потерплю таких вольностей, какие вы позволили себе по отношению к моему брату. Здесь у нас есть правила и… – Закончить фразу он не успел: Джун прыгнула ему на шею и смачно расцеловала в обе щеки:

– О, спасибо! Спасибо! Спасибо! Это лучший подарок на Рождество из всех, что мне когда-либо дарили!

Директору пришлось всем корпусом отклониться назад, чтобы избежать новых поцелуев:

– Счастлив доставить вам радость, барышня, но…

Джун схватила двух шептунов, сидящих на плечах директора, и принялась их гладить и тискать.

– Пожалуйста, оставьте их в покое, вы их раздавите!

Джун поставила полузадушенных рептилий на пол:

– А теперь я со всеми поздороваюсь. Я так рада быть здесь! – И, воспользовавшись всеобщим изумлением, Джун стала переходить от стола к столу, чмокая в щёчку всех учеников – а в зале находилось не менее семидесяти детей и подростков.

– Что она делает?! – потрясённо ахнул директор.

– Если хотите знать моё мнение, – вмешался Селестен Бурпен, явно обрадованный таким тёплым приёмом, – эта юная особа прониклась истинным духом Рождества.

– Это верный способ вызвать эпидемию гриппа! – проворчал директор. – Впрочем, в виде исключения я закрою глаза на её поведение.

На самом деле Лилий Атравис просто не знал, как реагировать. Поэтому он с видимым облегчением наблюдал, как Джун, покончив с поцелуями (занявшими довольно много времени), наконец-то вприпрыжку направляется к столу, который он называл «источник всех бед».

– Я чуть не упала, – прошипела Клафиди, бросая мрачный взгляд на садящуюся рядом с ней Джун.

– Ой-ой-ой! Обалдеть, до чего ты похожа на магазинчик моих предков! – не дала ей спуску Джун. – Ты такая приторная, ну прямо кукла!

Клафиди, не понимая, комплимент это или критика, решила слегка улыбнуться, чтобы выиграть время и определиться, как себя следует держать.

Джун начала есть из тарелки Чарли, а тот охотно позволил ей это делать, потому что был до безумия рад видеть подругу.

– Итак, чем тут можно развлечься? – внезапно поинтересовалась она.

– Сначала надо посмотреть, хватит ли у тебя пороху, – ответил Панус.

– Пф-ф-ф, да это у тебя кишка тонка!

– Похоже, у нас появился ещё один кандидат на участие в ночной вылазке!

– А тут можно гулять по ночам? Ух ты, это место нравится мне всё больше и больше!

– К твоему сведению, покидать школу ночью строго-настрого запрещено, – прошептал Чарли на ухо Джун.

– Так это ещё лучше!

Мангустина закатила глаза:

– Можно подумать, вы двое спите и видите, чтобы вас поймали.

– Да ладно тебе, сходим только сегодня ночью! – сказал Чарли. – И потом, Рождество ведь!

– Ладно, только сегодня ночью, – согласилась Мангустина.

– Мне показалось – или они собрались провести ночь вместе? – насмешливо протянул Кариб.

Мангустина не успела покраснеть: директор вдруг захлопал в ладоши, пытаясь привлечь внимание учеников:

– А теперь вас угостит десертом сам Селестен Бурпен! Надеюсь, вы по очереди его поблагодарите за столь щедрый жест. Напоминаю вам, в прошлом Селестен, как и вы, учился в этой школе, что доказывает наличие у всех у вас возможности преуспеть в этой жизни. Святые Розги дают вам кров, питание и образование. Вам остаётся лишь приложить немного усилий! А если вы потерпите неудачу, то некого будет винить, кроме самих себя!

По окончании этой безапелляционной речи снова появился Селестен Бурпен. Он толкал перед собой монументальную тележку, на которой… Чарли не смог с ходу определить, что это такое.

– Вставайте и подходите поближе! – восклицал Селестен Бурпен. – Стоя вам будет сподручнее любоваться этой красотой! Смотрите!

Учащиеся подошли, и, хотя изначально не собирались петь дифирамбы знаменитости, многие не смогли сдержать восторженного «О-о-о-о!».

На тележке возвышалась точная копия города Тэдема, сделанная из шоколада и засахаренных фруктов. Окна домов были из жжёного сахара, а парки и сады – из марципана. Чаши фонтанов наполнял горячий шоколад, а по съедобным улицам прогуливались пряничные человечки.

– Если позволите – этот десерт слишком хорош для них, – прошептал директор достаточно громко – так, что ученики его услышали.

– Вовсе нет! – возразил Селестен. – Как, по-вашему, будут выживать эти дети, если не научить их мечтать? Вперёд, малыши, угощайтесь! Чтобы всё-всё съели!

Его приказ моментально привели в исполнение: началась оживлённая делёжка. Впрочем, угощения с избытком хватило на всех, кое-что даже распихали по карманам.

– Забавно, однако, – прошептала Мангустина, поворачиваясь к Чарли. – Я хочу сказать: дети из Святых Розог в буквальном смысле слова пожирают Тэдем.

– И правда, как это я об этом не подумал, – раздался насмешливый голос у них за спиной.

Мангустина вздрогнула и обернулась. Прямо перед ними, уплетая обломок купола пряничной Академии, стоял Селестен Бурпен. Он подмигнул им и удалился как ни в чём не бывало.

– Ты… ты это видел? – растерялась Мангустина. – Он сделал это нарочно? В смысле, организовал символическое уничтожение города?

– Не знаю, – пожал плечами Чарли. – Возможно, он гораздо лучше, чем мы все о нём думаем.

Вскоре Дункель фон Вассерман и Кипунья захлопали в ладоши, привлекая внимание учеников:

– А ну-ка! Пора расходиться по спальням!

Поскольку на тележке ещё оставались руины шоколадного города, призыву преподавателей не вняли, и им пришлось ходить по залу, призывая каждого персонально наконец покинуть столовую.

– Отправляйтесь спать, пожалуйста! – Дункель фон Вассерман, проходя мимо, слегка подтолкнул их в спины.

– О-О-О! – воскликнула Джун и, открыв рот, уставилась на жуткую физиономию буки.

Польщённый такой реакцией, Дункель фон Вассерман широко улыбнулся новенькой, продемонстрировав все свои жёлтые кривые зубы.

– Какой у вас классный нос! – невпопад восхитилась Джун.

– Что? – удивился бука.

Не успел он опомниться, как Джун протянула руку и стала ощупывать огромный длинный нос надзирателя.

Бука совершил головокружительный прыжок и приземлился на стену высоко над полом, растопырив руки-ноги точно огромный паук:

– Да она чокнутая! Нельзя откалывать такие номера! Протестую! Я требую, чтобы эту девицу убрали отсюда!

Подошёл директор, следом за ним семенили шептуны. Лилий Атравис тяжело вздохнул – очевидно, начал уставать от вечеринки:

– Что здесь происходит на этот раз?

– Она трогала мой нос! – обвиняющим тоном заявил Дункель.

Директор посмотрел на Джун, которая, присев на корточки, снова схватила пару шептунов и с блаженным видом прижимала их к груди.

– Ну конечно, – протянул он слегка устало. – Барышня, нельзя трогать нос буки.

– Но он и правда такой огромный!

– ЭТО НЕ ПОВОД ХВАТАТЬ ЕГО ЗА НОС! И ИДИТЕ УЖЕ СПАТЬ, ЧЁРТ ВАС ПОБЕРИ!

Учащиеся поспешили покинуть столовую и отправились по спальням. Все пребывали в непривычно приподнятом настроении – сказывалось животворное присутствие Джун.

– Поздравляю, – прошептал Панус на ухо Джун, обгоняя её. – Это третий раз на моей памяти, когда Лиличек слетел с катушек. С тобой будет нескучно.