– Если Эстель была знакома с Козявкой и раньше, почему она никому об этом не сказала? – первой нарушила тишину Леся.

– Откуда ты знаешь? Ты у нее об этом спрашивала?

– Нет. Но я с ее слов поняла так, что с Козявкой этим она едва знакома. Присылала девушек в журнал мод, а кто уж там был главным редактором, ее не особо интересовало.

– У меня тоже сложилось такое мнение. Но видишь, мы ошибались.

– Это не мы ошибались, это Эстель сознательно ввела нас всех в заблуждение! У нее и раньше были дела с Козявкой. Верней, даже не дела, а так, делишки – весьма подозрительные, которые она скрывала от всех!

– Это Козявка скрывал, а не она.

– Она – он! Какая разница! Главное, что они не хотели, чтобы кто-то пронюхал, что они там обсуждали в кабинете Козявки на киностудии!

– А как по-твоему, что такое они там обсуждали?

Замерев ненадолго, Леся наконец предположила:

– Возможно, планы, какая из девушек победит в очередном конкурсе красоты?

– Ах да! Конкурсы! Как мы могли забыть про них! Надо срочно позвонить Оленьке и спросить насчет этих конкурсов. Интересно, она сама в них участвовала или нет?

Оленька была дома. И сразу же объяснила, что в конкурсе красоты она участвовала всего лишь однажды. И было это во время ее учебы в средней школе. И тогда ей достался утешительный приз, как самому некрасивому подростку.

– Так что сами понимаете, с тех пор у меня к конкурсам красоты весьма своеобразное отношение. А если честно, то я до жути боюсь снова опозориться!

– Но тебе предлагали участие в одном из них?

– Нет. Никогда! Да я бы и не согласилась даже за сто тысяч долларов!

Скромности Оленьки оставалось только позавидовать. Она не сказала миллион или десять миллионов долларов, она назвала вполне приемлемую цифру, после которой могла бы переломить себя и отправиться на какой-нибудь конкурс.

Но подругам во что бы то ни стало надо было выяснить, что за конкурсы проводил Козявка. Возможно, он и в жюри председательствовал, коли уж являлся главным режиссером на киностудии, которая ваяла ролики для этих конкурсов. Так сказать, не последний человек в индустрии красоты.

– Ну а кто-нибудь из твоих знакомых девочек участвовал в таких конкурсах? – спросила Леся у Оленьки.

– Вы имеете в виду, из тех, кто сейчас работает на Эстель?

– Да!

– Ну… Вообще-то я что-то такое слышала.

– А от кого?

– Не помню, – отозвалась Оленька, но тут же бодро добавила: – Но если вам очень нужно, то я могу выяснить. Вам очень нужно?

Подруги заверили, что им очень нужно, и Оленька пообещала, что к вечеру у нее будет полная информация на эту тему.

Так как больше на сегодняшний день у подруг никаких планов не было, то они отправились к себе в свой собственный офис. И до пяти часов вечера старательно вкалывали, стремясь ударным трудом компенсировать свое отсутствие в офисе в последние дни. Они бы поработали и дольше, но в пять часов вечера им позвонил Лисица и странно напряженным тоном произнес:

– Немедленно возвращайтесь домой. Нам надо поговорить!

– Мы еще на работе. Давай поговорим по телефону.

– По телефону? – зловеще протянул Лисица. – Ну хорошо. Тут под дверями ошивается какой-то парень с букетом колокольчиков и коробкой жевательного мармелада. Я пробовал его прогнать, но он твердит, что хочет видеть свою невесту. А Цветик, когда услышала его голос и поняла, что я выгнал парня, закатила мне истерику и до сих пор рыдает в своей комнате. Вы можете мне объяснить, что все это означает?

– Мы уже едем! – крикнула Кира в трубку. – Это не телефонный разговор!

Обратно домой подруги примчались в рекордно быстрые сроки. Ванечку они нашли у самого шлагбаума. Бедный парень сидел в покрытом пылью костюме, с увядшими цветами под мышкой и печально доедал последнюю конфетку из огромного, почти килограммового пакета. Под глазом у него наливался синяк, а шея была расцарапана. Да и его нарядный костюм выглядел так, словно Ванечка повалялся в нем на зеленой травке.

– Ванечка! – кинулась к нему Кира. – Как ты тут оказался? А твоя мама и тетя знают, что ты тут?

Лицо Ванечки, озарившееся радостью при виде подруг, снова потухло, и он даже затравленно огляделся по сторонам.

– Они не знают, что ты тут? – догадалась Кира. – Ты удрал от них?

Ванечка затряс головой и вдруг заплакал. Так, заплаканного, подруги и привезли его к себе домой. Цветик, услышавшая голос приятеля, пулей слетела по лестнице и радостно повисла на шее у Ванечки. Тот что-то сконфуженно бормотал, показывая то помятый букет, то пустой бумажный пакет, но Цветик и не думала сердиться. Она схватила Ванечку за руку и потащила его с собой наверх.

Именно в этот момент из кухни и появился Лисица, дожевывающий на ходу котлету. При виде уносящейся ввысь сестрицы и Ванечки котлета выпала у него из рук.

– Эт-т-то что такое?! – завопил он, делая попытку пуститься в погоню за влюбленной парочкой.

Но Кира с Лесей были начеку. Они вовремя перехватили Лисицу и не дали ему совершить свое черное дело.

– Не мешай им!

– У людей любовь!

– Не видишь, что ли, совсем ослеп?

– У твоей сестры – роман!

– Не мешай им!

Но Лисица не желал успокаиваться. Правда, вырываться из рук подруг он все же перестал. Ну что же, и то хлеб.

– Кто это такой? – воинственно осведомился Лисица у подруг. – Что это за тип в моем доме?

– В нашем доме.

– Хорошо, дом – ваш, но сестра – моя! И я имею право знать, кто к ней ходит!

– Да? – прищурившись, уставилась на него Леся. – А нам ты ничего не хочешь объяснить?

– Что?

– Что такое с твоей сестрой! Вот что!

И видя, что Лисица открыл рот, она сразу же предостерегла его:

– И не вздумай снова кормить нас сказками о сектантах.

– Может быть, мы и наивные, но все же не круглые дуры!

– Привел к нам в дом сестру-дурочку, хочешь, чтобы мы за ней присматривали, а ничего не объясняешь!

Лисица притих и виновато спросил у девушек:

– Ну хорошо. Что вы хотите узнать?

– Давно она такая?

– С самого детства, – вздохнул Лисица. – Вообще-то Цветик мне не родная сестра, а то ли двоюродная, то ли троюродная. Но моя мама всегда была дружна с тетей Любой – мамой Цветика. Вот и в этот раз они обе умотали на Кипр – отдыхать, а меня оставили вместе с Цветиком. Сказали, что мне пора о ком-то заботиться и что лучше начать с Цветика.

– А ты привез дурочку-сестренку к нам? Решил взвалить это бремя на нас?