– Где Мэгги?

– Ей запретили сюда входить, как и всем женщинам. Вход разрешен только мужчинам. Я вызвался добровольцем, чтобы пробраться к тебе. Они считают, что я пошел за хворостом. – Рен оборачивается. – Тебе нужно уходить; скоро они поймут, что тут что-то не так.

– Мой отец… – прошу я. – Его тоже нужно вытащить.

Надо отдать Рену должное: он не задает лишних вопросов, а просто отдает мне связку ключей.

Я беру ее и подбегаю к соседней камере. Смотрю на замок и перебираю ключи, не решаясь поднять глаза на отца, пока один не проворачивается и дверь не открывается.

Когда я все-таки поднимаю на него взгляд, отец улыбается.

Не отдавая себе отчета, я бросаюсь его обнимать. Чувствую, как его руки сжимают меня, и с благодарностью замечаю, что он пахнет так же, как в моем детстве: немного домом, немного озером.

– Простите, что отвлекаю, но вам нужно уходить, – подает голос Рен.

Мы размыкаем объятия и направляемся к двери. Отец идет первым, прислушивается, прижимает палец к губам и кивком предлагает следовать за ним. Мы прокрадываемся на первый этаж, мимо закрытой двери, ведущей к камерам. За ней все еще стонет оланфуиль, и его стон отзывается острой болью внутри меня.

– Что они с ним делают? – спрашиваю я.

– Ты не захочешь знать.

Идущий позади Рен легонько подталкивает меня, и я следую дальше за отцом. В помещении у выхода пусто: ни Ангус Митчелл, ни кто-либо другой не охраняют тюрьму. Отец шепотом просит нас подождать на лестнице, а сам вдоль стены пробирается к двери и выглядывает через крошечное окно.

– Там толпа, – тихо сообщает он.

Я подхожу к двери и вижу Мэгги Уилсон, Мари Кэмпбелл и других женщин деревни. Их внимание приковано к окну над нами, из которого доносятся звуки. Выйти незамеченными у нас не получится.

– Иди наверх и скажи, что не смог найти дров, – командует отец Рену. – Не стоит тебя в это замешивать. Давай.

Я киваю в знак согласия, и Рен разворачивается.

– Ой. Погоди, – подскакивает он и достает из кармана мой револьвер и две запасные пули. А затем, краснея, отдает мне мамину камею.

Мы с отцом с недоумением смотрим на эти дары.

– Береги себя, – просит Рен и возвращается к лестнице.

– Ты тоже, – шепчу я.

Когда парень открывает дверь, за которой находятся камеры первого этажа, крики становятся громче.

Это невыносимо.

В моей руке оружие, и я принимаю решение. Открываю барабан и считаю. Потом защелкиваю его, взвожу курок и кладу указательный палец на спусковой механизм. Прячу две оставшиеся пули в карман одолженной мне юбки и протягиваю камею отцу.

– Па… – Я замираю в нерешительности.

Он берет камею, смотрит на нее, нежно касается большим пальцем нарисованного лица матери и снова мне улыбается.

– Знаю. Я понимаю.

Его благословение согревает меня.

– Где тебя искать, когда я тут закончу?

– Я пойду в магазин Уилсон. Никто не додумается искать меня там, и я надеюсь, что Мэгги беспристрастно выслушает меня.

Я киваю. Так и будет, я уверена.

– Я присоединюсь к тебе там.

– Будь осторожна, дочь. – Отец кладет руку мне на плечо, к счастью, на правое, и легонько сжимает его. – Ты выросла и превратилась в замечательную молодую женщину, – начинает он, но я качаю головой.

– Нет, не надо. Скажешь мне это, когда все закончится и мы окажемся дома. – Отец собирается уходить. – Ты уверен насчет лекарства? Ты уверен, что его нет?

– Прости, но нет, – качает он головой и кивком указывает на револьвер. – Если хочешь, это сделаю я.

– Нет. Уходи, пока можно. Я справлюсь.

Отец смотрит на меня слишком долго, не внемлет моей внутренней мольбе и не делает вид, что все будет хорошо. А потом уходит.

Я какое-то время прислушиваюсь, а потом выглядываю в окно и вижу, как женщины бросаются в разные стороны словно курицы, кидаются в объятия соседок от возмущения и страха, а отец снует между ними как лис, прокладывая себе путь.

Я же разворачиваюсь и бегу, перепрыгивая через ступени. Подо мной скрипит пол. Когда я оказываюсь на вершине лестницы, дверь на первый этаж открывается. Кто-то идет проверить, что происходит на улице. Вместе с ним из-за двери вырывается облако дыма, скрывая его и меня на пару секунд. Этого времени мне достаточно, чтобы прошмыгнуть к камерам.

Я крепко держу револьвер в правой руке.

Все окна плотно закрыты, отчего воздух в помещении кажется тяжелым и дурно пахнет мясом и потом. Единственным источником света служат закрепленные на стенах свечи и самодельная жаровня, которую организовали в одном из ведер. Дерево в ней раскаляется докрасна, а металлические прутья добела. Я останавливаюсь на пару секунд и успеваю заметить, в какой из камер находится оланфуиль; отвращение на лице Рена, отошедшего как можно дальше от происходящего; нарастающую ярость на лице Джайлза, когда он понимает, кто пришел и что я собираюсь сделать. Я даже успеваю заглянуть в глаза оланфуилю – в прошлом Джеймсу. Его кожа лоскутами свисает с тела, на котором бесчисленное количество бескровных ран, куски плоти болтаются, почерневшие в тех местах, куда прикладывали раскаленный металл. Да, теперь мне понятно, кто тут монстры. Гэвин был прав. Потом я спишу это на сентиментальность, но сейчас мне кажется, что существо просит пощады, в его глазах застыла безмолвная мольба. Оно все еще похоже на человека. Однако его выдают зубы и тот факт, что после всех этих пыток оно все еще стоит на ногах.

Оно с трудом делает шаг мне навстречу и впервые за все проведенное здесь время замолкает. И пока Джайлз требует, чтобы я остановилась, я нажимаю на спусковой крючок, и серебряная пуля летит прямо в грудь оланфуиля.

Оно умирает молча, падает на пол как марионетка, которой подрезали веревочки.

Я разворачиваюсь и снова взвожу курок. Слышно, как щелкает барабан. А я навожу револьвер на Джайлза.

– Я бы не советовала, – предупреждаю я, когда он дергается, чтобы схватить меня.

Присутствующие в комнате мужчины наблюдают за происходящим, и я с облегчением замечаю, что ни у кого из них нет оружия. Наверное, стоило подумать об этом раньше.

Я перевожу взгляд с одного на другого, задерживаясь на Йене Смите.

– Я полагаю, что вы привели сюда… – Джеймса? Это существо? – чтобы понять, как убить его, – говорю я. – Итак, теперь вы знаете. Обычными пулями ничего не добиться, но серебряные сработают. – Я достаю патрон из кармана и показываю кузнецу. – Собери все серебро в деревне: подсвечники, тарелки, ложки и украшения. Сними с дверей подковы. Расплавь их и отлей столько пуль, чтобы можно было зарядить все имеющиеся у нас ружья и пистолеты. Они понадобятся нам сегодня ночью, чтобы защищать деревню. Работать нужно быстро. Вперед. Прямо сейчас.