— Михай оставил немного денег. У нас есть земля. Мы не пропадем…

Все еще не веря свои ушам, Мира обернулась на окружающих их людей, некоторые ободряюще кивнули, другие отворачивали головы. Она знала, что не стать ей старостой и не вести людей, не будут внимать они её речам, как внимали слова отца. Не станет она хорошей женой кому-то из них, не вырастит детей.

— Иди, — прошептала мать, сквозь сковывающее сердце боль. В последний раз она видела, как ей дочь бросается к ней в объятья, целует брата и сестру, шепча что-то быстрое на прощание, обещая вернуться, и уходит к воротам. Обернувшись в последний раз на семью, Мирослава, распрямив плечи, говорит что-то на прощание, сквозь слезы и боль разлуки.

Она вышла за ворота, чувствуя, как свобода растекается по венам приятной дрожью.

Спины мужчин виднелись не так далеко, она с легкостью добежала до них, сверкая улыбкой. Шуя, удивившись, остановился, но Мира прервала его вопрос.

— Я могу остаться с вами?

Шуя почти кивнув, одернул себя и посмотрел на наставника. Тот, подняв голову, покосился на солнце, а после, его взгляд невесомо прошелся по девушке. Быть может, потомок Настасьи что-то изменит.

— Мы идем в пустыню, советую надеть косынку.

Не сдержавшись, Шуя подпрыгнул от радости и обнял подругу. Его не волновали раны, не волновал грядущий путь. Он видео очередное приключение впереди и их троицу на одной дороге. А о большем, он и не мечтал. Впереди их ждали песчаные дюны, ночные светила и целая череда странствий по четырехземелью. Он больше не боится остаться один.

Глава 17

Озерный край.

Осень полноправной хозяйкой пришла в Озерный край. Сначала дни начали стремительно уменьшаться, первыми почувствовали приближения холодов деревья и принялись окрашивать листву в яркие краски. Тонкие березки вмиг преобразились и теперь стояли по краю опушки золотым кольцом, загораживая вечно зелёных сестриц-елей.

С каждым днем все больше птичьих стай улетало в теплые края. Где они зимовали — никто не знал, лишь догадывался, что там северному ветру их не достать.

К холодам был готов каждый дом в селениях Трех лун. Сеновалы забиты под завязку — сена хватит до конца апреля, а кладовые ломились под тяжестью собранных трав и кореньев. Опытная хозяйка так же не забыла засушить грибов и подготовить ягоды к зимовке. Последние пустые полки оставлены для урожая яркой морошки, кислой клюквы и всеми любимой черники.

Зара и Веледара несколько часов ходили по болоту, находя все более и более ягодные места. Вернулись девочки домой только к ночи, страшно уставшие и с двумя полными корзинками на каждую.

Для юной хозяйки Озерного края осень являлась любимым временем года — не только потому, что сама родилась, когда деревья сбрасывают листву, а из-за того, что все чаще оставалась в доме Громовых. Ольга Петровна обещала научить её делать самое вкусное варенье, а еще вяленую клюкву. Пусть женщина и не обладала магией, как её мать и дочь, но была лучшей хозяйкой, которую только можно найти во всей Равии!

Шепот зимы с каждым днем казался громче. Раньше о холодах вспоминали, как о чем-то далеком и несбыточном. Теперь каждый думал, как утеплить свое жилище и себя самого. В середине октября, когда утром большая лужа возле дома старейшины покрылась тоненьким льдом, старший брат Веледары оказался на крыльце дома Зарины. Было еще достаточно рано, и девушка только успела растопить печь. Продолжая кутаться в наспех накинутую шаль, со смущением рассматривая безразлично-спокойное лицо Дмитрия, она от растерянности даже забыла пригласить друга внутрь. Но, к удивлению, Дмитрий лишь вручил ей меховую шапку с пушистыми рукавицами и, так же, не говоря ни слова, ушел в сторону леса.

Что могло это значить?

Следующую неделю Веледара будет жаловаться, что такого красивого белого меха больше не осталось, и ей придется все зиму носить старую шапку.

Самайн прошел для всех спокойно, не смотря на надвигающуюся стужу. Костры горели ярко, а у каждого окна стояла минимум одна свеча. Расточительство перед грядущими короткими днями, но не поприветствовать духов никто не мог. На празднике, по случаю собранного урожая, грея руки обо все еще теплый тыквенный пирог, Зарина продолжала оглядываться, размышляя, могли бы непоседливые мальчишки прятаться в тени?

И она была несказанно рада, что друзья больше не заходили на территорию озерных ведьм, хотя бы во время праздника. Несколько раз они почти столкнулись с Вельгой нос к носу, но лишь чудом избежали самой встречи, так как хранительница Озерного края тут же исчезала. Зара тут же придумала легенду о строгой матери, которая время от времени проверяет её. Обманывать их становилось все тяжелее, как и придумывать новые оправдания своему поведению. Но правила требовали от неё строгости и верности. Теперь гости с севера с осторожностью заходили в гости.

К слову, мальчики практически перестали появляться на западной земле.

В ноябре, когда уже успел выпасть и растаять первый снег, Зара, как всегда вышла на крыльцо своего дома, зябко кутаясь в шерстяную водолазку, которую вязала месяц. Трава покрылась изморозью и сейчас сияла в тусклом солнечном свете. Её внимание привлекло одиннадцать лаек Вельги, носящихся по двору, так и норовя заглянуть под крыльцо. Это было странно — обычно хозяйка болот всегда брала своих верных стражей с собой, но уже как неделю они остаются дома, несмотря на её отсутствие.

Зара пересчитала собак, убедившись, что не хватает одной. Спустившись на замершую землю, она потрепала самого крупного пса за ухо. Тот дружелюбно гавкнул и завилял хвостом. Волнение между собаками утихло, и она смогла вплотную подойти к крыльцу и опуститься на колени. И, заглянув под доски, девушка не смогла сдержать удивленного вздоха: там, на тонкой соломенной подстилке лежала лайка и маленький щенок.

— Вот так чудо, — улыбнулась Зара, протягиваю руку к счастливой матери, лаская её по густой шерсти. Собака оторвалась от спящего щенка и лизнула ей пальцы. Увидев в этом хороший знак, девушка аккуратно оторвала щенка от матери и прислонила к груди, кутая его в шаль. На неё было обращено одиннадцать любопытных морд.

— Знакомьтесь, теперь этот малыш один из вас.

Ей не хотелось, чтобы он жил на улице. Ночи становились все холоднее, а крошечное тельце, пахнущее молоком, таким уязвимым! И ничего лучше, как приютить молодую мать с ребенком в доме она не придумала.

Самое теплое место находилось в углу у печи. Туда она постелила старый тулуп, в котором ходил когда-то еще отец Вельды, и