Як грустно покачал головой.

– Ты сам знаешь, что всякий-разный не вольная птица. Если правильно сказать, то он выполнит любое твоё желание. А Шепелявый – идеальный исполнитель. Часто меняет тела, силён.

Брют молча смотрел, как нечисть носится вокруг горящей кучи.

– Не теряй времени, мой мальчик. – Як поцеловал Брюта в лоб и отвесил ему пинка для разгона.

Стражник улыбнулся и побежал за ожидающими его Норой и вороном.

Фонтан обнаружился в соседнем дворе.

– Что надо сделать? – Нора посмотрела на маленький бассейн.

– Вода – это переход, – сказал Брют.

Образовалась воронка, затягивающая в центр весь скопившийся на дне мусор.

– Из одного лягушатника в другой, – прокомментировал ворон и нырнул первым, следом прыгнула Нора, последним шагнул Брют.

* * *

Морок не действует на людей. Не может взять за руку или занести нож. Но всякие-разные – не люди. Они другой природы. Морок нельзя призвать к ответу в том мире, которому он не принадлежит. Как и убить его в том мире, что он выбрал своим домом. Скат Иваныч это знал, а потому специально продумал все пути отхода и свою новую суть. Не обязательно хранить своё настоящее тело, чтобы полноценно жить в Ладном мире. В этом его прелесть – душа там в любом случае найдёт пристанище. А в Явном мире всё не так. Даже всякие-разные вынуждены выбирать себе форму либо существовать на грани иллюзий где-то на краю сознания людей.

Шепелявый сидел в своей квартире, обложившись документами. Он нашёл всё, что хотел знать. Он понял, к чему это всё. Теперь надо успеть передать это всё Брюту и столетним душам. Местные уже донесли, что за ним идут. Морок не собирается оставлять такого ценного свидетеля в живых. Морок знает, что Шепелявый признался, а значит, Шепелявый знает главный секрет. Лишнего свидетеля надо убрать.

Дома оставаться было опасно, и демон, собрав в кучу все наработки, вышел из квартиры.

Солнце клонилось к закату. Длинный день подходил к концу, становилось прохладнее. На площадке играли дети. Шепелявый остановился, дети видели его настоящего, но не боялись. Видимо, чувствовали, что он не причинит им зла.

Безопаснее всего было уйти в людный торговый центр. Морок не пойдёт туда, где люди веселятся, тратят деньги и едят больше, чем в состоянии толком переварить.

Через дворы, мимо детских площадок, наперегонки с автобусом. Шепелявый почти бежал, чувствуя, как дышит ему в затылок смерть, которую он столько лет избегал. Лишь бы Брют успел всё узнать. Лишь бы нашёл тело.

Очередная площадка была совсем пустая, это настораживало. Никаких мамочек с колясками, никаких детей, стирающих подошвы о песок. Шепелявый оглянулся и быстро пересёк игровую зону. Невидимая стена выросла перед самым носом. Со всего маху демон влетел в неё и от неожиданности упал.

– Теряешь остроту зрения? – Скат Иваныч стоял совсем рядом.

Как и у любого морочного создания, у него не было ног, не было возможности держаться за землю и питаться от неё.

– О, это вы. – Шепелявый лихорадочно собирал рассыпанные по всей площадке документы. – Не здал вас сегодня. Сто-то слусилось?

– «Слусилось», – кивнул Скат Иваныч. – Понимаешь ли, меня предали. Нос засунули куда не следует. Да вообще повели себя как последняя гнилая дрянь.

Шепелявый смотрел перед собой, боясь поднять глаза на Ската Иваныча.

– Скажи, дорогой, – Скат Иваныч почесал бровь, – как меня зовут? Скажи правду, навье отродье!

Шепелявый затрясся. Слова призывали к ответу, Скат Иваныч провоцировал.

– Я не смею, – прошептал демон.

– Пожалей своё новое тело. – Скат Иваныч подошёл ближе, призрачные ноги не оставляли следов. – Этот парень не выдержит, если ты начнёшь сопротивляться. Сам знаешь, какие люди хрупкие, нежные, ранимые. Как легко их отправить на тот свет. Или, как ты говоришь, «в больниську»? Этот сразу в могильку полетит.

Шепелявый приложил руку к груди, сердце бешено колотилось. Лишь бы Брют успел, лишь бы почувствовал, что другу нужна помощь. Да поможет ему Великое древо.

– Так как меня зовут?

Со стороны казалось, что на площадке ничего не происходит, но люди всё равно обходили стороной новую горку, качели, карусель. Сами того не понимая, они держались подальше от страшного, от того, что не в состоянии будут переварить в своём сознании.

– Вясеслав Буров. – Шепелявый сжался у самой земли. – Вы убили своего брата. А потом и племянника. А потом стали убирать свидетелей.

Слова полились потоком. Скат Иваныч хотел знать всё, что знал Шепелявый, и демон послушно ему рассказывал.

– Вы убили себя. – От последних слов Скат Иваныч дёрнулся.

– Глубоко же ты копнул, гад. – Воздух вокруг сгустился. – Впервые жалею, что оставил своё тело, задушил бы тебя прямо здесь. Не тебя, твоё тело, а ты смотрел бы, как оно умирает. И пала бы твоя уверенность, что после твоего вмешательства люди не умирают.

Шепелявый сжался ещё сильнее.

– Но, знаешь… – Бес поднял глаза на Ската Иваныча, тот смотрел куда-то в сторону, между домами. – Сейчас я особо даже напрягаться не буду. Одно движение, и ты, нарушивший несколько раз правила, отправляешься в забвение. А тело… Тело не выдерживает, сердце останавливается. Исход всё равно один.

– Посему? – Шепелявый затрясся, глаза наполнились слезами. – За сто? Мы зе договаривались! Я выполнил всё, сто вы хотели. За спиной Стразы сделал то, сто вы приказали. Вы зе обесяли… Я зыть хосю, я просо хосю зыть!

– Ты нечисть и уже давно сдох! – громыхнул Скат Иваныч. – А живёшь за счёт других людей. Живых. Травишь их, пользуешься, пока можешь, а потом выкидываешь. В целом люди занимаются тем же самым. С одной поправкой – они ещё не подыхали. И ты нарушил наш уговор. Растрепал Страже о своей роли. Раскопал то, что тебе не следовало знать, а ведь тебя предупреждали, чтобы ты не лез. Неужели дружба с этим недоразумением, моим бывшим замом, тебе настолько важнее?

Шепелявый пополз от Ската Иваныча, громко хлюпая носом. Он так берёгся, выполнял все правила, подсказывал и советовал ради одного – почувствовать себя хотя бы на секунду человеком.

– Пора освобождать это тело, – сказали сверху.

Было больно, словно тысячи голодных псов рвали душу на части. Душу беса, у которого её никогда не было. Залаяла собака, и Шепелявый почувствовал шанс. Маленький, едва заметный, но шанс выторговать хотя бы память о нём у той, кому он ещё успеет помочь и рассказать, кто же его убил. Кто убил остальных несчастных, а самое главное – ради чего это всё было затеяно. Вячеслав Буров не добьётся того, к чему он стремился через все эти смерти.

Тело