ремень, я пересекаю комнату и убираю его руки, взяв дело на себя. Расстегивая молнию, я чувствую, как он смотрит на меня сверху вниз, и мышцы его пресса сжимаются.

– Как прошло? – Сейчас он кажется немного рассеянным.

Оставив джинсы на нем, я засовываю руку в боксеры и начинаю поглаживать его член. Когда я делаю это, то ощущаю, что он уже наполовину тверд, а затем эрекция становится полной, и его дыхание прерывается.

– Я сказала им проваливать. – Я провожу большим пальцем по капле влаги на его кончике. Купер шипит на резком вдохе. – Ну, не такими словами, конечно.

– Чувствуешь себя чертовски самоуверенной, да? – Его пальцы зарываются в мои волосы и сжимают кожу головы.

Я приближаюсь и целую его в уголок подбородка.

– Самую малость.

Мы двигаемся назад, к кровати, пока его ноги не упираются в нее. Купер садится на край. В его взгляде – голодное предвкушение.

– Что привело тебя к такому решению?

– В основном я сама. – Взяв с тумбочки презерватив, я протягиваю его Куперу, после чего снимаю платье через голову. – Ну, и немного ты.

Мой лифчик и трусики падают на пол.

– Тебе идет независимость, – хрипло произносит он, водя вверх и вниз по стволу члена, наблюдая за каждым моим движением.

Я медленно забираюсь к нему на колени. Он ругается мне в ухо, хватая меня за задницу обеими руками. Упираясь ладонями в его грудь, я опускаюсь на него. Сначала мягко, а потом меня пронзает невероятная дрожь. Близость Купера всегда будоражит, пьянит. Все в нем кажется правильным, и все же я до сих пор не привыкла к этому. Не думаю, что хочу привыкать. Я все еще жду сюрпризов. Все еще дрожу каждый раз, когда его губы скользят по моей коже.

Я раскачиваюсь взад и вперед. Бесстыдно. Мне мало этой глубины, мало этой близости. Не могу насытиться. Моя голова падает на плечо Купера, и я прикусываю его, дабы не издать ни звука, пока трусь о него.

– Ох, черт, я не выдержу, – бормочет он.

– Хорошо, – выдыхаю я.

Он стонет и делает толчок вверх, его руки сжимаются вокруг меня.

Я улыбаюсь, наблюдая, как дымка блаженства затеняет его лицо. Купер издает хриплый стон, пока кончает, а затем бросает презерватив на пол, укладывает меня на кровать и оставляет дорожки поцелуев от груди к животу. Потом ниже, пока не замирает между моих ног. Купер облизывает мой клитор, пока я не начинаю дергать его за волосы и стонать от удовольствия. Его язык слишком хорош. Это вызывает привыкание.

Позже, после душа и очередного раунда оргазмов, мы садимся на крыльцо с Дейзи, ожидая, пока разогреется замороженная пицца.

– Не знаю, как прошла бы через все это, если бы не встретила тебя, – признаюсь я Куперу, глядя на то, как наш щенок спит у него на коленях. – Имею в виду это свое решение с колледжем и семьей.

– Отлично прошла бы. В конце концов, я просто предлог, который подтолкнул тебя к действию.

– Может быть, – соглашаюсь я. – Но я бы назвала это вдохновением. Ты вдохновил меня.

Он закатывает глаза.

– Замолчи. Я серьезно. – Кое-что о Купере: он совсем не умеет принимать комплименты. Это одно из его наиболее очаровательных качеств. – Ты никого и ничего не боишься. У тебя свои правила. Да будут все остальные прокляты и все такое.

– Это легко, когда у тебя ни черта нет.

– Ты поверил в меня, – говорю я. – Ты единственный, кто когда-либо верил в меня, Купер. Это много для меня значит. Я никогда этого не забуду.

Но даже пока я наслаждаюсь вновь обретенной независимостью, я не настолько наивна, чтобы поверить, будто мои родители примут мое решение отступить. Они найдут способ причинить боль. Никто не переходит дорогу моему отцу безнаказанно. Так что последствия этой внезапной вспышки неповиновения определенно будут. Вопрос только в том, насколько плохими они будут.

Последствия моих действий не заставляют себя долго ждать. Через шесть дней после того, как я все бросила, я получаю письмо от декана. Оно короткое и лаконичное. Вежливое «тащите сюда свою задницу».

Я опаздываю на встречу на несколько минут, и секретарь ведет меня в кабинет, отделанный вишневым деревом.

– Декан занят другими делами и будет здесь через минуту. Не хотите ли немного воды?

Наверняка мои родители сделали несколько звонков, надеясь, что нейтральная третья сторона сможет убедить меня от их имени, дабы я не бросала колледж. Хотя, насколько я понимаю, все, что осталось, это формальности при оформлении документов. Безусловно, я чуть продвинулась в том, что называется «уходом» из Гарнета. Занимаясь отелем и своими сайтами, я, как говорится, прогуливала.

– Извините за задержку. – В комнату входит декан Фрайтаг, миниатюрная женщина, чья кожа буквально прилипает к костям. Запыхавшись, она обходит свой стол, стряхивая влагу со своих светлых волос до плеч, поправляет жакет клюквенного костюма и стягивает с шеи шелковый шарф. – Снаружи жарче, чем в дьявольском котле.

Декан включает небольшой настольный вентилятор и направляет его на себя, на мгновение нежась на ветерке, прежде чем снова обратить на меня внимание.

– А теперь, мисс Кэбот. – Ее поведение меняется. – Я так понимаю, что за последнюю неделю вы не посетили ни одного занятия.

– Нет, мэм. Я пришла к решению отказаться от учебы в этом семестре.

– Оу? Насколько я помню, вы уже откладывали свой первый год обучения на двенадцать месяцев. – Тонкая, словно нарисованная карандашом, бровь чуть приподнимается. – Что же такого срочного происходит в вашей жизни, что образование должно подождать?

Что-то в ее дружеском настрое меня нервирует. Как будто я рискую вот-вот угодить в ловушку.

– На самом деле, я полностью отказываюсь от учебы в Гарнете. Я не вернусь в следующем семестре.

Несколько секунд она бесстрастно смотрит на меня. Настолько долго, что я почти готова подтолкнуть ее к дальнейшему разговору. Когда декан, наконец, заговаривает, я не могу не уловить в ее голосе мстительные нотки.

– И, я полагаю, вы достаточно подумали об этом?

– Да, мэм, подумала.

Легкая «как знаешь» улыбка касается ее губ, а после она вертит мышкой, чтобы вывести компьютер из спящего режима. Она сосредотачивает на нем свое внимание, пока произносит:

– Что ж, тогда мы, безусловно, можем помочь вам с этим. Я попрошу своего секретаря заполнить необходимые формы. – Декан бросает на меня неутешительный взгляд. – Не волнуйтесь, это потребует всего пару подписей. – Щелчок мыши. – Конечно, вам нужно будет освободить общежитие в Талли-Холл в течение двадцати четырех часов после подачи уведомления в Управление студенческого жилья. – Она поражает меня профессиональной улыбкой. – Что ж – вуаля! – я только что подала заявку за вас.

Вот и она. Подстава.

Большое «пошла ты» от папочки.

Она, конечно, права. Мне нельзя жить в общежитии, если я не являюсь студентом. Незначительная деталь, которая, кажется, ускользнула из моей памяти. Без сомнения, мои родители провели последнюю неделю, ожидая, пока я приползу домой в поисках ночлега.

– Что-нибудь еще? – Декан ухмыляется мне, будто я что-то ей сделала. Прямо-таки личное оскорбление.

Я и секунды не трачу на сожаления о сделанном. К лучшему или худшему, но я ухожу.

– Нет, мэм. – Я сладко улыбаюсь и встаю. – Уже ухожу.

Через час я в своей комнате в общежитии, собираю вещи в коробки. Чуть больше трех месяцев. Вот сколько продлилось мое обучение, и все же… я ничуть не жалею о том, что покончила с этим.

Я стягиваю одежду с вешалок, когда слышу звук входящего сообщения. Я хватаю телефон со своего стола. Это сообщение от Кейт, которую я не видела несколько недель. Я пару раз предлагала ей встретиться – мне не хотелось быть одной из тех девушек, которые бросают своих друзей, едва начав встречаться с новым парнем, – но она была занята репетициями с какой-то группой, к которой присоединилась в прошлом месяце. Она играет на бас-гитаре, кажется.

Кейт: Привет, крошка! Итак, срочное предупреждение – я говорила со своей сестрой по телефону не так давно, и всплыло твое имя. Мэл говорит, мол, твой бывший расспрашивает всех вокруг, пытаясь выяснить, с кем ты встречаешься. Кажется, кто-то видел тебя с каким-то местным парнем?

Я выругиваюсь вслух. Чертов Эван. Так и знала, что та ночь сулила мне неприятности.

Я: М-да. Класс.

Кейт: Ага. Престон весь на взводе. Ты предупреждена.

Я: Спасибо, что сказала.

Кейт: Нет проблем. Кстати, наше первое выступление в следующую пятницу, открытый микрофон в «Рип Тайд». Приходи!

Я: Напиши мне детали!

Прежде чем я успеваю вернуться к упаковке вещей, мой телефон снова вибрирует в руке. Помяни черта. Престон. И он явно недоволен.

Престон: Ты бросила Гарнет? Какого хрена с тобой творится,