пахло чем-то вкусным. Вроде бы блинами. Катя одними пирожными ограничиваться не стала. И хорошо. Есть хотелось безумно. Я ведь полетел сюда, даже кофе не выпив.

Я поймал себя на мысли, что этот дом выглядит, как крошечный мирок матери и ребенка. И пьянки, гулянки, мужики, прячущиеся в шкафах и под кроватью, не вписывались в эту картину.

Вытерев руки пушистым полотенцем, я вышел из ванной, предвкушая вкусный завтрак или уже обед.

И тут в дверь позвонили.

— Виктор Степанович, откройте, пожалуйста, — крикнула Катя. — Я не могу отойти от плиты.

Недовольный тем, что кого-то принесла нелегкая, я подошел к двери и, повернув завертку, резко отворил ее.

За порогом стоял старый дед. В одной руке он держал авоську с апельсинами, в другой — газету со сканвордами.

— О, а у нас гости, — удивленно крякнул он.

Глава 53

У нас? Этот старикан здесь живет? Или так часто сюда захаживает, что считает квартиру Катьки и своей тоже. В голове явственно всплыла случайная встреча с ее братом, после которой я отказался от Кати. Разговор этот врезался в память, и я помнил его, будто он произошел вчера. Этот тип рассказывал, что к ней таскается какой-то дед, подобранный ею на помойке.

Гость с натяжкой подходил под это описание. Хотя бы тем, что он был дедом. А о том имел ли он непосредственное отношение к помойкам, сказать было сложно — одет он был чисто и опрятно.

Нет… Скорее всего, он здесь не живет. Следов постоянного пребывания мужчины я не заметил. Ни лишней зубной щетки, ни бритвы.

«Этот дед может и не бриться, у него такая густая бородища. И зубы не чистит, вынимает челюсть и кладет в стакан с водой», — сгенерировал мозг контраргумент.

Да, стремно получится, если я не выдержал конкуренции со стариком, который мне в дедушки годится.

— Здравствуйте, — неприветливо выдавил я.

— Кать, — крикнул старик, — я, наверное, не вовремя. Гостинчик Даньке возьми, да пойду я.

Из кухни вылетел Данька.

— Деда! Деда пришел!

— Холодно, с подъезда сквозит, не подходи близко к дверям, — забеспокоился старик.

— Да что же вы стоите, Михаил Антоныч! Проходите, — высунулась Катя. — Сразу на кухню идите. Чай будем пить.

— Да, мешать не хочу, — красноречиво посмотрел на меня дед.

— Не выдумывайте. Спорить с вами не могу. Блин сгорит.

Катя снова скрылась в дверном проеме.

Мне пришлось посторониться, пропуская гостя.

— Держи, внучок, — он протянул Даньке авоську. — Неси на кухню. Там мамка разберется.

Данька взял апельсины и пошел выполнять поручение.

— А вы, стало быть, дедушка Дани? — я решил сразу прояснить ситуацию.

— Дедушка. Но не по крови. А по душе, — улыбнулся старик. — А вы, стало быть, Катин кавалер? — в тон мне спросил он.

— Нет. Не кавалер. Начальник.

— А так вы по делам приехали? Бедная Катя, и в выходной отдохнуть не дают, — укоризненно покачал головой.

— Я не по работе. С проверкой приехал, смотрю условия жизни сотрудников.

— А, ясно, — протянул старик.

Он уже успел раздеться и направился в ванную мыть руки.

Внезапно я почувствовал себя лишним. Эта частичка Катиной жизни, которую я подсмотрел, не принадлежала мне. Я уже хотел распрощаться со всеми и уйти, но Данька, выглянувший в коридор, заставил меня передумать

— Дядя, иди пей быстлей чай и пойдем иглать, — сдвинув бровки, выдал он.

Я прошел на кухню и сел на табурет рядом с Данькой, активно елозившим блином по блюдцу со сгущенкой.

— Чай сами нальете или подождете, пока я блины допеку? — спросила Катя, обернувшись ко мне.

— Сам справлюсь.

— Даня, достань чашки для Михаила Антоновича и Виктора Степановича, — велела Катя, и Даня безо всяких капризов оставил остатки блина на блюдце, вытер сладкие пальцы салфеткой и полез в буфет за чашками.

— Это деду, — сказал он, ставя чашку с блюдцем на стол. — А это Викасепанычу, — он пододвинул вторую чашку ко мне.

— Тебе самая касивая. Только деду не говори, — сказал он по секрету, прикрыв ладошкой рот. — Вдлуг он обидится.

— Не скажу, — пообещал я.

Антоныч уже успел помыть руки и вошел на кухню, сел за стол, плеснул себе чай из пузатого заварника. Налил и в мою чашку.

— Катя, а чего это закон новый приняли? — шумно отхлебнув чай, спросил он.

— Какой закон?

— А к сотрудникам ходить. Вон к тебе начальство пришло. Ко мне каждую неделю стабильно ходит.

— Кто это к вам ходит? — с улыбкой осведомилась Катя.

— Сама знаешь кто. Вера Ивановна. Я для нее специально кофе покупаю. Сам не пью, а для нее брать приходится. Твой начальник к тебе тоже каждую неделю ходить будет?

— Зачем каждую неделю? — встрепенулась Катя. — Он уже все проинспектировал.

— Моя ж ходит зачем-то, — вздохнул Антоныч.

— У Виктора Степановича очень большая компания, пока всех сотрудников обойдет, год пройдет. Так что в следующий раз он появится нескоро.

Катя закончила с блинами, выключила плиту и села за стол.

— Так и у Веры Ивановны большая компания, а ходит она ко мне часто, — не сдавался дед. — Может, она только к неблагонадежным сотрудникам ходит?

— Ну какой же вы неблагонадежный? Вы очень даже надежный. Не наговаривайте на себя.

— Это ты так, Катенька, считаешь, а Вера Ивановна может иначе думать, — вздохнул Антоныч.

— Нравитесь вы ей. Вашей Вере Ивановне, — не выдержал я. Понятно же, что старик хочет именно это услышать. И так, и эдак намекает — и все никак.

— А Катя вам тоже нравится? — одной фразой поставил он меня в неловкую ситуацию.

— Да, нравится, — просто ответил я. — Катя — прекрасный сотрудник. Я очень доволен ее работой.

А Антоныч остался не очень доволен моим ответом.

— Эх, как сотрудник, — крякнул он. — А как человек?

— Я слишком мало знаком с ней, чтобы судить об этом, — уклончиво ответил я.

— Да что тут судить? Она ж бесхитростная, по ней все разу видно, — прищурился старик, вглядываясь в мое лицо. Вот докопался дед!

— Михаил Антонович, — мягко укорила старика Катя, — вы лучше блинчик ешьте, остынет же.

— Я Катю знаю давно. Она мне как дочь стала, — не внял ее словам Антоныч. — Такие девушки, как она, большая редкость. Вздумаешь обидеть ее, лучше здесь не появляйся. Я такого не допущу.

— Не собираюсь я ее обижать.

— Михаил Антонович! — взмолилась Катя.

— Очень вкусные блины, — старик демонстративно причмокнул губами и, откусив блин, принялся активно жевать.

Допив чай, я засобирался, сказав, что у меня появились срочные дела. Данька, конечно, расстроился.

— Ты же обещал! — захлопал он блестящими от слез глазенками. — А обещания надо выполнять!

— Не всегда выполнение обещания зависит