когда решилась на сделку? – спрашиваю я.

Глядя на разрушенное здание, она улыбается с честолюбивым блеском в глазах.

– Да.

– Тогда действуй. Без игры нет победы.

– Это лотерея. – Она подталкивает меня плечом.

– Одно и то же.

Если честно, я рад, что она пригласила меня сюда. Даже если просто для моральной поддержки. Существует не так уж много вещей, которые я могу предложить такой девушке, как Маккензи Кэбот. Ничего из того, что у нее уже есть или что она может получить самостоятельно. Нам всем хочется чувствовать себя полезными. Не знаю, когда это случилось, но в какой-то момент я начал нуждаться в том, чтобы она нуждалась во мне.

Спустя пару часов из здания выходит инспектор со своим планшетом и направляется прямиком к Мак. Они быстро пробегаются по списку: кое-что было предсказуемо, кое-что – нет. И все имеет свою цену.

– Каков итог? – спрашивает его Мак после того, как инспектор прошелся по каждому пункту списка.

– Это вам дорого обойдется, – говорит мужчина сквозь отросшие усы. – Тем не менее нет никаких причин, по которым это место не может снова работать. Желаю вам удачи.

После рукопожатия он отдает ей документы и уходит к своей машине.

– Итак? – Я забираю у нее поводок Дейзи.

Мак колеблется. Только на секунду. А потом криво улыбается.

– Думаю, мне лучше позвонить в банк.

Должен признать, это довольно круто, что она может вот так запросто снять со счета несколько миллионов. Ей это идет.

После того, как она заканчивает разговор с банковским служащим, мы отправляемся на прогулку по пляжу и отпускаем Дейзи порезвиться.

– Послушай. – Мак зарывается пальцами ног в песок, отыскивает ракушки, которые ей нравятся, потом берет одну, с удовольствием ее разглядывает и бросает обратно в песок. – Я в этом не разбираюсь, и это понятно. Мне лучше удается выписывать чеки, нежели заниматься ремонтом зданий.

– Не переживай. Я знаю всех ребят в радиусе десяти квадратных миль отсюда, кто занимается подобной работой.

– Это я и имею в виду. Ты знаешь местность, людей…

Назревает вопрос, и я представить не могу, что могло бы заставить ее ходить вокруг да около.

– Выкладывай, Кэбот.

Она поворачивается ко мне, выгибая бровь.

– Я хочу нанять твоего дядю Леви для этой работы.

Я хмурюсь.

– Для какой именно?

– Для всей. Сколько он сам осилит сделать. А что не сможет, он бы передал работникам, которым доверяет. Ребятам, которым он доверил бы ремонтировать дом матери. По-семейному, так скажем.

– Вау. Ладно… – Я ожидал, что она, наверное, воспользуется его услугами. Попросит парочку рекомендаций. Может, подкинет дельце или два.

Но это… это серьезно.

– Ты выглядишь неуверенным, – замечает Мак.

– Нет, нет. Это не так. Это просто… эм…

– Большое обязательство? – улыбается она. Точнее, ухмыляется. Кажется, она смеется надо мной.

– Я не боюсь обязательств, если ты на это намекаешь.

– Угу, – произносит она.

– Да я тебе сколько угодно обязательств выполню.

– Отлично. – Мак думает, что уже победила, потому разворачивается и продолжает идти вперед. – Тогда решено. Ты устроишь мне встречу с Леви, чтобы мы обсудили с ним объем работ и адекватную цену.

– Погоди, принцесса. У него уже запланированы другие работы. Я не уверен, есть ли у него время. Не торопись.

– Это все детали, – отмахивается она. – Обо всем можно договориться. Если есть желание, найдутся и возможности.

– Ладно, я передам ему это предложение, если ты оставишь свои банальности при себе.

Мак подбирает корягу и бросает ее Дейзи.

– Ничего не обещаю.

Я закатываю глаза, адресуя это ее спине. Эта красотка бывает невыносимой, но я люблю это в ней. Каким-то образом она смогла забраться ко мне в душу. Даже когда она превращается в несносную девчонку, мне это нравится.

– Давай по-честному, – произношу я, прежде чем успеваю себя остановить. – Вся эта затея хоть как-то отражается на твоем трастовом фонде?

Я стесняюсь даже предположить сумму. В какой-то момент все нули начинают сходиться. Разница между ста миллионами и пятьюстами миллионами – это как разница между плаванием в Китай и Новую Зеландию для утопающего.

Маккензи замолкает на секунду. И еще одну. На смену ее веселому настроению приходит явное беспокойство.

– На самом деле, я не могу прикасаться к своему трастовому фонду, пока мне не исполнится двадцать пять.

Это заставляет меня задуматься, на что же тогда она купила отель? Я знаю, ее родители не дают ей денег. Она возмущалась, что они не одобряют ее амбиции.

– Если ты все это время не была наркобароном – что я бы точно воспринял с симпатией, – откуда ты, двадцатилетняя девчонка, взяла такую сумму?

– Ты подумаешь, это глупо. – Она останавливается и пялится себе под ноги.

Я немного нервничаю. Внезапно я задаюсь вопросом, а смог бы я смириться, если бы она подрабатывала съемками себя на камеру или чем-то в этом роде. Или еще хуже – если бы попросила меня присоединиться к ее финансовой пирамиде.

К счастью, Мак набирается смелости рассказать мне правду до того, как моя фантазия переходит все мыслимые границы.

– Помнишь, ты показывал мне забавную историю про одного парня? Ну, ту, в которой девушка искала тампоны в ванной его матери?

Мои брови взлетают вверх. А это здесь причем?

– Да…

– Это мой веб-сайт, я его создала. «ПареньТерпитНеудачу». Это спин-офф от «ПодружкаТерпитНеудачу».

– Погоди, ты серьезно?

Маккензи пожимает плечами.

– Ага.

Вот дерьмо.

– И ты сделала деньги на этом?

Очередное смущенное пожатие плечами. Это сбивает меня с толку, поскольку я не понимаю, почему она стесняется.

– Маккензи, это круто, – говорю я.

– Не думаешь, что это глупо? – Она смотрит на меня своими большими, полными надежды зелеными глазами. Я не уверен, стоит ли мне чувствовать себя мудаком из-за того, что она подумала, будто я стану осуждать ее за это.

– Конечно, нет. Я под впечатлением. Когда мне было двадцать, я сжег макароны с сыром.

Вообще-то я до сих пор их сжигаю.

– Мои родители ненавидят то, что я сделала. – Ее голос звучит угрюмо. Как всегда, когда речь заходит о родителях, но в последнее время все чаще. – Словно я сделала тату на затылке или что-то такое. Они продолжают ждать, пока я «вырасту из этого». – Злясь, Мак делает воздушные кавычки и пинает песок. – Они не понимают.

– А что тут понимать? Их дочь еще не может сама арендовать машину, зато уже успела стать миллионершей.

– Им стыдно. Родители думают, что это ерунда уровня старшей школы. Да и пофиг, может, так и есть. Но что в этом плохого, если людей это веселит? Мой бизнес для них кажется развлечением. Все, чего хотят родители, – чтобы я получила достойный уважения диплом, вышла замуж за богатого парня и стала похожа на свою мать, которая занимается только благотворительностью. Все дело в том, какими мы предстаем перед людьми. Насколько правильно мы выглядим перед обществом.

– Ну, это звучит чертовски тупо. – Я качаю головой, поскольку действительно этого не понимаю. Богачи покупают титулы, чтобы впечатлить других богачей, которые, в свою очередь, также купили свои титулы, лишь бы впечатлить их. Порочный круг расточительства и претенциозности. – Сотни тысяч долларов тратятся на университет только для того, чтобы хорошо выглядеть перед кем-то? Да пошло оно.

– Я даже не хотела идти в Гарнет. Это было только для того, чтобы они поддержали мой академический отпуск, дабы я могла заняться созданием приложения и расширить бизнес. Но с тех пор, как я попала сюда, все, о чем я думала, – это как решить новую задачу, найти новое деловое предприятие, которое взволнует меня так же сильно, как мои веб-сайты, когда я только запускала их.

– Что ж, как по мне, так сделай это. И плевать на то, что думают другие.

– Проще сказать, чем сделать, – отвечает она со знакомым трепетом в голосе.

Дейзи приносит нам маленького краба-отшельника, прячущегося в панцире, которого Мак берет и ставит обратно на песок, а после находит другую палку, чтобы бросить собаке.

– Да, ну и что? – Ее родители всегда были пугающим препятствием на пути к осознанию того, чего она действительно хочет от жизни. Для человека со всеми преимуществами – это ерунда. Она сильнее этого. – Если ты желаешь этого достаточно сильно, борись. Набей шишек. Что самое худшее, что они могут сделать? Лишат наследства? Если ты будешь с ними честна насчет того, как тебе это важно, и они все же не поддержат тебя, ты действительно будешь по ним скучать?

Маккензи издает тихий вздох.

– Честно? Иногда я задаюсь вопросом, любят ли они меня вообще. Большую часть времени я всего лишь реквизит или фигура на доске в их большой политической игре. Я для них как материал, из которого они лепят, что хотят.

– Я бы