я бы тоже не поверила. Даже если бы увидела учетные журналы. Я бы сочла это легендой или списала на необразованность: древние люди назвали чудовищами то, что не могли объяснить. А тем временем существа ждали своего часа.

Они, конечно, после стольких лет заточения были слабы, но все же оказались сильнее убитой горем женщины. Но ей удалось сбежать. Она нам ничего не сказала. Сохранила в тайне. Вернулась домой и начала превращаться. Шли минуты, часы. Вот почему у них два ряда зубов. Один – чтобы есть, другой – чтобы делать из нас себе подобных. Я была права; они совсем как змеи, в их клыках яд.

Прошлой ночью Кора видела, как существо укусило Джеймса, а сегодня он в ловушке на площади. Все из-за укуса.

– Они могут нас обратить? – спрашиваю я. – Сделать подобными себе?

– Если сразу не убьют.

Я вспоминаю о Коре. Может, я ошибалась и она нужна им не для еды. Может, они заготовили ей другую судьбу.

– Ты поэтому выстрелил в нее? Той ночью?

– Я в нее не стрелял. Она стала набрасываться на меня, скалила зубы. Если бы одолела меня, то смогла бы добраться до тебя. Я хотел, но не смог, даже несмотря на то, что с ней происходило. Я выстрелил четыре раза в воздух, не целился в нее. В стенах остались дыры от пуль. Еще я разбил окно.

Я рисую в воображении комнату, пытаясь вспомнить дыры в стенах. Однако, видимо, из-за цветочного орнамента на обоях нужно хорошенько присмотреться, чтобы их заметить.

Крови не было. Если бы отец попал в нее, должно было быть море крови. Но нет. Ни капли. Я не понимаю, как раньше этого не замечала. Хорошо помню стекло на полу, все еще теплое, когда я подняла один из осколков. Но крови не было.

– Она выпрыгнула в окно. Я вышел на улицу, чтобы найти ее, но ее нигде не было. Думаю, она ушла к ним. После перевоплощения в ней проснулся какой-то инстинкт, который звал ее к ним или к тому месту, где на нее напали. На следующий день пошел дождь, и он продолжался, пока озеро не наполнилось. Потом оно таким и оставалось. Существа снова были заперты.

– До сих пор.

– До сих пор, – соглашается отец.

Он знал все эти годы. И хранил тайну. Позволил людям верить, во что они хотят, и наблюдал за озером, гадая, вернутся ли чудовища. Вернется ли мама.

Отец тогда сказал, что она ушла ночью. Так и было. Я спросила, вернется ли она, и он ответил, что не знает.

И это было правдой. Все эти годы.

– Ты должен был рассказать мне. – Я имею в виду, что ему следовало рассказать мне о маме, но отец думает, что речь идет о существах.

– Я бы рассказал, когда ты достигла совершеннолетия. Я бы все тебе рассказал, и о ней тоже. Убедился бы, что ты все понимаешь правильно. Есть традиция, которая передается от одного наевфуиля к другому. Мы проводим три ночи в горах у озера. Это обряд посвящения. Мы рассказываем древние истории и передаем знания. Я бы показал тебе журналы, которые ты сама нашла. После того тебе пришлось бы изучать книги. Запоминать символы. – Он ненадолго замолкает. – Если, конечно, ты бы захотела стать наевфуилем.

А я и не знала, что у меня есть выбор.

– Мне кажется, я разгадала несколько символов. Луна обозначает лунную фазу, так? А цветы указывают на месяц?

– Верно. – В его голосе теплота. Гордость. – Совершенно верно.

– Что там еще есть?

– Разное. Я тебе покажу… – Отец осекается, ведь не сможет ничего показать, если Джайлз его повесит.

– Но она жива. Мы ее видели. Нам нужно просто показать ее Джайлзу, и ему придется тебя отпустить. Она – доказательство твоей невиновности.

Он молчит, а мой внутренний голос шепчет, что все это ничего не значит. Джайлз никогда его не отпустит, только не теперь, когда отец в его власти.

– Есть ли какое-то лекарство? – спрашиваю я. – А вдруг мы сможем вернуть ее? Тогда она сама ему все расскажет. В журналах должно быть хоть что-то…

Долгое время отец не произносит ни слова.

– Я искал. Конечно, я искал.

– И?

– Мы посмотрим еще раз. Вместе. Когда все это закончится. – В его голосе что-то такое… нежность отца, пытающегося убедить свою дочь, что все будет хорошо. Жаль, что это неправда.

– Я хочу, чтобы ты не врал мне, – мягко прошу я. – Я больше не ребенок.

– Ох, Альва.

Я понимаю, что отец старается меня утешить. Но не может. В этой ситуации нет утешения.

Те, кого существа не убивают, становятся одними из них, пополняют их ряды. Моя мама. Джеймс. Я вспоминаю о Гэвине. Его тоже укусили, как скоро он превратится в чудовище?

Я и так была напугана, когда представляла, как в ночи они добираются да Балинкельда и дальше. Только теперь все еще хуже. Потому что их численность будет увеличиваться всякий раз, когда они будут приходить в новое поселение. Они будут двигаться все дальше, их количество будет расти. Они распространятся по земле как эпидемия. Наступит зима, и их уже ничего не остановит. Ни подковы, ни пули…

Мои мысли замирают.