– Прошу, мадам.

– Мадмуазель, – поправила его Неонилла Альбертовна, грациозно устраиваясь на стуле.

Я же поднялась, сделала шаг, подхватила Стешу под локоть и заговорщицким шепотом поинтересовалась:

– Вы что здесь делаете?

– Ты же сама написала Ане, что твой папа сейчас будет Мирона убивать, – покосилась на меня Стефания, – Аня позвонила мне, я Владе, она быстро съездил за бабулей, и вот мы тут. Кстати, бабушке понравилась экстремальная езда, даже не ругалась.

– Я надеюсь, приехали только вы или весь отряд СОБРа прихватили? – вздохнула я, коря себя за невнимательность.

Потому что сообщение я писала Алисе, а отправила, видимо, Ане!

– Ну… – Стеша загадочно посмотрела в потолок, явно найдя там что-то интересное, – не весь отряд, а только мой муж и Марк, но они внизу, ждут в машине.

– За последние пару недель я уже раз пять пожалел, что не отдал тебя тогда цыганам, – грозным шепотом сообщил Стеше Мирон.

– Ну, может, все к лучшему, – неуверенно предположила Стеша, косясь на свою бабушку, которая, как и мой папа, имела страсть к театральным паузам.

– Чем обязан? – прокашлялся папа, не теряя надежды выяснить причину появления в наших стенах Неониллы Альбертовны.

– Мирон мой внук, – соизволила сообщить бабушка Мирона, – и он влюблен в вашу дочь.

Я покосилась на Мира, который стоял между мной и Стешей на пороге нашей гостиной и всем своим видом изображал известный памятник скорби.

– Эмм, – папа снова впал в ступор, зато обрадовалась мама:

– Мы очень рады с вами познакомиться. Может, чаю?

– С удовольствием, – величественно кивнула Неонилла Альбертовна, – но позже. До меня дошли слухи, что вам чем-то не угодил мой внук, товарищ полковник.

Товарищ полковник заметно побледнел, но ответить невежливо женщине старше себя ему по-прежнему не позволяло воспитание, поэтому родитель снова прочистил горло и пошел на попятную:

– Сегодня я впервые увидел вашего внука лично. Но репутация у него не самая чистая.

– Вы верите слухам? – приподняла рыжую бровь Неонилла Альбертовна, – вы, полковник военной полиции, до сих пор не научились верить фактам и только фактам?

– Ваш внук – известный бабник, это факт, – папа решил не уступать.

– Тогда я прошу доказательств, – спокойно потребовала Неонилла Альбертовна.

– Какие могут быть доказательства, если на вашем внуке клейма ставить негде, а девицы в его квартире сменяются пачками? – не выдержал отец.

– Вы лично это видели? Находились в его квартире? – беспристрастно продолжала Неонилла Альбертовна, укоризненно глянув на Мирона.

Мир же в тот момент больше всего походил на кота из Шрека, всем видом показывая, что «не был, не знал, не участвовал!», но на всякий случай притянул меня к себе поближе.

– Неонилла Альбертовна… – начал папа, но эта невероятная женщина одним взмахом руки заставила папу замолчать:

– Прошлое в прошлом, полковник. Я уверена, что мой внук любит вашу дочь, иначе его сейчас здесь не было. И я могу поручиться за Мирона. Вам недостаточно моего слова? – Неонилла Альбертовна так глянула на папу, что тот тут же закивал:

– Достаточно!

– В таком случае не будем лезть к молодым. Они сами разберутся, когда съезжаться и когда жениться!

– Мы тут посовещались, и я решила, – весело прокомментировал Мирон.

Наткнулся на строгий взгляд бабушки, тут же встал по стойке «смирно» и только что честь не отдал. Мы со Стефанией тоже выпрямились, подпадая под влияние энергетики этой невероятной женщины, которую «даже ОМОН боится».

– Что значит «не лезть»? – продолжал папа, но уже как-то без огонька. – Марьяна – моя дочь. И она должна учиться.

– Ей никто не мешает получить образование, – спокойно парировала Неонилла Альбертовна, – более того, мы ей даже поможем. Мой младший внук Всеволод тоже архитектор, и он готов помочь.

– Интересно, Сева в курсе? – задумчиво прошептал Мирон.

– Вот обрадуется, – поддержала Стеша и пояснила для меня. – Сева у нас воздушный немного. Все время в облаках летает, из него педагог, как из меня…

– Приличная жена, – закончил вместо нее Мирон. – Я тебя о помощи просил? Нет. Помирилась с мужем, так повышайте демографию в отдельно взятой семье, плодите Шведовых. Яр давно о детях мечтает.

– Я все успею, – пообещала ему Стеша, невинно захлопав ресницами, – когда буду точно уверена, что мой любимый младший из ларца счастлив с моей новой подругой и будущей родственницей.

Стефания от избытка чувств крепко обняла меня, получив взамен такие же крепкие объятия.

– Это моя Марьяна, – сообщил он Стеше, возвращая меня к себе поближе, – а ты со своей расследовательной сектой держись от нее подальше!

Стефания гордо показала Миру язык и заговорщицки подмигнула мне. Однако, пока мы болтали, я пропустила много интересного.

Например, капитуляцию папы. Потому что когда я снова повернулась к родителям, папа с непередаваемым выражением лица уже вел Неониллу Альбертовну на кухню, дабы отведать его фирменный чай.

– А дети пусть идут по своим делам! – веско решила Неонилла Альбертовна, взглянув на нас.

Дважды просить не пришлось. Пара мгновений, и наша троица уже стояла на лестничной клетке, глядя на закрытую дверь родительской квартиры.

– Вот это женщина! – восхитилась я.

– Не нужно благодарностей, – пролепетала Стефания, глядя на Мирона и пятясь назад, – совсем. И меня там Яр ждет. И Марк. И Аня с Владой. И вас тоже, так что не задерживайтесь, – на одном дыхании выпалила Стеша.

Я не смогла сдержать веселого смешка и прикрыла рот ладонью, пока Мирон с трудом подавлял негодование.

– Привыкай, высочество, – страдальчески выдохнул он, – в нашей семье нормальные не приживаются, даже кот чудит.

– У вас отличная семья, – кладя ладони на плечи моего майора, призналась я.

– Да? Ну слава богу. Знаешь, Марья, мне очень понравилось твое представление меня твоим родителям. Мой Мир. Звучит. И главное, трактовать-то можно двояко, но мне нравятся оба значения, – промурлыкал майор.

– Нас ждут, – краснея, пробормотала я и хотела было сделать шаг в сторону, но Мирон крепко обхватил меня за талию, рывком прижал к себе и, не давая ни мгновения, чтобы отпрянуть, поцеловал. Требовательно, но так щемяще-нежно, что в груди снова что-то сжалось, а я, не желая больше прятать эмоции, прижалась к нему всем телом, отвечая на поцелуй.

Мы с видимым трудом оторвались друг от друга. Мирон тяжело дышал, прижавшись лбом к моему лбу, и трясущимися руками обхватил мои плечи, пожирая при этом диким, голодным взглядом, от которого снова стало невыносимо жарко и томно.