Она выглянула в рабочий зал. Кевин и Пола были тут и уже разговаривали с кем-то по телефону, но Сэм еще не пришел. «Зайди, когда закончишь», — нацарапала Кэрол на клочке бумаги и положила записку перед Кевином, который кивнул со скорбной покорностью. Через пару минут он уже сидел перед Кэрол в кресле для посетителей.

— Вы неплохо потрудились вчера вечером, — сказала Кэрол, откидываясь на спинку своего кресла и забрасывая ноги на выдвинутый нижний ящик стола.

— Благодарю, мэм, — осторожно отозвался Кевин.

— Я читала рапорт Сэма, — продолжала Кэрол как ни в чем не бывало. — Почему-то о тебе там ни слова.

Кевин закинул ногу на ногу и нервно забарабанил пальцами по колену. Про себя Кэрол называла такую позу «двоечник на экзамене».

— Ну, в этот раз получилось, что Сэм был вроде как главным. Администраторша в клубе попыталась навешать нам лапши, дескать, никакая Леанна у них не работает, но, когда мы уже уезжали оттуда, Сэм заметил возле клуба ее велосипед. Вот он и вернулся, чтобы потолковать с этой женщиной еще раз.

— А ты где был в это время? — осведомилась Кэрол небрежно. Ей не хотелось, чтобы Кевин прежде времени насторожился, к тому же Кэрол сама еще точно не знала, что именно она пытается выяснить.

— В машине.

— В машине? Почему? Тебе было лень подстраховать напарника?

Кевин поджал губы. Его пальцы прекратили выбивать дробь и крепко сжали выставленное колено.

— Ну, на самом деле все не совсем так…

— А как?

— Какая разница? Главное, Сэм получил то, что нам нужно. Меня лично нисколько не смущает, что он доверился своей интуиции и добился успеха. Главное — результат, верно? — Он завозился в кресле и попытался принять безразличный вид, но не преуспел.

Кэрол внимательно разглядывала его. Теперь ей стало понятнее, что на самом деле произошло вчера вечером. Сэм бросил напарника, потому что интуиция ему что-то там нашептала… В любых обстоятельствах это недопустимо, а сейчас, когда убийца гуляет на свободе, в особенности.

— Разве вам неизвестно, что полицейские всегда должны работать в паре, особенно если они имеют дело с людьми, которые прекрасно понимают: стоит им только вякнуть насчет коррупции, непрофессионального поведения и превышения полномочий — и нам долго не отмыться? Вчера Сэм поставил под удар и себя, и всех нас, а ты… ты не настоял, чтобы он действовал по инструкции.

В устах Кэрол это был довольно мягкий упрек, но Кевин все равно побагровел от стыда.

— Я все понимаю, — проговорил он, и в его тоне впервые прозвучало что-то похожее на возмущение. — Я просто не сообразил, что Сэм собирается еще раз поговорить с этой су… с администраторшей.

Кэрол насмешливо улыбнулась и покачала головой:

— Сколько времени ты уже работаешь с Сэмом?

Кевин поднялся.

— Я все понял, мэм.

Кэрол вышла в рабочий зал следом за ним, собираясь позвать Полу, но пока она беседовала с Кевином, та куда-то исчезла.

— Это не полицейское подразделение, а просто мостик «Марии Целесты»[8]какой-то! — вслух посетовала она.

— Я все еще здесь! — откликнулась на ее жалобу Стейси, которая, по обыкновению, пряталась за баррикадой из компьютерных мониторов. — Я как раз просматриваю записи камер видеонаблюдения.

— А почему этим занимаешься ты, а не какой-нибудь разжиревший бездельник из дорожной полиции? — осведомилась Кэрол.

— Честно? Наверное, потому что этим парням слишком быстро становится скучно; они не могут сосредоточиться и в результате не выполняют работу как следует.

Возвращаясь в свой кабинет, Кэрол почти улыбалась. Нет, ее нахальные, несговорчивые, въедливые чудо-специалисты вряд ли когда-нибудь сумеют стать нормальными членами команды. И да поможет бог тем полицейским начальникам, к которым в конце концов попадут члены ее спецгруппы. Кэрол почти захотелось остаться, чтобы самой понаблюдать за тем цирком, который тогда начнется.

Вэнс был на свободе считаные часы, но Мэгги О’Тул хватило времени, чтобы выстроить свои оборонительные редуты. Журналисты пока не пронюхали, кто порекомендовал перевести серийного убийцу в психотерапевтическое отделение тюрьмы, но рано или поздно это непременно должно было случиться, и она это отлично понимала. Когда Амброуз приехал в офис службы условно-досрочного освобождения, где Мэгги О’Тул находилась в дни, когда не работала в Окворте и где они договорились встретиться, секретарша на входе держалась так, будто впервые слышит эту фамилию. Ему пришлось предъявить служебное удостоверение, прежде чем секретарша признала факт существования доктора О’Тул. Задержка отнюдь не улучшила Амброузу настроение, и без того довольно мрачное.

Кабинет Мэгги О’Тул представлял собой небольшую комнатку на втором этаже, из окон которой открывался вид на противоположную сторону улицы — на бывший кинотеатр, ныне превращенный в склад ковровых изделий. Когда в ответ на боязливое «Войдите» Амброуз толкнул дверь, доктор О’Тул как раз сидела лицом к окну с таким видом, словно в мире ковров творилось что-то весьма любопытное и поучительное. Сам кабинет был завален книгами, папками и стопками бумаг, впрочем разложенными таким образом, что каким-то чудом они создавали впечатление порядка. В этом, пожалуй, состояло главное отличие кабинета миссис О’Тул от любого помещения, где работал Тони Хилл.

— Доктор О’Тул? — сухо осведомился Амброуз.

Женщина медленно, с видимой неохотой повернулась к нему лицом. Лицо у нее было болезненное, милое, но какое-то безвольное, к тому же сейчас на нем лежала печать беспокойства, и Амброуз, не сказав еще ни слова по делу, сразу почувствовал свое превосходство. В целом внешность доктора О’Тул принадлежала к тому типу, который называли «эльфийским» в те времена, когда Одри Хепберн слыла звездой. Крашенные в темный цвет волосы доктора были пострижены под мальчика — вероятно, чтобы подчеркнуть ее глубокую внутреннюю убежденность в том, что после пятидесяти жизнь только начинается.

— А вы, должно быть, сержант Амброуз? — проговорила она. Голос ее звучал устало, уголки губ опустились, а губная помада плохо гармонировала с бледной кожей.

Амброуз, правда, не особенно разбирался в тонкостях макияжа, однако всегда мог сказать, что идет женщине, а что нет. Ему, например, никогда не приходилось ломать голову над тем, какое украшение или предмет туалета купить жене, причем еще не было случая, чтобы его подарок оставался висеть в шкафу или валяться в шкатулке для драгоценностей. Миссис Амброуз с радостью носила то, что покупал ей муж.

А вот на лице Мэгги О’Тул никакой радости написано не было.

«Конечно, я сержант Амброуз. Кто же еще? — подумал он. — Или она решила — сам Тони Хилл пришел задавать ей неприятные вопросы?»